Балконы буквально опоясывали соседний дом. Они были
разделены уже знакомыми мне перегородками. Я на секунду затормозила,
зажмурилась и, совладав со страхом, спрыгнула на первый попавшийся балкон. Не
обращая внимания на боль, прижалась к стене и затаилась.
Я боялась лишним звуком обнаружить себя, потому что «братан»
очень быстро разгадал мой маневр и вернулся на крышу. Его отчаянный топот и
громкий мат уже долетали до моих ушей.
По закону подлости первым делом он бросился к тому балкону,
на котором затаилась я. По его шумному сопению, я поняла, что он свесился,
пытаясь максимально рассмотреть все, что находилось внизу. Как только я это
поняла, то буквально слилась со стеной.
«Ну что пристал, — думала я, прижимаясь щекой к холодному
кирпичу, — на противоположной стороне тоже балконы — их там метров сто — и
ничем они этих не хуже.»
Слава богу, «братан» не увидел меня, и вскоре его шаги
удалились. Времени было в обрез, требовались решительные действия. Я подползла
к двери, подергала ручку — закрыто. Постучать я не рискнула, поскольку точно
знала: сверху прекрасно слышно, что делается внизу.
Перекинувшись через перила, я заглянула на соседний балкон:
там не было никаких признаков жизни. И та дверь явно была закрыта и, судя по
количеству пыли, не открывалась давно.
Я метнулась к другому соседнему балкону и едва не завизжала
от радости. Балконная дверь оказалась слегка приоткрытой, и в щели вальяжно
раскачивалась белая кружевная занавеска.
«Это то, что мне нужно, надеюсь там нет злых собак,» —
сказала я себе, бодро перекидывая ногу через ограду.
Выждав секунду и убедившись, что лая никто поднимать не
собирается — ни собаки, ни хозяева — я завершила переход и на цыпочках вошла в
комнату.
Это была очень дорогая спальная. На кровати под огромным
стеганным одеялом шла какая-то напряженная работа с охами, вздохами и сопением.
Мгновенно распознав характер этой работы, я слегка растерялась.
«Милое гнездышко. Кажется немного невовремя, но может это и
к лучшему,» — быстро успокоившись, подумала я и на цыпочках покинула комнату.
Вышла я в длинный коридор и, изумляясь размерам и роскоши
квартиры, все силы бросила на поиски прихожей. Слава богу, я ее нашла, однако,
здесь меня поджидало разочарование: обилие и сложность замков не подразумевали
того, что без вмешательства хозяев я открою их в этой жизни.
Пришлось вернуться в спальную. Там по-прежнему шла работа,
прикрытая одеялом.
«Придется дождаться, когда хозяева освободятся. Они так
старательно трудятся, что невежливо их прерывать,» — подумала я, скромно
присаживаясь на край кровати в твердом намерении надеть наконец ботинок,
поскольку мне надоело хромать, и кто его знает предоставится ли там в будущем
более подходящий момент.
Надев ботинок и тщательно затянув шнурки, я встала и
услышала громкий сладострастный вздох облегчения, исполненный дуэтом из низкого
и высокого голосов. Одеяло внезапно откинулось, и на меня воззрились две
изумленные физиономии. Обе, кстати, бородатые.
Одна борода отличалась экзотическим огненным цветом, другая
была заурядной каштановой. Владельцы этих бород, похоже, пребывали в шоке.
Я тоже обмерла. В общем-то слышала про такое, но
предположить никак не могла, что творится все это буквально под самым моим
носом — в соседнем доме.
«Так это не гнездышко, а вертеп,» — прозрела я,
прислушиваясь к возрастающему желанию немедленно вырваться на свободу.
Однако, как позже выяснилось, настроение у бородатых было
таково, что ни о какой свободе не могло быть и речи.
— Кто это? — забасила Каштановая Борода, отвесив Огненной
энергичную оплеуху.
— Вася! Вася! Василек! — испуганно запищала Огненная Борода,
в ужасе схватившись за ухо. — Это не то, что ты думаешь! У меня с ней ничего не
было!
— Не было? — бушевала Каштановая Борода, совершенно не
ограничивая себя в оплеухах. — Уж это понятное дело! С чем бы у тебя с ней
было? Разве ты способен? — в этом месте последовала самая энергичная оплеуха. —
Говори, ублюдок, что это? Провокация? Ты, ублюдок, рискнул подставить меня?
Говори! Говори!
Огненная Борода и рада была говорить, но обилие зуботычин
абсолютно лишало ее такой возможности. Люди, конечно, погрязли в грехе, но
смотреть на жестокость я не могла и решила вступиться.
«Все равно делать нечего, — подумала я, — раз без этих
гомиков не выйти из квартиры.»
— Простите, что вмешиваюсь, — любезным тоном обратилась я к
Каштановой Бороде, — но этот товарищ не виноват. Зря вы его бьете, он меня
действительно не знает и, как и вы, видит впервые.
Установив, что я разговариваю, Бороды с открытыми ртами
застыли и ошеломленно переглянулись. Однако, тут же Каштановая Борода принялась
за старое. Причем на этот раз оплеухи были гораздо тяжелей.
— Ах ты гнида! — вопила Каштановая Борода, буквально
уничтожая кроткую Огненную. — Сдал меня писакам, пидар гребаный! Сдал! Сдал!
Кто она? Говори! Из какой газетенки?
— Не имею никакого отношения к газетенке, — заверила я и для
своей же пользы добавила: — Терпеть не могу журналистов.
Каштановая Борода замерла с поднятым кулаком и брезгливо
уставилась на меня.
— А зачем сюда пришла?
Видимо этот вопрос вдохновил на другие, и Каштановая Борода
вновь принялась мутузить Огненную, приговаривая:
— Зачем ты ее впустил? Зачем ты ее впустил?
— Я ее не впускал! — вопила Рыжая борода. — Не впускал! Не
впускал!
«Бедняжка, — подумала я, — такие настали времена, что теперь
и некоторые мужчины знают, как непросто быть женщиной.»
— Оставьте его в покое! — рассердилась я. — Ведете себя
просто как бабы! Нет бы разобраться со мной по— мужски, тихо и беспристрастно.
Владелец каштановой бороды посмотрел на меня хоть еще и с
брезгливостью, но уже с задумчивой. Мило было и то, что он перестал истреблять
свою рыжую пассию. Я воспользовалась этим приятным моментом и затараторила как
пулемет, стараясь выдать как можно больше слов в секунду:
— Все очень просто: скрывалась от негодяя, который хотел
сбросить меня с моста, а потом и с крыши. Поскольку крыша оказалась вашей, мне
ничего другого не оставалось, как спрыгнуть на ваш балкон. Я всего лишь хотела
отсюда выйти, простите, что через вашу спальню, ну так уж получилось. Я
подумала, что уж лучше я увижу, как вы все, ну это, любовь там и прочее, уж
лучше увижу весь этот кошмар, чем погибну.
— А я думаю, что уж лучше ты погибни, раз увидела все это, —
грозно прорычала Каштановая Борода.
