— Дай мне полотенце, пожалуйста, — попросила она, все еще смущаясь своей наготы.
Он протянул ей полотенце и слегка прищурил глаза…
— Может, ты все-таки расскажешь, откуда ты взялся? — предложила Женя, закутываясь в полотенце и стараясь делать вид, что не замечает характерного блеска его глаз.
— Обязательно расскажу… — улыбаясь, ответил он, пытаясь стянуть с Жени полотенце. Потом вдруг схватил ее, вытащил из ванны и попробовал пристроить ее на краешек биде, чтобы…
— Нет, — почти крикнула Женя и добавила спокойно, стараясь быть как можно убедительнее: — Нет, Дима, не сейчас.
Он картинно вздохнул:
— Хорошо, но, должен тебе сказать, ты такая аппетитная стала…
— Нет, Дима, — еще раз твердо произнесла она.
Он насмешливо поднял вверх руки, словно сдаваясь на милость победителя, и сменил тему:
— Слушай, есть хочется невозможно. Давай я сейчас тоже в душ, а ты пока, может, что-нибудь закажешь?
Пока он принимал душ, Женя быстро оделась и позвонила портье. Попросила его заказать две пиццы, салат, фрукты и бутылку вина — и уже через двадцать минут они сидели на балконе и с удовольствием ели теплую хрустящую пиццу.
Женя всматривалась в его лицо.
Годы не красили Диму: исчезла прелесть юности, мальчишеский задор в глазах. И все-таки он был красив — очень красив. Такие мужчины нравятся женщинам всегда, невзирая на намечающуюся полноту или морщины. Потому что чертики в их зеленых, живых глазах не исчезают до самой глубокой старости.
— Расскажи, — снова попросила она. — Где же ты был так долго? И вообще, как ты здесь оказался?
— Ну, — начал он, запивая вином последний кусок «Маргариты», — во-первых, это не я здесь оказался, а ты.
— В каком смысле? — удивилась Женя.
— В том, что я на Ближнем Востоке уже несколько лет. А ты, судя по всему, прилетела только на днях.
— Да, — кивнула Женя.
— Ну так вот, — продолжил Дима, закуривая. — Сначала я тебя вообще не узнал — круто ты изменилась. Да уж, круто… Но потом, когда я передавал тебе наушники…
Женя ахнула.
— Да-да, — подтвердил ее догадку Дима, — твой покорный слуга — личный пилот и по совместительству развозчик баб этого психа.
— Он болен, да? — с жалостью спросила Женя, тут же вообразив некую неизлечимую болезнь, которой страдает Давид. Оттого и чудит, желая провести остаток жизни красиво…
— На всю голову болен…
Дима скомкал руками салфетку и вздохнул тяжело, даже с какой-то злобой.
— Представь себе, — начал рассказывать он, — единственный сын одного сирийского магната. Закончил Кембридж, в свои двадцать пять уже является официальным заместителем собственного отца, хозяина мегаконцерна по недвижимости. Мультимиллионер, одним словом. А сам… — Дима брезгливо поморщился и продолжил: — Перфекционист-психопат. Ну, знаешь, эти — с болезненной тягой к безупречности? Беспорядка, видишь ли, не выносит. Страдает от этого. Вот и живет, как робот. Представляешь, однажды нашел в своей ванне волосок, и у него началась истерика. Как коршун следит: чтобы в доме ни пылинки, чтобы галстук сидел идеально, чтобы ни единой морщинки на брюках. — Дима усмехнулся. — И от спутницы того же требует. Чтобы не курила, не пила, дурных привычек не имела. Да вдобавок чтоб у нее был идеальный маникюр-педикюр — и чтобы вообще все у нее было суперидеально.
— Слушай, — подумав, спросила Женя, — а почему он в вертолете сказал, что через несколько лет все это будет его?
— Да потому что все эти небоскребы строит его отец. Значит, они действительно будут принадлежать ему. Как есть, так и сказал.
— А как ты к нему попал? — спросила Женя и замерла.
Во входную дверь отчетливо стучали…
* * *
— Кто это? — насторожился Дима.
Женя пожала плечами:
— Не знаю. Возможно, твой начальник прислал мне в подарок редкую змею. Лягушка, — она кивнула на столик, где сидела Золотая Мантелла, которую она решила назвать Мими, — у меня уже есть…
Женя, практически уверенная в том, что явился очередной курьер от Давида, подошла к входной двери, заглянула в глазок и отпрянула в полном замешательстве.
За дверью стоял Алекс. Одной рукой он упирался в дверной косяк, другой — продолжал стучать в дверь. Его лицо, его поза — все говорило о крайней степени недовольства.
В полной растерянности Женя обернулась к Диме, еще не понимая, что делать. И онемела, увидев, как тот, голый, прижав палец к губам, проскальзывает в двери небольшой гардеробной, держа в руках ворох своей одежды.
Женя перевела дух и открыла дверь. Алекс стремительно вошел, буквально ворвался в номер, быстро осмотрелся и уставился на нее, скрестив руки на груди.
— В чем дело? — спросил он.
Голос у него был ровный, но все равно было очевидно: Алекс взбешен.
— Интересно… — вызывающе произнесла Женя, шокированная ситуацией, из последних сил держа себя в руках, — это я тебя должна спросить, в чем дело: врываешься ко мне среди ночи…
— Где ты была? — жестко спросил он.
— Я не обязана перед тобой отчитываться! — выпалила Женя и тут же поняла, что сказала глупость.
Вот как раз и обязана.
— Ты сам мне написал, что я свободна, — вызывающе ответила она.
— Почему ты отключила телефон? — в голосе Алекса звучали металлические нотки.
— Ничего я не выключала! — оскорбилась Женя.
И тут же в ее душу закрались сомнения. Последний раз она ставила телефон на зарядку очень давно… Чуть ли не в Ницце. Вполне вероятно — и даже более чем вероятно, — он давным-давно разрядился. А она, попав в водоворот страстей — сначала Давид, потом Дима, — просто забыла об этом.
— А это что?
Алекс стоял около стационарного телефона, трубка с которого была сброшена на пол.
— Это, — тут же нашлась Женя, — это какой-то псих мне все время названивает.
Алекс устало сел в кресло и опустил голову.
— Женя… — укоризненно вздохнул он. — Я тебя ищу уже полночи.
— Ну… извини, — пробормотала Женя, понимая, что действительно была не права.
Алекс посмотрел на нее, потом пробежался глазами по гостиной, и Женя смутилась: дверь в спальню открыта. Из гостиной видно: подушка валяется на полу, а одеяло все всклокочено… Сейчас он выйдет на балкон, а там — две тарелки, два бокала… Господи, а вдруг он решит все проверить?! И найдет в гардеробной Диму?!!
— Ты разве куришь? — вдруг спросил Алекс.
Женино сердце екнуло, ну вот, началось… И зачем только он спрятался, прямо как в анекдоте!
