А иногда случается, что вся окружающая живность вдруг решает одновременно оповестить о себе окрестности. Тогда выглядит это так: лают собаки, блеет коза, кудахчут куры, а потом раздается невероятный скрежет над головой – это пролетает стая попугаев.
Сегодня мы с Джеймсом поехали на небольшую экскурсию. Недалеко от Антекьерры в горах есть удивительные известняковые скалы, похожие на горки огромных блинов. В какой-нибудь Новой Зеландии к подобным, только менее впечатляющим, скалам тянутся миллионами туристы, а тут даже живущие годами иностранцы не все про них слыхали. Место это называется Эль-Торкаль, и о нем ходят довольно зловещие легенды, связанные с гражданской войной. И вот я сдуру пошла гулять там одна, при этом благоразумный Джеймс остался в туристическом центре смотреть про все про это кино, а не таскаться по жаре. Воды с собой я не взяла и в какой-то момент поняла, что потерялась среди этих странных скал и что у меня вот-вот будет тепловой удар. А тут еще увидела огромную змею устрашающего вида. Короче, страху я натерпелась изрядного, и мне просто повезло, что вдалеке показалась еще парочка чоканутиков, и я сумела вернуться на нужную тропинку. Но у места этого есть особое очарование, и мы, как заколдованные, в будущем станем туда возвращаться снова и снова.
Вечером мы с друзьями поехали в Пуэрто-Банус, порт неподалеку от нас. Там на якоре стоят роскошные яхты, и в это время года нарядная толпа сидит в ресторанах и гуляет по набережным. Параллельно одной из них идет улица баров и ночных клубов, но днем она выглядит довольно убого. А вот ночью на ней полно празднично одетого народа, и зазывалы раздают симпатичным девчонкам купоны на бесплатные напитки, а те могут, побывав за один вечер в нескольких модных клубах, изрядно наклюкаться, не заплатив при этом ни цента. Официально появляться там можно с восемнадцати лет (а в некоторых и с двадцати одного), но на самом деле купоны выдают и шестнадцатилетним. При этом часто молодежь поступает так: с парой бутылок игристого вина (кавы) или чего покрепче сначала устраиваются на пляже, дожидаясь нужного времени, часов двух ночи, – а уж потом, изрядно “разогревшись”, отправляются по дискотекам танцевать. При этом во многих клубах из музыки ставят международные хиты, а в некоторых предпочитают свою, испанскую.
Вообще в ночных клубах и на дискотеках до двенадцати ночи обычно все пустует, а ровно в полночь вдруг начинает вваливаться толпа народу – будто все стояли под дверью и этой минуты ждали. И принято не сидеть всю ночь в одном месте, а перебираться из одного в другое: только что тут была огромная толпа, и вдруг вся она схлынула и отправилась куда-нибудь еще. И пиво и вино не допила, а побросала наполовину полные бокалы (правда, это если толпа испанская)… Бывают, конечно, из этих правил и исключения: есть места, куда принято подтягиваться после двух, а иногда и после четырех утра. И часто какой-нибудь модный клуб полон всю ночь, и народу там только прибывает…
Меня удивляет, что ночные клубы здесь – вовсе не удел исключительно тинейджеров и двадцатилетних. Ходят туда люди всех возрастов, от шестнадцати и чуть ли не до семидесяти. При этом все они могут предпочитать одно и то же место, как, например, клуб в городке Сотогранде. Просто делят они его между собой по времени: с полуночи до двух ночи там сидит и танцует публика постарше: поужинают в ресторане и, не желая расходиться по домам, заглядывают сюда еще на бокал ьчик-другой вина или на коктейли. В два приходят “середняки” – потанцевать часов до четырех и угомониться. А уж в четыре подтягивается самый молодняк – они до этого времени плясали по другим клубам, которые теперь закрылись, и вот для “продолжения банкета” все стекаются сюда. И диск-жокеи, естественно, подбирают разную музыку для каждой компании.
Есть, правда, места, куда тинейджеры и соваться не станут: это где официантки разгуливают топлес, и где за танцполом есть отдельные комнаты для коротких “знакомств”. А один шестнадцатилетний сын наших друзей при упоминании определенного клуба в Пуэрто-Банусе утомленно заявил: “Вшивое место! Они там крэком торгуют, и еще там всегда драки”. Мы с Джеймсом тогда даже рты от удивления пооткрывали.
Вообще в теплое время года в Пуэрто-Банусе в основном тусуется народ англоговорящий и по пятницам и субботам его столько, что приходится продираться сквозь толпу; а к бару в некоторых клубах за всю ночь можно даже и не пробиться. И большинство девчонок одеты так, что в самой Москве это могло бы показаться вызывающим…
Глава 34
Молодые и симпатичные бюрократы. Полицейский участок, английские жулики и приглашения для виз. Испанец и английская стюардесса
Испанцы, как выяснилось, – ужасные бюрократы. Думаю, это связано с тем, что государственные служащие здесь получают довольно приличные по сравнению с остальными зарплаты, уволить их практически невозможно, и сидят они на своих должностях до пенсии. И составляют они двадцать процентов всего работающего населения. Короче, голубая мечта многих испанцев – устроиться на такую работу. Потому, видимо, они и плодят все эти ненужные инстанции, а инстанции – ненужные бумаги. Вот такой замкнутый круг.
При этом, в отличие от Москвы, где во всяких там жэках обычно работают совершенно полоумные тетки, тут в учреждениях обретается много молодых, симпатичных и образованных людей (помните, зарплаты-то у них неплохие). Меня так приятно удивляет еще одна вещь: приходишь к такому бюрократу, он сурово слушает про твои проблемы, но стоит тебе ему улыбнуться и буквально чуток пококетничать, как вдруг лицо его проясняется и приобретает какое-то беззащитное выражение, а потом он радостно начинает кокетничать в ответ. Причем происходит это не на словесном уровне, а на уровне всяких там полуулыбок и взглядов. А потом этот казавшийся суровым бюрократ охотно тебе помогает (а если не может помочь, то все же дает какой-нибудь полезный совет). И вы расстаетесь, довольные друг другом. Случается такое здесь на каждом шагу.
При этом для англичан все эти полуоттенки, как правило, недоступны: большинство из них, прожив тут несколько лет и даже десятилетий, часто так и не обучаются говорить по-испански и практически не общаются с местным населением. Так и живут своими английскими колониями, как, я представляю, в былые времена в разных уголках Британской империи. Оказывается, для англичан испанский язык ужасно труден, особенно в произношении: он ведь в этом немного похож на русский, со всякими звуками типа “Р” и “X”, которые англичанам не очень-то даются. Ну и потом, они же привыкли, что везде хоть кто-то и как-то да говорит по-английски. Испанцам это явно не нравится, и англичан они поэтому не очень-то жалуют. А если почитать газеты, то становится понятным, почему еще они их не любят: тут постоянно появляются истории про то, как поймали очередного английского жулика. И сами британцы говорят, что здесь надо быть очень осторожными и не знакомиться с кем попало: многие преступники, избегая английского правосудия, удирают сюда, в Испанию, и представляются совсем не теми, кто есть на самом деле.
Как-то раз я пошла в полицию, чтобы оформить приглашение для визы моей матушки. Мы с испанцем, который там за главного, никак не могли друг дружку понять: я недостаточно хорошо говорила по-испански, чтобы втолковать ему, чего хочу на самом деле. А он думал, что я не понимаю его. Голос его становился все громче, потому что он думал, что мне так будет легче его воспринимать, при этом у него и в мыслях не было меня обидеть. Тут Джеймс, дожидавшийся за дверью и не понимавший ни слова из нашей беседы, ворвался в офис и выдал чуть ли не единственное испанское слово, которое знает: “Транкило!” (то есть “Спокойно!”) – решив, что тот вздумал на меня орать. Ну что тут началось, я думаю, легко себе представить. Испанец стал орать по-настоящему, а двое полицейских потащили сопротивляющегося Джеймса на улицу, угрожая, что если он еще хоть ногой в их участок ступит… Я сидела прижав уши и мысленно прощалась с маминой визой. А испанец, избавившись от Джеймса, разразился тирадой о том, какие мерзавцы эти англичане, потому что ведут себя здесь как дома и думают, что они тут главные. Ну и далее в том же духе. А потом принялся беседовать со мной подчеркнуто вежливо и дружественно, понимая, что я-то – русская. А на прощание и говорит: “В следующий раз заходи без очереди!” Я теперь, если пойду в полицию по какому-нибудь поводу, Джеймса буду оставлять в машине, пригрозив, чтобы не высовывался. Правда, приглашения для виз с недавнего времени, слава богу, можно делать просто по электронной почте…
