Он неуверенно покосился на дукс беллорума и короля Гододдина.
— Оно, конечно, выглядит сущим безумием, но отец Ойлифф благословил женитьбу Медройта, а уж кого-кого, а этого человека я последним заподозрю в измене. Медройт женился на наследнице Далриады, видите ли, а аббат Богом клянется, что это добрый союз и что ни от дочки-принцессы, ни от папаши ейного ничего плохого ждать не нужно. И что этот брак обезопасит северную границу Стрэтклайда от Далриады. И как знать, может, так оно бы все и вышло, когда бы… — Он снова в нерешительности замолчал.
— Когда бы что? — прорычал Арториус сквозь зубы.
— Когда бы Лайлокен не предал всю нашу Британию. Он на поверку вышел саксонский шпион на службе у короля Эйлле.
— Лайлокен — саксонский шпион? — потрясенно переспросил Анцелотис. — Этому есть доказательства? Я видел этого человека при дворе моего брата Лота, и он провел неделю или около того, развлекая солдат в Кэр-Удее. Ты ведь сам видел его, Арториус, на играх в Рейгеде. Он неплохой шут и терпимый музыкант, но шпион…
— Саксонский шпион, — настаивал командир, — и, боюсь, это еще не все. Есть ведь новость и похуже женитьбы Медройта на Килин из Далриады. Лайлокен — отравитель. Чудовищный отравитель. Когда они с Медройтом ездили в Далриаду свататься к ихней принцессе, он потравил весь город — все ихние колодцы… так по крайней мере подозревают отец Ойлифф и королева Моргана. Раб из бриттов бежал через границу в Стрэтклайд и прискакал в Гэлуиддел, так он и рассказал, что весь Дунадд, мол, мертв, все до единого, даже младенцы у грудей материнских. Говорит, их рвало, корежило, а потом паралик хватал. Нет такого поветрия, чтобы разом так убило этих бедолаг. — Он осекся и сокрушенно покачал головой.
Анцелотис с Арториусом, казалось, окаменели от потрясения, а Тревор Стирлинг представил себе это так ясно, словно видел собственными глазами. Биологическое оружие — в двадцать первом веке это не удивило бы никого, вот только ни король Гододдина, ни дукс беллорум не были готовы к такой чудовищной жестокости.
— Весь город? — прошептал Арториус. — Боже мой, да ведь Далриада повырежет всех до одного бриттов в Стрэтклайде по дороге в Гэлуиддел!
— Нет, ежели мы отловим этого Лайлокена да отдадим его ирландцам, — буркнул командир. — Королева Моргана и король Медройт отплыли на корабле попытаться догнать короля Даллана, прежде чем тот вернется домой, и убедить его в том, что это все саксы виноваты, а не бритты. Королева Килин и ейная друидесса тоже с ними поехали, чтоб не вышло какой новой беды.
Арториус только зажмурился.
— Господи Боже, не оставь ее, — простонал он.
Анцелотис пробормотал что-то в знак согласия, а Стирлинг пытался трезво проанализировать все, что услышал. Убийство целого города с помощью какого-то биологического оружия — что ж, этого от ИРА вполне можно было бы ожидать. Но зачем Бренне МакИген убивать ирландцев? Черт, бессмыслица какая-то… Террористка из ИРА прибыла сюда ради защиты ирландских интересов, так с какой стати ей убивать тех самых ирландских поселенцев, которым предстоит заложить основы политической и социальной структуры всего шотландского Лоуленда?
Если бы МакИген отравила Кэрлойл или даже Арториуса — что ж, это вполне поддавалось бы логике. Но не Далриаду. И если это не Бренна МакИген убила всех до одного жителей столицы ирландской колонии, то кто? Саксы? Очень и очень сомнительно, чтобы люди шестого века были знакомы с оружием массового уничтожения…
До него дошло, что Арториус продолжает расспрашивать катафракта.
— Значит, Моргана отплыла уже в Далриаду? Ты уверен?
Тот кивнул.
— Отец Ойлифф сказал, она отплыла из Лохмабена на борту рыбацкого шлюпа. Сказал, у них есть еще шанс нагнать Даллана мак Далриаду.
— Удастся ей это или нет, — вполголоса заметил Анцелотис, — ни ты, ни я не в состоянии повлиять на то, что случится между ней и королем Далриады. Все, что можем сделать мы, — это укрепить наши северные гарнизоны на случай вторжения, а самим заняться саксами на юге.
— Король Медройт уже послал верховых гонцов на север предупредить Стрэтклайд об угрозе их пограничным крепостям. На всякий случай.
— Раз так, нам нужно ехать на юг, — с тяжелым вздохом сказал Арториус. — И молить Господа о том, чтобы ирландцы ей поверили. Что же до меня, я придержу свое суждение, как быть с Морганой и Медройтом, до тех пор, пока война с саксами не решится тем или иным образом.
— Так тому и быть, — буркнул Анцелотис, не в силах отделаться от тошнотворной тревоги.
Они развернулись и поспешили вдогонку Лайлокену. Они проскакали мили три, когда один из катафрактов принялся насвистывать подобие веселого марша, от которого у Стирлинга волосы стали дыбом. Он резко натянул поводья и повернулся к свистевшему.
— Где ты это слышал? — резко спросил он.
Солдат удивленно выпучил на него глаза.
— Один из менестрелей насвистывал это в Кэр-Бирренсуорке. Я не слышал такой песни раньше, вот и попросил научить меня. Под нее славно ехать рысью, разве нет?
— О да, очень веселенький мотивчик, — мрачно согласился Стирлинг. — Позволь-ка я угадаю: он научился ему у Лайлокена?
Катафракт уставился на него в совершеннейшем потрясении.
— Ага, так он сказал. Сказал, он был в Кэрлойле, там и научился у Лайлокена. А как ты узнал? Это что, уж не саксонская ли песня? — с опаской спросил он.
— Можно сказать и так, — буркнул Стирлинг. Черт, за всю историю С.А.С. в ее рядах не было, поди, дурака глупее его. Все мельчайшие улики, на которые он ухитрился не обратить внимания, все части мозаики разом стали на место, стоило ему услышать эту песню. Еще бы под нее не ехалось рысью — это и был марш. Марш оранжистов. Любимая их песня. Черт, да ведь ее должны написать через полторы с лишним тысячи лет! И если ее распевал Лайлокен, он мог услышать ее только от одного человека: Седрика Беннинга. Типа из колоний, выражавшего свою привязанность к метрополии довольно гротескным, как показалось тогда Стирлингу, образом. Шут гороховый — или очень умный человек, пытающийся выглядеть таковым.
И ведь на нем был тогда этот дурацкий шарф-пейсли! То-то он, должно быть, смеялся тогда про себя, глядя, как доблестный спецназовец лезет прямиком в расставленную на него ловушку… Бренна МакИген не убивала Теренса Беккета. Это сделал Беннинг. Должно быть, ИРА действительно внедрила МакИген в лабораторию — в попытках противостоять заговору оранжистов. В памяти его всплыли синяки на ее лице — и ободранные кулаки Беннинга. Еще одна улика, на которую он, тупица, благополучно не обратил внимания. Должно быть, МакИген вошла в лабораторию сразу после убийства. И Беннинг, ублюдок чертов, не преминул воспользоваться этим, чтобы направить Стирлинга по ложному следу. А он-то, болван, купился на эту чертову записку про Cumann Na Mbann…
Вполне возможно, она и впрямь входила в эту группировку. Вполне возможно, она была не виновна ни в чем из того, что готовы были приписать ей Стирлинг, да и Лондон тоже. И уж у Седрика Беннинга имелся отменный повод травить целый ирландский город. Интересно, подумал Стирлинг, кто стукнул в Лондон о том, что в лабораторию внедрен крот из ИРА? Уж не сам ли Беннинг? В попытке — надо признать, успешной, — отвести подозрения от себя? Что ж, как бы то ни было, сейчас уже нет разницы: целей-то он своих добился.
