— О, к этому я был готов, губернатор, — с легкостью сказал Шутт. — Уверен, у вас всегда есть одна лазейка, которую вы можете использовать… если захотите, конечно.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, например, устав колонии, который запрещает односторонние контракты со службами при отсутствии конкурентной основы.
— Сожалею, но я не помню никакого…
— В таком случае очень кстати, сэр, что совершенно случайно у меня есть с собой копия этого документа.
Капитан достал из кармана лист бумаги и положил его на стол перед губернатором.
— Прошу обратить внимание, что он подписан членами Совета Колонии и датирован неделей раньше, чем вы подписали контракт с регулярной армией… сэр.
Лякот даже не шелохнулся, чтобы глянуть на документ. Вместо этого он прищурил глаза и c подозрением уставился на Шутта.
— Капитан… мне почему-то кажется, что если я пошлю за оригиналом этого документа, то обнаружу, что некоторые подписи на нем еще не просохли…
— Как вы помните, придя сюда, я сразу сказал вам о том, что задержался, чтобы сделать пару дополнительных визитов, — спокойным тоном ответил Шутт.
Губернатор театральным жестом вскинул руки вверх.
— Хорошо! Сдаюсь! Когда армия прибудет сюда, мы устроим соревнование, на котором вы и ваши головорезы получат шанс на этот контракт! Это все, или вам нужна еще и моя собака? Сообщаю вам также, что у меня нет и дочери.
— Вот теперь все, губернатор Лякот, — сказал Шутт, поднимаясь со стула и забирая бумагу с губернаторского стола. — Нечего и говорить, как я рад, что мы провели эту маленькую беседу. Я был уверен, что мы найдем путь разрешить эти проблемы.
— Капитан Шутник! — остановил его губернатор, когда Шутт уже взялся за ручку двери.
— Да, сэр?
— Вас когда-нибудь выгоняли из государственного учреждения?
— Меня, сэр? Нет.
— Это хорошо.
12
«Просматривая свои записи, я заметил, что по ним может сложиться впечатление, будто мой шеф всегда брал верх во всех ситуациях и старался предусмотреть все случайности. На деле это было совсем не так. Он определенно мог служить примером, когда дело касалось быстрой адаптации к меняющимся обстоятельствам или принимало неожиданный оборот, но сталкивался он с этим гораздо чаще, чем мог предвидеть.
Я вполне могу поручиться за это, поскольку привилегированность моего положения позволяла мне неоднократно быть свидетелем таких ситуаций, когда было совершенно очевидно (для меня), что он оказывался буквально захвачен врасплох».
Дневник, запись номер 121
* * *
Новые помещения роты, или «Клуб», как стали их называть легионеры, определенно не уступали по комфортабельности тем апартаментам, которые они занимали во время пребывания в отеле «Плаза». Кроме уже упомянутых полосы препятствий и стрельбища, там были бассейн, сауна, вполне приличных размеров гимнастический зал и достаточное количество комнат, где можно было собраться поговорить. Но так уж сложилось, что основным местом, где собирались легионеры, стало большое помещение, служившее одновременно столовой, комнатой для собраний и коктейль-баром. Удобные диваны, камины, свободно расставленные стулья — все это располагало к тому, что легионеры с удовольствием собирались тут в свободные от дежурства часы. Не случайно именно здесь вращалась всяческая информация, да и просто слухи, которые распространялись, минуя официальные каналы.
* * *
Шутт задержался немного, прежде чем приняться за завтрак, наблюдая очередной взрыв неожиданной суеты, царившей в столовой. Одного брошенного взгляда было достаточно, чтобы заметить необычное оживление. Легионеры собирались группами за отдельными столами, их головы смыкались в тесные кружки, пока они тихо, но очень увлеченно о чем-то переговаривались друг с другом. Кое-где были слышны взрывы неудержимого смеха, при этом в сторону командира бросалось значительное количество игривых взглядов, и наблюдалось подталкивание соседей локтями, когда легионеры замечали его присутствие. О том, что он нашел все это занимательным и более чем любопытным, нечего было и говорить. Манеры его солдат напоминали поведение детей, украдкой следящих за лягушкой, которую тайком притащили в класс, и теперь все озабочены одним и тем же вопросом: «А что же будет делать учитель, когда обнаружит ее?» Вся сложность данной ситуации заключалась в том, что он, хоть убей, но не мог представить себе, чем же могло быть вызвано такое поведение этой пестрой компании. Наконец Шутт отказался от попыток разгадать это и присел за стол, где расположился его дворецкий.
— Доброе утро, Бикер, — сказал он рассеянно, все еще продолжая оглядывать комнату. Несмотря на то, что его внимание было поглощено залом, Шутт заметил, что дворецкий почти не отрывал глаз от экрана своего компьютера.
— …утро, сэр.
— Скажи мне, Бик… Ведь солдаты рассказывают тебе порой такое, чего не осмелятся сказать мне, и если это не нарушает конфиденциальности… Что ты можешь сказать по поводу того, что сегодня утром все выглядят какими-то озабоченными?
— Уверен, что могу объяснить вам это абсолютно точно.
Шутт прекратил рассматривать зал и обратил взгляд к Бикеру — как оказалось, только для того, чтобы созерцать макушку его замечательной головы.
— Ну, так что? — поторопил он его.
Дворецкий оторвался от компьютера, поднял глаза и с еле сдерживаемым смехом встретил выжидающий взгляд шефа.
— Уверен, что это объяснит и происхождение тех значительных сумм, которые Бренди внесла в общий фонд роты… тех самых, что вызвали у вас недоумение.
— Послушай, Бик, расскажешь ты мне наконец или…
— Я думаю, вы сами можете посмотреть… сэр, — с невозмутимым видом произнес Бикер, поворачивая экран компьютера, чтобы в него мог заглянуть и командир.
На экране отображалась страница из журнала, но даже значительно уменьшенный масштаб изображения не мог ослабить впечатления от заголовка, венчавшего страницу:
ШУТТОВСКИЕ КРАСАВИЦЫ
В МОДУ ВХОДЯТ ДЕВУШКИ ИЗ ШУТТОВСКОЙ РОТЫ
МАЛЕНЬКИЕ, СРЕДНИЕ И (ОЧЕНЬ) БОЛЬШИЕ!!!!
Всю страницу занимали, как говорится, во всей своей «естественной красе» три слишком хорошо знакомые фигуры: Бренди, Супермалявка и… Мамочка!
Бикер внимательно наблюдал за лицом своего шефа, стараясь обнаружить признаки тревоги или удивления, но выражение лица Шутта было безразличным, словно он рассматривал статьи доходов-расходов роты. Необычным было только время, которое он потратил на изучение экрана, но лишь Бикер и мог заметить эту деталь. Вообще говоря, Шутт был способен усваивать информацию и принимать решения в одно мгновение, но на этот раз, однако, он уставился на экран так, будто перед ним открыли пять карт одной масти и он пытался изменить расклад за счет одной только силы воли.
