На этот раз в группе из Малаги были гитарист, скрипач и кантаор (то есть певец фламенко). После довольно долгого музыкального вступления, где каждый из них выдал по отличному соло, на сцену вышла немолодая худая женщина – вся в черном, с черными же волосами и крючковатым носом. Один глаз под высоко поднятой бровью у нее был навыкате, а второй сильно прищурен, и от ее пронзающего взгляда сразу становилось не по себе – классическая ведьма, да и только. И тут она стала под аккомпанемент своей группы танцевать. Правда, назвать это танцем было сложно: походило это скорее на какие-то волшебные заклинания, и у нас на глазах она превращалась то в ворону, то в молодую и сексапильную красавицу, то в коня; соединяла своим телом небо с землей, ну и много чего еще. Было даже жутковато при этом присутствовать, и казалось, что переступаешь какую-то недозволенную черту. Короче, она совершенно нас заворожила, и мне показалось, что я приближаюсь к “дуэнде” – тому самому чувству, ради которого и существует фламенко.
Вообще, этот вид искусства возник не так уж давно, и письменные упоминания о нем появились лишь два века назад. А родился он от слияния трех культур: еврейской, цыганской и мавританской. И осенью 2010 года ЮНЕСКО признало фламенко мировым культурным наследием.
При этом Мерседес, моя учительница испанского, говорит, что большинство испанцев к фламенко равнодушны и даже в самой Андалусии только процентов тридцать в нем что-то понимают. Я потом в этом убеждалась не раз: ни соседей, ни приятельниц по йоге и теннису, ни нашу парикмахершу фламенко не интересует ни в малейшей степени.
Глава 18
Апрель и три времени года. Бабочки над снегом. Ласточки и их беспокойные птенцы. Большая доза культуры
Наступил апрель, и я в него сразу же влюбилась: повсюду запах цветущих кустов, по вечерам поют цикады; и тепло настолько, что некоторые отчаянные туристы рискуют залезать в море, хотя, на мой вкус, оно еще холодное. Зато в горах Сьерра-Невады в это время лежит снег, все подъемники открыты, и можно, повалявшись с утра на пляже и позагорав, после обеда уже вовсю гонять по склонам на горных лыжах. А в особо ясные дни с вершины заснеженной горы видно море, и бывает, что и бабочки летают над снегом, и птицы поют… И забавно наблюдать смену времен года в течение трехчасовой поездки из дома в горы: у моря – лето, пальмы и полуобнаженные люди; внизу на склонах Сьерра-Невады – весна, цветущие яблони и персиковые деревья; а выше уже и зима со снегом и людьми на лыжах.
У нас прямо над входной дверью висит ласточкино гнездо. Всю зиму мы жили спокойно, а тут весной ласточки в него радостно вселились и начали носиться туда-сюда, терять пух, и перья, и всякие веточки, которыми они укрепляют свое жилище. Мы поняли, что это только начало наших неприятностей и теперь надо быть осторожными, когда входим в дом: несколько раз бывало, что ласточка, летевшая в гнездо, то ли промахивалась, то ли нарочно залетала в открытую входную дверь и попадала прямо в гостиную. А чем это для нас оборачивалось, легко себе представить. Но основные проблемы начались, когда недавно в гнезде появились птенцы.
Окно на нашей кухне устроено так, что гнездо из него отлично видно: оно находится всего в каком-нибудь метре от стекла, и в любой момент легко наблюдать, что там происходит. Поначалу, когда я окно открывала, головки птенцов тут же исчезали – они меня опасались. А потом привыкли, и теперь, когда на кухне окно нараспашку и играет музыка, они принимаются на свой лад ей подпевать, то есть пищать как можно громче…
Еще начались непрерывные полеты родителей туда-сюда с едой для птенцов. А те высовывают из гнезда головы и широко раскрывают клювы. Родители подлетают, засовывают каждому в рот клюв с едой, а потом тут же уносятся за очередной порцией. Спустя некоторое время головки птенцов по очереди исчезают, почти тут же наружу высовываются их хвосты – и на полу под гнездом возникает свежая кучка, прямо перед нашей входной дверью. И мы знаем, что продолжаться весь этот бедлам будет несколько месяцев! Короче, у каждого сезона свои недостатки…
Забегая вперед, скажу, что, когда птенцы подросли, кучки перестали появляться с завидной регулярностью, а мы с Джеймсом вздохнули с облегчением, вдруг выяснилось, что нам грозит вторая смена! И Хуан сказал, что это теперь вывелись внуки наших первоначальных жильцов. Уж не знаю, правда ли это, но так до глубокой осени мы и извинялись перед гостями за безобразие на входе в дом, а в какой-то момент Джеймс даже предложил гнездо убрать, когда наши соседи-“какуны” улетят зимовать в дальние страны. Мы подумали немного, посмотрели друг на дружку и поняли, что ни у кого из нас рука не поднимется это сделать…
А сегодня, аккуратно обогнув птичий туалет перед дверью, мы отправились в местный Дом культуры в соседнем городке Эстепона. Построили его недавно, и там кроме библиотеки и всяких кружков есть еще большой зал, где показывают некассовое кино на языке оригинала с испанскими субтитрами. Выяснилось еще, что примерно раз в две недели в нетуристический сезон сюда приезжают выступать звезды классической музыки или джаза. Концерты эти бесплатные, а музыканты – мировой величины. И неясно, какими коврижками из США, Франции и Италии их удается заманить сюда, в маленький провинциальный городок. В этот вечер как раз выступал гитарист – живущий в Париже американец, и мы с радостью отправились его послушать. Зал оказался заполненным не больше чем на треть, и было совершенно непонятно, почему публика сюда не ломится, когда других приличных развлечений и вовсе нет. А концерт оказался изумительным. И после него мы с Джеймсом повадились ходить в этот Дом культуры как на работу.
Глава 19
Берег Света. Ветряные мельницы и фонари на солнечных батарейках. Кустистые пальмы, бездомный цыган и картошка. Минута молчания в ресторане и закат
После завтрака мы поехали посмотреть на Коста-де-ла-Лус – Берег Света. Он начинается на южном побережье Испании сразу же за Коста-дель-Соль, нашим Берегом Солнца.
По дороге проезжаем поля цветущей лаванды и ветряные мельницы, вырабатывающие электричество. Их видно на гребнях гор, а у города Тарифы, где почти всегда ветрено, так их целые поля, и отсюда, кстати, экспортируют электричество во Францию, Португалию и Марокко.
Вообще, в этом плане Испания – довольно продвинутая страна. Тут недавно был принят закон, что все дома, построенные после определенной даты, должны быть в обязательном порядке оснащены солнечными батареями. И мне нравятся попадающиеся нередко в наших краях фонари – каждый со своей маленькой солнечной батарейкой. Это все очень здорово, и трудно не радоваться, но иногда бывает и такая картина: солнце светит уже часа три-четыре, а обычные фонари вдоль шоссе кто-то выключить забыл…
По дороге мы заехали на чашку чая (или на кофе, как говорят испанцы) к нашим приятелям, живущим недалеко от главной дороги “на финке” – так тут называют деревенские домики с большим участком земли. Тим и Сью вообще-то обитают в Англии, а в Испанию наведываются на пару недель всего по нескольку раз в год. Сидим выпиваем у них на площадке перед домом. Светит солнце, небо синее-синее, и скала Гибралтар видна как на ладони. Чтобы размяться, иду со Сью смотреть сад, и мы обходим дом по кругу. Вот два фиговых дерева, и она объясняет, что одно с зелеными, другое с фиолетовыми плодами. Вот миндальное – оно выросло из орешка, воткнутого в землю. Но больше всего меня потрясают заросли пальм: они растут плотной стеной, как обычные кусты, и из земли отходит сразу по нескольку стволов одного растения.
