– Мои подозрения подтвердились, – сказал я, широко улыбаясь и представляя ее своим друзьям.
– Вы знакомы с Баристой? – воскликнула Эскина с изумлением и – наконец-то! – уважением в голосе.
– Мы старые друзья, – провозгласил я, обняв Сибону за талию или, точнее, за то место, где должна была бы располагаться ее талия, не будь Сибона двенадцатифутовой змеей с руками и живыми волосами.
– Корреш, Маша, это Сибона. Она с Кафа. – Своими руками, такими же гибкими, как и тело, она обвилась вокруг моей головы, щекоча меня за ушами. Мне очень нравилось ее нежное прикосновение, но я тут же вспомнил о том, что мы прибыли сюда по делу. – Эй, на нас смотрят.
– А разве тебя когда-либо останавливали подобные соображения? – промурлыкала Сибона. Волосы Сибоны проползли и обвились вокруг моей шеи и стали ласкать ее. Сама же Сибона повернулась к моим спутникам и тоже обняла их. – Подойдите, дайте я вас приласкаю. Все друзья Ааза – мои друзья.
– Что ты здесь делаешь? – одновременно спросили мы друг друга.
– Отвечай ты первая, – сказал я, смеясь.
– О, – вздохнула Сибона, обмахнув свои бледные щеки листом бумаги, который сжимала в хвосте, – слишком сильное давление. – Она сделала глоток из одной из множества чашек, стоявших на крошечных полочках, украшающих стены «Кофейной хижины», и свернулась в своем напоминающем корзину кресле, словно большая белая жемчужина в перстне. Я откинулся на спинку шезлонга, отороченного золотыми кистями. Маша же расположилась в хитроумном приспособлении, больше всего напоминавшем подбитый подушками гамак. Корреш неуклюже примостился на оттоманке, слишком маленькой для его обширной тролльской задницы. Эскина пристроилась у стены между постоянно наполняющимися кофейными чашками и взирала на Баристу с благоговейным ужасом.
Несмотря на довольно скромный внешний вид, интерьер домика оказался значительно больше и внушительнее. Бросив взгляд украдкой на карту, я не увидел на ней никакого киоска в центре Пассажа, но, по всей видимости, Сибона для большего удобства вышла в другие измерения. Комната имела примерно тридцать футов в диаметре. Воздух здесь был напоен густым, слегка маслянистым ароматом свежего кофе, готовившегося в десятках гигантских электрических кофеварках, расставленных полукружьями вдоль окон, и плещущегося в хрустальном графине, стоявшем на высоком пьедестале в центре круглой комнаты, выложенной панелями из красного дерева. Мы видели множество посетителей Пассажа, которые с усталыми, но исполненными надежды лицами неверной походкой шли по направлению к домику, простирая руки словно в молитве. И шарики Сибоны совершали чудо – один глоток эликсира возвращал энергию и силу покупателей. Одновременно с этим монетка или две волшебным образом с приятным звоном падали в медный котелок, располагавшийся под прилавком. Сибона какое-то мгновение следила за происходившим, затем снова повернулась к нам.
– На Кафе все безумны. Сумасшествие всегда было характерно для него. Но вот несколько лет назад некто в правительстве принял решение, что все напитки, сходные по качеству с кофе, должны иметь горький осадок. Кофе необходим нам для жизни, без него мы не можем существовать, поэтому подобный закон был крайне несправедлив. В то время у меня был межрегиональный бизнес, связанный с торговлей деликатесами, и только самыми лучшими, конечно.
– Конечно-конечно, – согласился я.
– Я сама лично наблюдала за процессом сбора и обработки сырья. Все было чудесно. У меня был список постоянных клиентов, и вот все они начали получать опросники от правительственных чиновников. Ты в этом отношении такой же, как и я, ты ненавидишь шпиков. Я тоже начала со своей стороны задавать им вопросы. Им не понравилось то, что некоторые мои сорта делались из зерен, полученных из других измерений. Но ты же знаешь, что ученые с Кафа насадили множество таких плантаций тысячи лет назад. Все те деревца, по сути, наши. Таким образом я ввозила только солнечный свет и воду, которые пошли на выращивание растений. Но бюрократы не желали ничего принимать к сведению. Они начали требовать от меня обоснования моих приобретений, сделанных в других измерениях. И потом, когда от меня стали требовать полные списки всех моих клиентов, а также клиентов моих клиентов, я поняла, что кто-то уж слишком распоясался.
Я кивнул. Существо с таким составом крови, как у нее, в которой основной частью является кофеин, способно осознать ужас подобной ситуации в большей мере, чем кто-либо другой. Сибона распростерла свои длинные руки в жесте совершенной безнадежности.
– Потому я и вернулась к своим корням. У меня есть одна отдушина, здесь, в Пассаже, и я руковожу ею сама. Сырье поставляется с одной фермы, которая тоже принадлежит мне. Я даю дар жизни всем, кто приходит ко мне. И меня ценят за это.
– Но почему же здесь? – спросил я. – Почему не где-нибудь на Извре, где ты была бы звездой?
Сибона похлопала меня по ноге одной из своих похожих на щупальца рук.
– Извр слишком сосредоточен на погоне за минутными ценностями. А мне необходимо было найти такое место, где я была бы по-настоящему нужна. И вот здесь оставался центр, который нечем было заполнить, место, где все заняты поиском правильного направления. И я дала им силу делать то, что они считают необходимым. В конечном итоге ведь по-настоящему значение имеют только живые существа.
– Ну вот, я, кажется, снова слышу старую добрую философическую Сибону, которую знал когда-то, – воскликнул я и протянул руку к массивной коричневой кружке, висящей на стене. Изверги любят кофе, равно как и пиво, оптимальной температуры и в достаточных количествах.
– А ты как? Последнее, что я о тебе слышала, – это то, что ты выступал в качестве уравновешивающей силы в какой-то местности, совершенно лишенной законов.
Я прищурился. Ассоциации Купцов совсем не понравилась бы такая характеристика Базара, но в каком-то смысле слова Сибоны очень точно описывали суть деятельности корпорации М.И.Ф.
– Временно отошел от дел, – ответил я кратко, надеясь, что дальнейших объяснений не потребуется. Как бы я ни доверял Сибоне в ее способности правильно понять все то, что произошло со мной в последнее время, я не хотел входить в подробности в присутствии Эскины. – Я здесь с целью помочь одному своему другу. Кто-то в Пассаже, выступая под его именем, обкрадывает и его самого, и местных торговцев, но Эскина полагает, что за всем этим скрывается значительно более зловещий план.
И Эскина снова начала свой рассказ, подкрепляя его демонстрацией изображения Скива, которое я постоянно ношу с собой. Рассказ ее растянулся на целых пять чашек кофе. Сибона похлопала ее по спине.
– Значит, из твоего друга силы и средства выкачивает то злобное существо, которое разыскивает Эскина, – подвела Сибона краткий итог ее истории.
– По крайней мере так она говорит, – ответил я. Я все еще не был полностью уверен в искренности Эскины. – Ее рассказ объясняет механизм происходящего и многое другое. Но мне необходима помощь.
– Помощь? Тебе? – переспросила изумленная Сибона. – Почему бы тебе просто не схватить его, хорошенько отлупить и плюнуть на то, что после этого останется?
