— Ладно, проехали, — сказал Смолл.
— Верни обратно! — вскричал я. — Это же наша история!
Из динамика на пульте уже несся другой голос:
— Сегодня днем в резиденции на Даунинг-стрит премьер-министр Черчилль…
Тут на палубу вошел капитан.
— Сэр, — повторил для него Смолл, — мы нашли целый фонтан, бьющий из прежних дней Земли. Голоса минувших столетий. Странные какие-то радиоведущие, смешки не к месту, политические недомолвки. Послушайте!
С большой грустью капитан кивнул:
— Да-да. — И вдруг отрезал: — Смолл, Джонс, отставить! Эти люди общаются между собой. Нам с ними не играть, не смеяться, не плакать. Они мертвецы. А нас ждет встреча с настоящим.
Смолл опять потянулся к настройкам, и последний голос успел выкрикнуть:
— Передача по линии! Мантл
[25]
благополучно добрался до первой базы!
А потом — тишина.
Я смахнул со щеки слезу. Что меня проняло? — подумалось мне. Эти голоса не принадлежали ни моим близким, ни моему времени, ни моим демонам. И все же они когда-то были живыми. Их прах забился мне в уши, попал в глаза.
Внезапно по громкой связи прогремело: «Степень готовности — „синяя“. Всем сканирующим станциям. Перейти на визуальное наблюдение. Звездный сектор СВ-семь. Перейти на визуальное наблюдение. Степень готовности — „синяя“!»
* * *
Мы с Квеллом стояли перед его смотровым экраном, потрясенные увиденным.
— Боже милостивый, — выдавил я. — Что там?
— Какая-то луна, — ответил Квелл.
— Это понятно, — отозвался я. — Только уж очень необычная. Совсем древняя на вид. Гораздо старше нашей, облепленной большими и малыми городами, вековыми садами. Как по-твоему, долго эта луна в одиночку крутилась в космосе?
Квелл сверился с приборной панелью и увеличил картинку.
— Десять тысяч витков за миллион лет, — сообщил он. — Ах, любо-дорого посмотреть… шпили, витражи, безлюдные и запущенные дворики, припудренные пылью.
Потом мы услышали голос Рэдли:
— Приготовиться! Торможение.
Тут вмешался голос капитана:
— Рэдли!
— Сэр, луна! Очень древняя, красивая. Наша задача — исследовать, находить, докладывать.
— Да, Рэдли, твой тон дает о ней полное представление. Это одинокий, затерянный, блуждающий мирок, обаяние старины; жаль пролетать мимо, но ничего не поделаешь. Идем прежним курсом.
По громкой связи раздался приказ:
— Полный вперед! Отставить «синюю» степень готовности!
Изображение незнакомой луны, транслируемое на все бортовые дисплеи, стало медленно таять.
— Опять затерялась, — сказал Квелл.
И корабль погрузился, как прежде, в космический мрак.
Глава 5
Из динамика на пульте Смолла раздались голоса — далекие, еле слышные, перекрываемые радиопомехами:
— «Луч-один» вызывает «Сетус-семь». «Луч-один» на связи. Возвращаемся после двенадцати лет полета. «Сетус-семь», как слышите?
«Вот это да! — подумал я. — Встречный корабль».
Мои мысли передали ответ Квелла:
— Уму непостижимо. Среди всех этих миллиардов космических миль. Какова вероятность встречи…
— С другим кораблем? — договорил я вслух.
— Говорит «Луч-один», — зазвучал тот же голос, — «Сетус-семь», просим сигнала к снижению скорости.
Все члены экипажа сбежались на главную палубу и приникли к мониторам.
— «Сетус-семь», дайте добро на сближение, стыковку и посещение вашего борта.
— Да! — заорала команда.
— Нет! — прогремел капитан.
— «Сетус-семь», как слышите? Прием.
Капитан приказал Смоллу выйти на связь.
— «Луч-один», говорит «Сетус-семь». В сближении отказано.
— «Сетус-семь», просим подтвердить: в сближении отказано? Мы правильно поняли?
— Да, — отрезал капитан.
— К вам обращаются мои люди, капитан, выслушайте их!
И по каналу связи, за несколько тысяч миль, до нас донеслись возмущенные протесты с другого корабля.
— Что за детский сад! — буркнул наш капитан. — Времени нет. Время не позволяет.
— Время?! — вскричал голос с «Луча-1». — Опомнитесь, времени в космосе навалом. У Бога прорва времени. Поставьте себя на мое место! У меня за спиной годы скитаний, чужие звезды, смертоносные кометы.
— Кометы? — встрепенулся наш капитан.
— Величайшая комета во Вселенной, сэр! — сказал капитан «Луча-1».
— Начать сближение, — скомандовал наш капитан. — Посещение нашего борта разрешаем.
Не отрываясь от экранов слежения, мы наблюдали за стыковкой. Два корабля протянули навстречу друг другу механические руки и обнялись, как друзья. Стыковка сопровождалась глухим лязгом; уже через час капитан «Луча-1», ступив на борт «Сетуса-7», отсалютовал:
— Иона Эндерби с «Луча-один» прибыл.
Он вышел из переходного шлюза, а позади него оказалось около десятка членов его команды: белые и черные, мужчины и женщины, рослые и приземистые, земляне и инопланетяне — все с любопытством оглядывались вокруг. Мы встретили их улыбками, желая поскорее услышать их историю.
* * *
Позднее, во время обеда в кают-компании, старший офицер Эндерби провозгласил тост за нашего капитана, с которым сидел за центральным столом:
— За ваше здоровье, сэр. Нет, за мое. Господи, девять месяцев не было случая выпить от души. Я на сносях. И ребеночка зовут — жажда!
Капитан «Луча-1» осушил свой стакан.
— Надо повторить! — потребовал он.
— Разумеется, — согласился капитан, — а потом побеседуем.
— Хотите узнать о кометах? — спросил Эндерби.
— Сгораю от нетерпения, — ответил наш капитан, сверкнув глазами.
Чтобы послушать рассказ, мы все придвинулись ближе, насколько позволяла субординация.
— Бога вытошнило мне в морду, — начал Эндерби. — До сих пор не могу отмыться. Потому что это был жирный, длиннющий, слепящий…
Наш капитан договорил за него:
— Левиафан?!
Эндерби так и ахнул:
— Откуда вы знаете?
— Значит, вы его выследили?
— Да уж, выследили! Он пустил мне кровь, переломал кости — я чудом уцелел!
