« В мешочке четки, видимо. Молится, опять… Молится и
молится…, — с раздражением подумала я. — Не упускает подходящего момента, будто
других дел нет. Ну и пусть его, а я поеду куда мне нужно. Когда намолится и
жизнью заинтересуется, мы уже в Москве будем.»
Размышляя, я с опаской поглядывала на датчик уровня топлива,
стрелка которого склонялась к нулю. За моей спиной на полу у заднего сидения
стояли две канистры с бензином, загруженные еще Марусей, охваченной неслыханной
щедростью на радостях от удачной сделки. Нужно было всего лишь выбрать место
для остановки и залить бензин в бак, что я делать никогда не любила, а потому с
тоской и раздражением поглядывала на американца, гадая, до какой степени могу
рассчитывать на него. Судя по тому, с какой просветленной сосредоточенностью он
молился, помощи ждать не приходилось вообще, но я бы изменила самой себе, если
б смирилась. Резко затормозив, так, что американец лишь чудом не встретился
лбом с новеньким лобовым стеклом, я воскликнула:
— Беда!
Американец и ухом не повел, так молитва его захватила. Тогда
я, не выходя из машины, полезла за канистрой. Животом я легла на спинку
водительского кресла и, упираясь ногами в пол, канистру почти подняла, но,
потеряв равновесие, завалилась на американца.
Он продолжал молится.
«Ладно,» — подумала я и, не вставая с американца, принялась
тянуть канистру на себя. При этом я опиралась уже исключительно на американца.
В конце концов он заинтересовался моими действиями, явно
недоумевая почему избран точкой опоры. Я тут же подробно ему изложила суть
проблемы, не забыв попенять, что в присутствии здорового и сильного мужчины
вынуждена заниматься совершенно неженским делом.
Американец, ни слова ни говоря, спокойно отложил в сторону
свой мешочек, вышел из машины, открыл заднюю дверцу, вытащил канистру и залил
бензин в бак. После этого он аккуратно вернул канистру на место, достал из
кармана куртки бутылочку, жидкостью из нее смочил носовой платок, вытер руки,
уселся на пассажирское сидение, взял мешочек и вновь принялся творить молитву.
Я пришла в ярость. Туда половину пути проехала в багажнике в
адских условиях, обратно возвращаюсь вся в молитвах — за что Господь так карает
меня?
Должна сказать, что отношения с Богом у меня не заладились с
детства. С детсадовского возраста меня убеждали, что Бога нет, а попы безбожно
дурят богомольных старушек. И я, порой, находила тому подтверждение, но
поскольку я взрослела и вынуждена была искать ответа в науке, то очень быстро
разобралась, что точного-то ответа и нет. Мир живет в полнейшем неведении — кто
создал вселенную не знают ни ученые ни попы, а лепет их объяснений звучит
скорей как расписка в полнейшей несостоятельности.
По этой причине я, по инерции считая себя атеисткой, обросла
коростой сложнейших сомнений. С одной стороны на задворках моего сознания
обретался всемогущий дядька с нимбом и бородой, могущий в любой момент жестоко
покарать меня за все то, что моему сердцу сладко и мило, но почему-то считается
грехом. С другой стороны давили своим авторитетом члены ЦК, пылко зовущие на
борьбу со стихиями и жизнеутверждающе славящие человека — царя природы и борца
за светлое будущее.
Я, как достойная царица природы, рвалась на борьбу за
светлое будущее и неизбежно упиралась в рай, где от каждого по способностям и
каждому по потребностям. Должна сказать, что в этом раю я предчувствовала себе
большие блага, поскольку способностей не ощущала в себе вообще, а потребности
испытывала великие. Все мои друзья и знакомые находились примерно в том же
состоянии.
Возникал вопрос: кто будет удовлетворять наши безграничные
потребности при столь скудном присутствии способностей? Ответ напрашивался сам
собой: Бог конечно же, кто же еще! Не члены же ЦК.
Но члены ЦК в Бога не верили, при этом же твердили о
равенстве и справедливости. Кризис усугублялся тем, что Бог представлялся как
личность строгая, карающая и на удовлетворение моих беспредельных потребностей
совершенно ненастроенная. К тому же, имея четкие представления об аде, данные
мне советской действительностью, я весьма смутно представляла себе райскую
жизнь. С таким представлением я не могла мириться: кто его знает, вдруг она,
эта райская жизнь, меня не устроит? Ведь как был заманчив капитализм, ан нет —
и там тьма проблем.
В общем, вопросов в процессе борьбы и существования
накопилось множество, а тут, рядом со мной на соседнем сидении молится святой
человек, отрекшийся от мирского и способный дать четкие и ясные ответы на все
вопросы, я же коротаю путь за собственными мыслями и тоскую в полнейшей тишине
— состояние для меня непривычное и даже губительное.
— Послушайте, — воскликнула я, — простите, что нарушаю вашу
молитву, но у меня возникла настоятельная потребность знать, кто он — этот ваш
Бог?
Я думала, что мой святой обрадуется, воодушевится, бросит
свою молитву и до самой Москвы начнет развлекать меня проповедями на заданную
тему, он же, просветлев, сказал: «Бог — личность,» — и с головой ушел в
молитву.
Терпеть такое не было никакой возможности. «Заставлю его
говорить, чего бы мне это ни стоило,» — решила я и изрекла:
— Я тоже личность, следовательно и я Бог? В таком случае
члены ЦК были правы, когда поворачивали реки вспять.
— Вы темная личность, — не отрываясь от молитвы, бросил американец.
— Это не ответ, — возмутилась я. — Эдак я могла поговорить и
на базаре, не стоило и с монахом связываться. Сказали бы мне еще «дура сама!».
И как вам не стыдно? Заблудшая душа ищет прибежища и просветления, а вы
заботитесь лишь о душе своей и какой отпор даете — позавидует любой крутой
«братан».
Американец прекратил молитву и пытливо воззрился на меня.
Чувствовалось, он составил уже обо мне четкое мнение (думаю, нелестное) и никак
не собирался его менять. Я поднажала, потому что в философии (благодаря моей
Марусе) была очень сильна.
— Следовательно, я личность, не обладающая той суммой
качеств, которой обладает Бог? — спросила я и с гордостью глянула на
американца, мол знай наших.
Он смотрел на меня с уже нескрываемой жалостью.
— Какими качествами обладает Бог? — теряясь под его
взглядом, пролепетала я. — Кто-нибудь это знает?
— Веды дают ответ на этот вопрос: «Бхагаван» имеет 64
качества, из тех, что мы способны понять. Основные качества, которыми Бог
обладает в избытке это: сила, слава, богатство, знание, красота и отречение.
— Но это же все человеческие качества, — изумленная,
воскликнула я. — Я лично обладаю силой духа, некоторой славой, кое-каким
богатством, суммой всевозможных знаний, о красоте и говорить не приходится, с
отречением сложнее, но есть и оно у меня.
— Все верно, — подтвердил американец, — и это еще не все
ваши качества, о многих вы и не подозреваете, находясь в этом несовершенном
теле. Бог наделил вас всеми своими качествами.
