Глядя на Влада, казалось, его тележка переполнена так, что счастье переваливается через края. Он мог поделиться им с каждым встречным, а ей нужно было совсем немного.
Они сидели напротив друг друга, снова болтали и пили зеленый чай. Оба краснощекие, веселые и невозможно довольные.
Влад неожиданно привстал на колено рядом с Наташей и наклонился к стопе. Выдержав театральную паузу в несколько секунд, он положил ей в ладони березовый листочек идеальной формы.
– Задержаться на мгновенье рядом с такой красотой, – об этом мечтают даже листья! – произнес он с грустью влюбленного Пьеро и скромно потупил взгляд.
– Да вы не в театре ли попивали кровь, тезка графа Дракулы? – строго спросила Наташа.
– Отнюдь, мадам! Кровь театралов, на мой вкус, слишком испорчена дурными пьесами! Я пил газировку в театральном буфете. Да-с! А листик вам очень к лицу!
Наташа засмеялась, любуясь прилипшим аксессуаром. Распаренный, он был снова почти как свежий, сочного зеленого цвета, с хвостиком и прожилками, словно никогда и не отрывался от ветки... Она вспомнила, как, чинно гуляя по аллее парка с Виконтом де Леруа, она все пыталась распознать момент, когда нужно сказать, а когда промолчать, когда улыбнуться, а когда посмотреть взглядом, полным достоинства... Она чувствовала себя актрисой, хорошо играющей свою роль, несмотря на бездарный сценарий. И когда же, наконец, счастье обрушится на ее голову? – размышляла тогда она, держа Алекса под руку. Вроде все складывается именно так, как она хотела. А его все нет... Между тем новый порыв ветра обрушил на их головы водопад из промокших после недавнего дождя, оторванных от веток листьев. Ими играл ветер, ему нравилось составлять и разрушать пары для последнего в этой их реальности танца.
«Смотри, они кажутся еще живыми, но уже свободными», – сказала тогда Наташа.
«Не понимаю, о чем ты, дорогая. Эти листья прилипают к подошве, пачкают обувь, засоряют газоны», – ответил тогда Виконт и перевел тему на обсуждение предстоящей поездки в Сицилию по случаю дня рождения его кузена.
Влад смотрел на нее, вертя в пальцах песочные часы... Его руки были покрыты нежными светлыми волосками, а влажный торс блестел, словно он только что был вместе с ней в ее воспоминаниях.
Так вот как выглядит счастье. И почему жизнь не может состоять лишь вот из таких мизансцен? Безграничная нирвана, погружение друг в друга, продолжение вечного диалога, когда с губ срываются слова, но они являются лишь фоном, голосов никто не слышит, лишь их вибрация в воздухе расползается по коже. Разговор двух субстанций ведется на неизвестном языке, на уровне подсознания. Субстанциям этим не дано понять друг друга, они могут, лишь сливаясь, чувствовать себя чем-то целым, чем-то важным и совершенным... Мужчина и женщина. Любопытно, как выглядят две энергии во время соития? Два луча света сливаются в одну вселенную, светящуюся, почти прозрачную блуждающую звезду, окруженную нимбом. Но и это только на какие-то мгновения. В эти моменты хочется аккумулировать все ресурсы памяти. Невозможно продлить, но можно запомнить, запечатлеть и передать с генами следующим поколениям. Может быть, в этом и есть главный смысл движения времени? Остановить и задержать нельзя, но можно загрузить в программу будущей реальности, где нет пространства и времени...
Эти мысли пронеслись в Наташиной голове, словно листья, сорванные сильным ветром.
– Любопытно, – вслух сказала она.
– Любопытство – основной инстинкт человека, – подхватил Влад. – Его суть заключена в самом слове и лишь по-русски читается так явно. Любопытство – пытка любовью, испытание любовью... Мне кажется, это и есть смысл пребывания человека на земле... Человеку доступно ее познать, но не понять, как познать, но не понять Бога...
Наташа вздрогнула. Кроме Вики никто и никогда так не отвечал вслух на ее мысли...
36
Дома сил хватило лишь на то, чтобы упасть на розовый диван и раскрыть свою возвратившуюся сумку. В потайном карманчике лежал студенческий билет. Она была уверена, что потеряла его, оправдывалась в деканате за его пропажу, его же нужно было сдать. Больше ничего в сумке не было.... Прочел кто-то мой «Дневник В.Ш.», – тоскливо подумала она, – бомж, наверно, какой– нибудь. Влад сказал, что нашел сумку в кустах, в сквере. Кому он еще мог достаться... – Сердце сжалось от обиды и отчаяния. Вика и дневник в обмен на Влада и студенческий, – пришла странная мысль. На каких весах мерить потери и находки?
С этими мыслями она заснула, и первое, что сделала, проснувшись утром, предупредила на работе, что заболела и не придет. Влад собирался показать ей дом, ради которого, по его словам, он и приехал в Россию.
Телефонный звонок Алекса поймал ее уже на пороге.
– Доброе утро, дорогая.
– Доброе утро, милый.
– Я звоню узнать, как ты себя чувствуешь, как настроение?
– Спасибо, милый, уже лучше...
– Я очень рад. И хочу сказать тебе, что очень соскучился и жду тебя. И родители спрашивают, когда ты приедешь. В среду прилетает дядя Жорж с семьей, хочет познакомиться с тобой. Я сказал, что ты появишься в самое ближайшее время... Ведь так? Я же не могу обмануть дядюшку?
– Конечно, милый. Я сегодня же закажу билеты и сообщу точную дату прилета.
– Это было бы замечательно, дорогая...
В электричке пахло горелой листвой, куревом и дорогой, казалось, со скоростью мелькающих желтеющих лесов и прыгающих крыш жизнь меняется навсегда. Пыльное сентябрьское солнце пересчитывало окна вагона и пассажиров по головам. В русых волосах Влада золотились медные проволочки.
Три часа пролетели совсем незаметно.
– Куда мы все-таки едем? – спросила Наташа, только когда они пересели в «жигуленок» частника, лысеющего дядьки в несвежей рубашке с татуировкой «Игорь» на волосатых пальцах.
– На границу! – весело отозвался Влад. – То, что нам нужно, находится на границе Московской и Тверской областей, в живописном уголке России, на месте слияния двух рек – Волги и Шоши, как написано в путеводителе. – Влад развернул карту и ткнул в какую-то точку. – Вот здесь.
– А, ну знаю, с полчаса ехать, – кивнул дядька и забарабанил по рулю средним пальцем, подписанным буквой «о»...
Влад вел Наташу за руку по узкой заросшей тропинке, не дающей и намека на то, что она приведет к людям.
– Ты уверен, что мы не заблудились? – спросила она просто так, не чувствуя ни капли страха.
– Не бойся. У меня есть карта, а у тебя есть я, – улыбнулся Влад, придержав перед ней ветки.
Пахло осенней грустью, грибами и прелыми листьями. Наташа наслаждалась этим дурманящим коктейлем, приправленным ощущением нереальности происходящего.
– Вот! Вот он, красавец! Я его уже вижу! – вдруг победно прокричал Влад, указывая на показавшееся сквозь ветки темное пятно. Они вышли на открытое пространство, посреди которого возвышалась старинная усадьба – трехэтажное строение непонятного цвета с колоннами и подтеками. Казалось, она сохраняла достоинство из последних сил, словно состарившаяся выпускница института благородных девиц. Окна на первом этаже были выбиты, грязные подтеки на стенах выдавали предприимчивых сельчан, сдавших трубы в металлолом, но колонны еще хранили стройность, а щербатая парадная лестница – даже торжественность.
