— Что делать будем?
— Присоединимся к толпе и войдем в дом, — как уже о решенном
сказал он.
Я засомневалась:
— Страшно.
— Господь не оставит нас, — заверил меня монах.
Я положилась на силу своего роста.
Покинув машину, мы с монахом пристроились за парой
богомольцев, чинно шествующих к дому. Выражение лиц выбрали просветленное,
ввиду того, что достигнуть нужной степени отрешенности я не смогла, сколь ни
старалась — жизнь брала свое и рвалась с моего лица рьяно. Монаху же моему и
напускать на себя ничего не требовалось, в нем хватало и отрешенности и
просветленности.
Обогнули мы дом справа, что соответствовало выражению лиц,
прошли вдоль длинного бокового фасада и по широкому, уходящему вниз под дом
пандусу, спустились к входу, навесом напоминающему разверстый зев кита.
Внутри дома было тепло, даже жарко, и удушливо пахло
восточными благовониями. Сразу же стало ясно куда подевался весь народ.
Конструкция дома напоминала театр: нижний, подвальный этаж — партер, перед
которым — сцена, четыре верхних этажа — многоярусные балконы, на которых люди
стояли, как кони, сжатые друг другом со всех сторон.
У входа прихожане доставали и набрасывали на себя
белоснежные балахоны с капюшонами. У нас же ничего подобного не было. Я начала
волноваться, однако, все разрешилось просто. Неприметный служитель, вдруг
возникший рядом, тихо спросил:
— Нововерующие?
Монах мой удивленно уставился на него, зато я кивнула и
гаркнула за двоих:
— Нововерующие и еще какие!
— Наденьте мантии, — он протянул нам пару балахонов, изрядно
замызганных.
Я не спешила их брать, размышляя можно ли попросить
что-нибудь почище.
— Для вас места внизу, — продолжил служитель. — Сидячие. Их
еще много. Проходите.
«Раз сидячим такие грязные дают, что же дадут стоячим?» —
подумала я и схватила мантии.
Не успели мы накинуть выданные одеяния и надвинуть на голову
капюшоны, как в толпе показался наш Колян. Он спешил, двигаясь против течения
навстречу богомольцам и грубо расталкивая всех, кто попадался на его пути. Весь
взъерошенный, разобранный какой-то, он явно был не в духе.
— Осторожно, Колян, — прошипела я монаху.
— Вижу, — шепнул мне в ответ он.
Уже почти поравнявшись с нами, Колян матюкнулся, игнорируя
окружающую его святость, круто развернулся и двинулся в обратном направлении.
Мы с монахом, не сговариваясь, поспешили за ним.
Колян вдруг остановился, подпер плечом стену и вытаращился в
никуда, нетерпеливо притопывая ногой и одновременно почесывая за ухом. Мы же с
монахом уселись в непосредственной близости на свободные места. Не надо, думаю,
пояснять, что лица мы старательно прикрывали капюшонами.
— И долго нам тут сидеть? — шепнула я монаху.
Он снова начал рассказывать про терпение.
— Не долго, — ответила я себе сама. — Колян не тот фрукт,
чтобы надолго у стены приклеиться. Значит ждет нас что-то интересное.
И я оказалась права, вскоре поток богомольцев иссяк, и
началась служба. Точнее шоу.
Признаться, я нечто подобное увидеть и ожидала. На что еще
способен человек, фантазии которого хватило всего лишь на Вишну Магомета
Иисуса? Эх, доверь народ мне это дело, уж я бы закрутила!
Но никто ничего не закрутил, и богомольцы как заведенные
повторяли рычаще-звонкие звуки «ом-ра», делая это размеренно и ритмично. Я едва
не заснула и заснула бы точно, когда бы поющей этой толпой ни «дирижировал»
гонг, звук которого доносился со всех сторон одновременно и будил меня
систематически.
В конце концов все это стало мне надоедать. Столько верст
отмахать за рулем, чтобы развлекаться столь нелепым образом, сидя в душном зале
в грязном балахоне. Уже хотела я своему монаху намекнуть, что лучше бы мне
выбраться отсюда, лучше поспать в машине, пока он Коляна п??стережет. Я уже рот
открыла, чтобы высказать свои законные пожелания, но… зал вдруг сошел с ума,
зашелся от радости так, что, казалось, потолок на голову рухнет от неистовых
воплей богомольцев.
На сцену вышел сам Вишну Магомет Иисус, что и без
представлений было понятно по особенно восторженному «ом-ра».
Вишну Магомет Иисус повел себя сердечно, развел руки, словно
намереваясь объять весь зал, издал громкий звук — подобный я слышала в зоопарке
из клетки гориллы — и стало тихо.
Этот, то ли бог то ли пророк, начал говорить, и одновременно
произошло чудо, которому позавидовала бы и Алла Пугачева и даже известный в
этом деле затейник — Филипп Киркоров: над головой проповедника взметнулся сноп
слепящего разноцветного пламени. Сноп этот постепенно трансформировался в
объемное изображение самого пророка. Тихая приятная музыка заполнила помещение.
"Очень недурная аппаратура, " — подумала я.
И сразу же перестала жалеть, что задержалась в этом театре,
потому что ничего подобного мне видеть не приходилось. Открыв рот, воззрилась я
на пророка, точнее на его изображение. А изображение увеличивалось, и вот уже
голова пророка достигла потолка, тонущего во тьме…
Взорвались медью гонги, (меня чуть удар не хватил) и
объемный образ стал трансформироваться. Вот святой вскидывает к небесам
младенца, а вот он обнимает старца. Овцы какие-то овцы, (к чему не пойму)
пастух какой-то над ними (ага, на паству послушную намекают), еще картинки… Ну,
тут видимо понятно лишь посвященному…
Наконец фантасмагория сформировалось в последнее
изображение: гигантская светящаяся фигура пророка прижималась головой к щеке
бога. При этом и у бога и у пророка были одинаковые черты лица.
Лихо закручен сюжет!
Все это время голос пророка под тихую приятную музыку
безбожно давил на зал. Можно было даже не слушать то, что он говорит.
Завораживали интонации. Весьма миленький речетативчик.
Размах шоу впечатлял. Мое разностороннее образование
позволяло предположить сколько денег было ввалено в лазерную проекционную
аппаратуру. В акустические системы тоже немало вбухано. И на сам зал, идеально
приспособленный для такого рода мероприятий, денег не пожалели.
Впечатляла техника речи пророка. Наверняка это чистейшей
воды «фанера», если только новоявленный господь не является очень приличным
гипнотизером. Во всем чувствовалась рука серьезного специалиста. На людей с
ослабленной психикой это должно воздействовать, как наркотик.
— Вон сколько народу прибалдело, — шепнула я монаху.
Он оглянулся и получил подтверждение моим словам: большая
часть зала впала в транс.
