— И что? — раздражаясь, вынуждена была спросить я. — Вас
схватили и сразу потащили на мост? В солнечный весенний день, ясный, хоть и
холодный, вы ступили с хорошим ощущением на нашу землю в пижаме? В той дурацкой
пижаме?
Он внимательно посмотрел на меня, как бы не понимая моих
эмоций. Посмотрел и сказал:
— Нет, я был в костюме. Меня схватили и отвезли в тот город,
в котором мы с вами встретились. Тогда я еще был в костюме. Кстати, жить в
вашей стране небезопасно…
Сделав это глубокое философское заключение, он полез во
внутренний карман пиджака, достал визитку и протянул ее мне.
— Что это? — спросила я, хватая визитку и впиваясь в нее
глазами. — Здесь же по-английски.
— Сейчас вам переведу, — любезно ответил он.
— Не надо, я сама что хотите вам переведу. Думаю, не хуже
вас знаю английский. Теодор Доферти.
Он вежливо улыбнулся и кивнул. Мне стало обидно.
— Вы можете быть разговорчивей? — прикрикнула я. — Доферти —
это вы?
Да я, порой, бываю невозможна, порой сама с трудом себя
выношу. Однако мой собеседник по-прежнему был невозмутим.
— Пожалуйста, — ответил он, — постараюсь быть разговорчивей.
Тэд Доферти мой школьный друг. Раз так вышло, что вы случайно стали свидетелем
преступления, и вам грозит опасность…
«Жаль, но он все-таки не шпион, — огорчилась я. — Слишком
вежлив и добр. И глуп. Вот если бы мне удалось шпиона разоблачить! Вот это
высший пилотаж, этого я еще не делала. Жаль, но красавчик не шпион. Мозгов у
него явно маловато.»
— Кстати, куда вы везете меня? — всполошилась я.
— В милицию. Я уже был там и написал заявление. Вы тоже
написать должны, это вас спасет.
Поразительная наивность. Не удивлюсь, если милиция передаст
меня этим «братанам» из рук в руки. Бандюганы так нагло действуют, что другой
мысли в голову не приходит.
— А если милиция только и ждет, когда вы привезете меня? —
спросила я.
Он поднял брови:
— Такое возможно?
Мне стало стыдно за свою страну.
— Вообще-то такое возможно и в Америке, если верить вашим
фильмам, — туманно ответила я. — Нет, есть в нашей милиции честные люди, и
даже, думаю, обязательно есть, и побольше, чем у вас там, где не пахнет никакой
демократией, как вы это безобразие ни назовите. С другой стороны, нет никакой
уверенности, что на честных людей я попаду именно в милиции. Всякое может
случиться, поэтому лучше не надо туда. Лучше давайте решать вопросы без
милиции, своими силами.
— А милиция для чего?
— Ну-у, милиция у нас для больших и великих дел, простые
граждане стараются не напрягать ее по пустякам. Понимаете, это не принято в
нашей стране.
— Но вас хотят убить, разве это пустяк? — спросил наивный
американец.
— Конечно пустяк, — тут же просветила его я. — Думаете это
кто-то заметит? В нашей стране пустяк все, что незаметно. И что заметно, порой,
пустяк.
— Ваша смерть пустяк? Неужели этого никто не заметит?
— Нет, мои друзья заметят, конечно, что меня не стало,
особенно те, которым я должна. Баба Рая заметит, — за прошлый месяц ей еще не
заплатила, мой сын заметит — обещала ему клюшку купить… Буранов заметит, я
достаточно обнадежила его. Муж… Он уже, пожалуй, не заметит, так что все.
Больше, пожалуй, никто не встревожится. Во всяком случае, не милиция. Народу у
нас много, а милиции мало. Причем, мало ей всегда.
Он нахмурился и сказал:
— Здесь еще опасней, чем я думал. Мой друг Тэд…
— Теодор Доферти? — на всякий случай уточнила я.
— Да, он. Тэд, к моему счастью, оказался здесь, в России.
Если вам будет грозить «пустяк», он спрячет вас на американской территории.
— То есть в американском посольстве? Что ж, надеюсь хоть там
безопасно.
— Пока — да. Вы только позвоните ему, где бы вы ни были, и
он сразу за вами пришлет.
«Нет, все же этот американец — шпион, — вновь решила я, —
вот, он уже в посольство тащит меня, чтобы продолжить вербовку. Как интересно!
А вдруг меня назначат резидентом? Боже, какая удача! Мигом все ЦРУ разоблачу,
уж за мной дело не станет — только запустите мою энергию туда.»
Из приятной задумчивости меня вывел его озабоченный голос.
— Кроме вас мне не к кому обратиться. Не согласились бы вы
мне помочь? — немного смущаясь, спросил американец.
Я насторожилась:
— Помочь? Надо же, думала, вы бескорыстно переживали за
меня. Оказывается, нужна моя помощь. Ха! Вот в чем дело! Что же вы не попросите
своего школьного друга, этого Доферти?
— К служащему американского посольства не всегда удобно
обратиться и не с любой просьбой.
Ну как тут не вспылить? Я вспылила.
— А ко мне, значит, можно обращаться в любое время и с любой
просьбой? — закричала я. — Вот оно, ваше американское высокомерие! Ваше
зазнайство! Культурно даю вам понять: я ничем вашего Доферти не хуже! Даже
лучше!
Американец, похоже, расстроился.
— Как жаль, — воскликнул он. — Никак не хотел вас обидеть.
Простите, и забудем о моем просьбе.
— Как это — забудем? — еще больше возмутилась я. — Хотите,
чтобы я от любопытства умерла? Это уже на издевательство похоже! Нет уж, раз
начали, так договаривайте, если не хотите сделать заиками своих детей.
— У меня нет детей.
— Тем более! Говорите, что я сделать должна?
Американец вздохнул с облегчением и сказал:
— Всего лишь прогуляться по одному адресу и узнать живет ли
там тот, кто мне нужен.
«Точно шпион!» — подумала я и воскликнула:
— По какому адресу?
— Если вы согласны, сейчас же вас отвезу.
Я заговорщицки понизила голос:
— И что должна буду делать?
— Всего лишь подняться на третий этаж и позвонить в девятую
квартиру.
На первый взгляд это не выглядело сложным, но только на
первый взгляд.
— А почему бы вам самому не сделать этого? — с легко
объяснимым подозрением спросила я.
Американец посмотрел на меня своим чистым невинным взором и
признался:
— Боюсь, меня могут схватить или убить.
Потрясающая наивность.
— А того, что могут схватить или убить меня, вы,
следовательно, не боитесь, — ядовито констатировала я.
