– Я поэтому и пришла. Я не знаю, как мне себя вести. Вдруг он начнет блеять, как старый козел, что я должна говорить? Что Хворостовскому, Бочелли или Соткилаве пора на пенсию? Или мне молчать? А поход в магазин? Неужели нужно смотреть, как это туловище будет разоблачаться и, тяжко пыхтя, переодеваться в маленькой примерочной? Для него нужен целый дом, а не примерочная.
– Во-первых, блеять он не будет. Он поет. Великолепно поет. Если ты мне веришь, я немного разбираюсь в этом. Дальше: не забывай о том, какая у нас цель! Мы должны сделать так, чтобы без тебя парень чувствовал себя как без рук. Понимаешь? Было бы красиво, если бы во время примерки у него случился приступ… Понимаешь? – Лосер проницательно посмотрела Инге в глаза.
– Понимаю. Короче, чтобы не мог без меня шагу ступить, – задумчиво протянула она.
На следующее утро медсестра Инга появилась в приподнятом настроении у своего пышнотелого подопечного. Она впервые пришла без очков, темные бархатные глаза в обрамлении черных длинных ресниц мерцали загадочным, завораживающим светом. Толстяк не мог оторваться.
– Я же тебе говорил, сними очки. Вот ты какая на самом деле!
Инга спокойно, заученными движениями наполняла шприц, протирала место для укола.
– На самом деле мне нужно носить очки, но сегодня я в линзах, поэтому не волнуйтесь, попаду, куда нужно. – Медсестра улыбнулась.
«Смотри-ка, у нее с чувством юмора неплохо», – подумал Гена, а вслух сказал:
– Как насчет сопровождения по магазинам?
– Нормально, я же говорила, проиграла – значит, проиграла. Давайте теперь займемся массажем.
Толстый Гена радовался, как ребенок. Он знал, что все равно будет так, как он захочет. А он хотел. Он ее хотел. Причем не на разок, а так, чтобы эта скромная девушка была с ним всегда. Без нее было плохо: морально, физически, энергетически. Только материально было все в порядке. В глубине души он чувствовал, что девчонка не из тех, кого можно поймать на денежную наживку. Еще бы! При ее данных можно нарядиться хоть в бабу-ягу, все равно будет видно, что перед тобой – красавица из красавиц. При этом не дура, чувствует, когда можно говорить, а когда нужно молчать.
Инга сделала массаж и попрощалась. После ее ухода в колокольчик позвонила жена Вера, предупреждая о своем появлении. Гена попытался придать лицу обычное недовольное выражение.
Вера появилась с кучей счетов и требованием дать денег на школу, страховки, автомобильные поборы, зарплаты водителям и домработнице, гувернерам, цветочнице и еще – наличных на хозяйство. Здесь Гена себя продал с потрохами. Обыкновенно он дотошно выяснял, откуда такая сумма, нельзя ли ее сократить, устраивал допрос, почему Вера сама не убирается в квартире, на что живут ее родители, сколько раз в неделю одежду возят в химчистку… А сегодня он просто сказал:
– Чего ты блеешь, как слаборазвитая овца? Позвони секретарше и скажи, чтобы прислала денег.
Вера, вместо того чтобы радоваться, совершила первую глобальную ошибку:
– Что это с тобой? Ты что, запал на медсестру? Посмотри на себя в зеркало, жирный тюфяк! Кому ты нужен без своих денег? Ты думаешь, кому-то доставляет удовольствие отыскивать твой микроскопический член и делать вид, что нет ничего круче, чем немного пососать свою находку?! Ошибаешься! Знай, мой дорогой, что ты – сладкая булочка для каждой шалавы, которая имеет цель немного принарядиться и перейти на следующую ступень добывания денег. Потому что с тобой даже последняя шлюха постыдится появляться в обществе! – Вера выплеснула всю свою ненависть, презрение и осознание собственного ничтожества.
Толстяк находился в слишком благостном расположении духа, чтобы воспринять Верины нападки как информацию к размышлению. Но на всякий случай он отвесил ей пару оплеух. Сначала справа, а потом слева. Вера взвыла и ринулась вон из половины мужа.
А Гена, невозмутимо насвистывая «Сердце, как хорошо, что ты такое…», стал собираться на работу. Собирался с особой тщательностью, потому что вечером…
Вечером
В последнее время модной забавой снова стало караоке. Поют не в закрытых кабинках, а во всеуслышание. Видимо, это такой новый способ борьбы с комплексами. Одна песня стоит в среднем тысячу рублей. Репертуар самый разнообразный: от «Нельзя быть на свете красивой такой…» до Wanna be loved by you. Самая популярная этим летом песенка – «Бу-ра-ти-но», только вот вместо имени деревянного человека зал обычно кричит: «Во-ва-пу-тин!»
Московский комсомолец. 29.08.2006
– Добрый вечер, – сказала Инга, выпрыгивая из такси. Она открыла сумочку, чтобы расплатиться.
– Ты что, с ума сошла? – Гена пытался выбраться с заднего сиденья огромного Escalade.
Инга торопливо достала из сумочки триста рублей и отдала водителю. Тот сразу газанул. Водитель был свой, из «Челси», он знал, как надо себя вести. Гена тем временем практически освободился от оков автомобильного салона.
– Какая ты глупая! – мягко сказал он. – Ну, пошли, будем меня одевать!
Инга не стала наряжаться: джинсы в обтяжку, тоненький синий свитерок, короткие сапожки на каблуке и маленькая сумочка. При этом она выглядела так, как другая не смогла бы выглядеть в самых дорогих нарядах от Valentino.
Девушка была тоненькой, спина выпрямлена, длиннющие ноги уверенно, твердо шагали, распущенные темные волосы красиво и свободно развевались на ветру.
Пара вошла в ГУМ, привлекая всеобщее внимание. Гене было наплевать, что о них думают. Он знал, что с Ингой их ничто не сможет разлучить, во всяком случае, он постарается.
При входе Гены в каждый магазин персонал склонялся в три погибели. Хозяин бутиков имел примерно такие же габариты, поэтому великанские размеры всегда были в наличии. При появлении Толстого Гены магазин закрывался на «технический перерыв». Гена был постоянным клиентом. Но он впервые пришел в сопровождении такой красавицы, которая, казалось, к нему неравнодушна.
Красавица вела себя довольно независимо, вместе с тем проявляла ненавязчивую заботливость о толстяке. Она помогала ему снимать пиджаки, аккуратно развесила его одежду в большой примерочной, обменивалась мнениями с продавцами, просила принести воды без газа и тихонько стояла в сторонке, пока Гена не обращался к ней с вопросом: «Ну как тебе?»
Во время очередной примерки Инга отошла к столу, налила в стакан воды и, дождавшись удобного момента, тихо сказала Гене:
– Выпейте глоточек, вам не помешает освежиться, что-то вы побледнели.
Гена чувствовал себя неплохо. Но, полностью доверяя мнению медработника, торопливо выпил предложенную воду, не сводя с Инги влюбленных глаз. Ровно через секунду толстяк, наряженный в темно-синюю шелковую рубашку в тоненькую полосочку и алый галстук, действительно стал зеленоватого цвета и начал оседать на пол. В магазине возникла паника.
– «Скорую», вызывайте «скорую»! – кричали продавцы. Они понимали, что им не справиться с гигантской тушей расслабленного Гены. Все метались из стороны в сторону, не понимая, что делать. Только медсестра Инга была спокойна и собранна.
