— Ты оглох? Или наелся пыли?
— Боюсь разгневать принцессу, прекрасную Аллибинду.
Аллибинда не пожелала прислушаться к лести.
— Я и так разгневана. Говори!
Барлет подошел поближе. Все вокруг затаили дыхание.
— Принцесса, — голос проводника был сухим, как песок, а слова тяжелы, будто камни. — Караван не может идти. Я не знаю дороги.
Принцессе только казалось, что она уже рассердилась:
— Проводник! Я ослышалась? Или ты смеешь шутить?
Проводник поклонился так низко, как только мог:
— Нет, госпожа.
— Тогда что это значит? Разве не ты уверял, будто знаешь Полупустыню, как пальцы своей руки? Будто ты водил караваны из конца в конец и обратно? А теперь утверждаешь, что не можешь найти дорогу? Напомнить тебе, как умирают лжецы? С них сдирают кожу! Живьем!
Проводник замялся:
— Принцесса! Я не думал тебя обманывать. Но… Я знаю, как привести караван обратно в Угору.
Принцесса побледнела от гнева:
— Ты и правда решил посмеяться над своей госпожой. Взять под стражу этого негодяя!
Два огромных раба тотчас заломили руки несчастному проводнику. Он, корчась от боли, упал на колени:
— Госпожа! Смилуйся, госпожа! Кто-то из нас, принцесса, несет на себе проклятье, и Полупустыня не хочет, чтобы мы двигались дальше.
Принцесса сделала знак, чтобы рабы чуть ослабили хватку.
— Не хочет? Как ты узнал?
— Мы в третий раз выходим на Ящериный Пуп!
В животе у Барлета неприятно похолодело.
— Объясни!
— Ящериный Пуп — сокровенное место. Сквозь него не может пройти ни один караван.
— Это еще почему?
— Не знаю! Не знаю! Но никто не решался. На сокровенное место нельзя наступать. По краю его охраняют чудовища. А глубже — там слишком зыбко. Почва не удержит животных.
Принцесса сжала губы:
— Где это?
— Там. Чуть дальше. И это место — прямо у нас на пути. Я пытался его обогнуть. Но ничего не вышло.
— Вели собираться в дорогу. Подъедем — решим, что делать.
— Госпожа должна мне поверить! Этого делать нельзя.
— Я сказала, вели запрягать!
* * *
Караван прошел чуть вперед, до песчаной гряды, и Барлету открылось странное зрелище: огромная вогнутая воронка с сухим желтоватым песком. На дне клубился туман. По краю воронки расселись желтоглазые ящерицы с гребнями на спине и шевелили горлом.
Принцесса хмуро взглянула:
— Это и есть чудовища?
Проводник, зеленый от страха, кивнул:
— Это стражи Полупустыни.
Принцесса чуть усмехнулась:
— Стражи Полупустыни? У них есть острые зубы? Они ядовиты? Они способны кого-нибудь задушить?
Проводник каждый раз отрицательно тряс головой.
— Так эти чудовища уступают самой обычной змее! — принцесса расхохоталась. Потом вдруг схватила горсточку мелких камешков и швырнула в ящерицу. Та не двинулась с места, но чуть развернулась и желтым глазом уставилась на принцессу.
— И ты говоришь, ни один караван не может пройти это место? Эти твари вселяют ужас? — принцесса опять засмеялась. — Тогда мы покажем пример. Веди караван вперед.
— Госпожа! Эти ящерицы, они не дадут пройти. Не дадут пройти просто так.
— Ты уже пытался меня напугать. Но я так и не поняла, чем они так опасны.
Проводник не нашел, что ответить.
— Ну так веди караван!
— Полупустыня нам не простит, если мы потопчем ее сокровенное место. Это знает каждый погонщик.
— Я сказала, веди караван!
— Не могу! Не могу, госпожа!
Принцесса вдруг сделалась очень спокойной.
— Значит, ты не можешь дальше вести караван? Я не буду тебя вынуждать делать то, что тебе не под силу. Ты останешься здесь, а мы пройдем через Пуп.
— Не надо! Не надо, принцесса! Ради всего святого!
— Ради святого? Я не ослышалась? Эти гадкие ящерицы, эта песочная яма — они для тебя святые? Ты служишь Полупустыне? Служишь ей, а не мне? — Она сделала знак рабам, и те оказались рядом. — Перед тем, как мы тронемся в путь, закопайте его — по шею. Пусть перед смертью увидит движение каравана. Пусть увидит, как мы наступаем на брюхо Полупустыне! А караван поведет, — ее взгляд упал на Барлета, — караван поведет охотник. Или он испугается ящериц?
* * *
— Факелы! Скорей зажигайте факелы. В глубине ничего не видно. Нужно пройти по наклонной стене, ближе к верхнему краю! Эй, впереди! Давай!
Первые всадники медленно, выпустив воздух из легких, чтобы сделаться легче, стали спускаться в воронку и скоро скрылись в тумане.
Ящерицы над ямой слегка наклонили головы.
Тусклые блики факелов позволяли понять, где находятся люди. Но сами люди в тумане были неразличимы. Мулы по колено увязали в песке. Барлет с досады хлестнул дрожащую лошадь. Нечего так дрожать: пока ничего не случилось!
Вот все всадники оказались внутри воронки. Караван тяжело, но все-таки продвигался. Песок под копытами мулов скрипел все громче и громче — будто почва стонала от боли и напряжения.
Затем Барлет уловил движение сверху, и тут же ему на плечо что-то шлепнулось! Ящерица! Следом за ней — другая. Повисла у самой шеи, вцепившись в ворот рубахи. Барлет стряхнул ее с отвращением.
Тут же вокруг — впереди и сзади — стали вскрикивать люди. Ящерицы прыгали сверху на всадников — раскрывая беззубые рты, хватаясь тонкими пальцами за человеческую одежду и лошадиные гривы. Путники вздрагивали, отмахивались, и ящерицы валились под ноги лошадям, прямо им под копыта.
А песок, чем дальше, становился все более зыбким, все громче и громче стонал. Впереди закричали.
— Что? Что случилось?
Барлет с трудом разглядел: лошадь ехавшего перед ним, сделав неверный шаг, провалилась по самое брюхо. Барлет заорал что есть силы:
— Слишком низко! Возьмите вправо! И скорее — вперед, вперед! Нужно прибавить ходу! Выбирайтесь на склон.
Легко сказать «выбирайтесь»! Ящериц становилось все больше и больше. Лошадь принцессы встала. Барлету пришлось соскочить. Теперь он взбирался на склон, вытягивая за узду то одну, то другую лошадь, и то и дело чувствовал, как наступает на ящериц, вдавливает в песок одну, другую, десятую! Поначалу его мутило. Но скоро страх притупился, и на смену ему явилось брезгливое торжество:
— Стражи Полупустыни? Кучка дерьма — и только. Вот вам! Вот вам! Вот вам!
