— Правильно, об этом думай и все дела. Нет же, мой монах
давай гадать почему это с ним произошло.
— И докопался до сути? — с усмешкой превосходства
поинтересовался Гургенов.
— Как же, докопается такой. Понес, конечно же, пургу. Это
из-за того, говорит, что излишне увлекся я своим телом, мол приобрел
способности, которые к тому и привели, что пришлось их использовать. Не было бы
у меня этих способностей, говорит, не послал бы Бог и таких испытаний. Вот
какие выводы сделал монах. Вот какая у него логика. Куда это годится, я вас
спрашиваю? Это все одно, что сказать: не было бы у меня модных туфель на
высоких каблуках, не послал бы Бог и ног стройных. А я еще принимала его за
агента ЦРУ. Где бы эта Америка сейчас с такими агентами была? У Мозамбика в
заднице! Простите, уважаемый, но грех не выразиться — случай самый подходящий.
Судя по всему, Гургенов меня простил и задал новый вопрос:
— А друг его, этот Ангира Муни, о нем вы узнали что— нибудь?
— Конечно. Говорю же, он такой же монах, даже еще хуже. Сам
разыскать своего гуру не сумел, так вызвал моего американца. А ведь американец
у гуру всего лишь двенадцатый ученик. Понимаете?
— Признаться, нет.
— Да Ангира Муни к этому Великому гуру значительно ближе: он
его третий ученик. Представляете? Надел шафрановые одежды, обрил голову,
отрекся от мирского и все такое прочее. Короче, очень набожен. Похлеще моего
американца. Ох, как американец за этого гуру переживает! И за Ангиру Муни уже
не меньше переживает.
— А с Муни что?
— Видимо, и ему несладко. Американец постоянно думает о нем
и не знает как с ним встретиться.
Гургенов удивился:
— Не знает как встретиться?! Раз встретились с Муни вы,
значит и он может. Муни живет на третьем этаже в девятой квартире, даже я это
уразумел, в чем же проблема? Им встретиться нет ничего проще.
— Это на ваш трезвый ум так, а у них все не как у людей.
Этот Ангира Муни предупредил моего американца, что нужно строжайшую конспирацию
соблюдать. Вот теперь и соблюдают.
Гургенов задумался. Долго думал, а потом спросил:
— А что, и в самом деле он столь необычные способности
развил у себя, этот американец?
Я вдохновенно поведала:
— Всех его способностей не знаю, но то, что видела, —
впечатляет. Плавает во льдах аки нерпа или тюлень. Думаю и предсказательством
балуется и много чего мистического умеет, раз этим увлекается. Намекал он мне
как-то в подвале на чудесные способности свои, да не было времени их все
проверить.
Гургенов еще крепче задумался. Я даже от нетерпения ерзать
стала в громадном кресле его.
— А сквозь стены монах тот видит? — спросил Гургенов
наконец.
Я опешила:
— Сквозь стены? Не знаю. Думаю нет, раз в подвале сидели мы,
а не просто под домом, точнее у его стены. Хотя, он такой нелогичный. Сила
есть, а сопротивления не оказывает. Может и сквозь стены умеет смотреть. Во
всяком случае, шестое чувство развито у него. Может есть и седьмое. Расставаясь
мне сказал, что приведет к его Великому учителю мой путь к сыну.
Услышав это, Гургенов, похоже, обрадовался. За руку меня
взял и давай убеждать:
— Вы, Софья Адамовна, к американцу тому поезжайте и с ним
продолжайте поиск, а мы будем за вами следить. Все, что он делать захочет,
поощряйте. Думаю он вас на сына и выведет.
Я растерялась:
— А вы?
— Я рук сложа не сижу и что могу, тоже делаю, — заверил меня
Гургенов.
И снова начал поглядывать на часы. Что за привычка что у
него, что у Тамарки. Только и делают, что на часы поглядывают.
Пришлось уходить, ничего другого мне не оставалось.
От Гургенова я сразу же отправилась к Тамарке.
— Тома, — прямо с порога кабинета закричала я, — твой
мафиози, козлина, слов не держит и буквально отделался от меня. Сбагрил с глаз
долой под каким-то несуразным предлогом.
— Мама, ты невозможная, — возмутилась Тамарка. — Делаешь
выводы раньше меня. Рассказывай, сама рассужу.
Я подробно ей все рассказала, не забыв упомянуть о
сомнительных предсказаниях насчет моего Саньки, после чего Тамарка
призадумалась похлеще самого Гургенова.
— Слушай, Мама, — после долгих раздумий воскликнула она, —
да твой монах для бизнеса просто клад. Думаю, Гургенов уже положил глаз на
него, да что там Гургенов, я сама на него глаз положила.
— Плевать мне на ваши глаза, — заявила я, набирая номер
телефона своего виртуального любовника — Буранова. — Это я на вас кое-что
положила, потому что американец мне нужен самой. Кто найдет моего ребенка?
Вижу, на вас с Гургеновым мало надежды — один треп, а американец точно сказал,
что мой путь приведет к его Великому учителю. Учитывая его уникальные
способности, чем черт не шутит.
Тамарка разволновалась:
— Куда ты звонишь?
— Буранову, у меня с ним наклевывается страшенный роман.
— Мама, ты невозможная! — схватилась за голову Тамарка. —
Есть ли на свете хоть один мужчина, с которым у тебя не наклевывается
страшенный роман?
— Таких уродов сколько хочешь, — успокоила Тамарку я и тут
же отдалась беседе с Бурановым.
Буранов любил меня с детства, я же всегда оставалась к нему
холодна. Не обращала на него никакого внимания. Нет, вру, один раз все же
обратила, когда он прыгнул с балкона третьего этажа, чтобы доказать, что ради
меня готов на все.
Очень невовремя, кстати, прыгнул. Я сильно на него
рассчитывала, потому что страшно не любила по физкультуре зачеты сдавать, а у
нас, как назло, был кросс, к которому я тщательно подготовилась: договорилась
со Звездуновым (бедняга тоже бегал за мной), что он на мотоцикле подбросит меня
к финишу, где я ленточку своей отроческой грудью и разорву.
Короче, выглядеть все должно было так: я стартую, потом за
каким-нибудь поворотом с дистанции незаметно сойду и сразу на мотоцикл к
Звездунову, а Буранов на дистанцию зайдет и за меня ее пробежит, поближе же к
финишу я его сменю, ленточку разорву и займу первое место.
В общем, история банальная. Так все поступают, если имеют
возможность. Возможность у меня была… до тех пор, пока Буранову не приспичило
изображать из себя супермена. Как большинство людей, я обожаю побеждать, и в
предвкушении кросса уже наивной радостью радовалась, загордилась уже, как
будущая рекордсменка уже унизила всех, кого только могла, уже занеслась,
расхвасталась…
И вот идиот Буранов делает медвежью услугу — вдруг прыгает с
третьего этажа, вместо того, чтобы с моим номером на своей майке за меня кросс
бежать. Я, конечно, стартовала (под двадцать пятым номером), а когда с
дистанции сошла, то заменить меня было некем — идиот Буранов лежал в больнице с
задранной к потолку загипсованной ногой. С той ногой, которая меня к первому
месту вести должна была.
