И опять я согласился, во-первых несколько одичав от своего одинокого житья, а во-вторых, любопытно было — что они ещё такого придумали, чтобы меня унизить?
…Дача оказалась грандиозная, трёхэтажная, стоящая среди пальм и кипарисов у берега моря. Внутрь меня почему-то не пригласили, и мы пили кофе по-турецки на воздухе под навесом среди кустов роз.
Так мне было продемонстрировано богатство.
К середине дня приехали на прославленное озеро Рица. Поселились в деревянной гостинице. Мне предоставили номер с выходом на галерею, откуда было видно задымлённое от снующих катеров озеро и часть набережной, кишащей курортниками.
— Видишь вон там заросший деревьями мыс? — спросил оказавшийся у моего плеча Георгий. — За мысом дача Сталина. Там он отдыхал и работал. Ты тоже сможешь здесь поработать недельку-другую, писать свою прозу или стихи. Не бойся, за все заплачено, в том числе за питание в ресторане.
— С какой стати вы с Этери возитесь со мной, платите за меня? Вообще, откуда у тебя такие деньги?
Он улыбнулся, снисходительно похлопал меня по плечу:
— Отец Этери — заместитель министра торговли Грузии…
Дымные выхлопы прогулочных катеров смешивались с дымом и чадом жарящихся на набережной шашлыков, грохотом магнитофонной музыки. Слышались вопли пьяных компаний. Фотографы неутомимо щёлкали затворами своих громоздких аппаратов, снимая без конца подъезжавших на автобусах туристов рядом с чучелами бурых медведей, возвышающихся на деревянных подставках с шарикоподшипниками.
Следующим утром, распугивая праздные толпы, на набережной приземлился вертолёт с надписью на борту: «Геологоразведка». В него погрузились Георгий с Этери и отбыли куда-то в высокогорье охотиться на косуль.
Так мне была продемонстрирована Вседозволенность.
Поздно вечером с опустевшей набережной раздался пронзительный визг подшипников. Фотографы увозили чучела медведей на ночную стоянку.
Гостиница через несколько лет сгорела дотла.
Арбуз
Была жара. Лето.
В то время я жил один. Переживал развод.
Саша вырвался ко мне на неделю из другого города в предвкушении того, что мы вдвоём будем смотреть по телевизору футбол. Начавшийся чемпионат мира.
Я не болельщик. Для меня полуторачасовое созерцание пинающих мяч бугаев — занятие загадочное. Что-то не видно, чтобы игроки сами получали удовольствие от этого времяпрепровождения. К тому же бесконечные переломы, травмы…
Но я не хотел портить настроение приятелю. Решил покорно примкнуть к сидящей по домам многомиллионной аудитории всемирных ротозеев.
Саша сказал, что нужно как следует подготовиться. Мы стёрли пыль с телевизионного экрана. Расставили против него столик и два кресла.
Саша счёл, что для полного наслаждения необходимо накупить пива, заранее поставить его в холодильник. А также приобрести на базаре несколько копчёных лещей.
На этом наша подготовка к мировому чемпионату закончилась.
И тут мне пришло в голову, что для полноты счастья необходим арбуз.
Вместе вышли из квартирной прохлады в жарищу полудня, перебежали под носом у машин перекрёсток, увидели невдалеке набитый арбузами грузовичок с откинутым задним бортом.
Рядом у стоящих на ящике весов одиноко маялся продавец.
— Свешайте-ка нам один арбузик килограмм на десять, — попросил Саша.
— Все арбузы большие, астраханские, — ответил продавец, вспрыгивая в темноту грузовичка-фургона.
— Тогда выберите поастраханистей, — вмешался я. — Самый большой и спелый.
Продавец долго ворочал арбузами. Наконец спрыгнул. Крякнув, снял с края грузовика здоровенный арбузище, утвердил его на весах.
— Шестнадцать килограмм. Пуд! — не без гордости констатировал он.
Пока я расплачивался, Саша тихо пробормотал:
— Жадность фраеров сгубила…
Он решительно обхватил арбуз, снял с весов. И, едва не выронив, опустил на тротуар.
Мимо нас взад-вперёд сновали прохожие. Какая-то тётенька, ведущая за руку девочку, воскликнула:
— Смотри, какой красавец! Всем арбузам арбуз!
Продавец посоветовал:
— Не робей, ребята. Катите его до дома. Своим ходом дойдёт.
— И то правда, — согласился Саша.
По очереди пиная арбуз ногами, попытались покатить его по тротуару. Но, во-первых, он не шёл по прямой, норовил скатиться на мостовую, во-вторых, ступни наших ног сразу нестерпимо заныли, а в-третьих, я был уверен, что он в конце концов расколется.
— Давай остановим такси, — взмолился Саша. — Довезём до твоего подъезда. А там уже затащим в лифт.
— Кто же нас повезёт? До дома всего метров триста…
Так мы, два великовозрастных балбеса, стояли посреди тротуара перед нашим арбузом.
И тут мне в голову пришла спасительная мысль.
— Знаешь что? — сказал я Саше. — Давай его где-нибудь съедим! Хотя бы часть. Тогда будет легче тащить.
— Гениально! — обрадовался он. — Тем более, жарко. Утолим жажду. Как два Сизифа.
Тут же рядом был проход во двор, где, как я помнил, стоял под деревьями деревянный стол. Туда мы в четыре руки и покатили арбуз.
— Чемпионат мира по перекатыванию арбузов, — бормотал, задыхаясь, Саша.
Наконец докатили до места. В четыре руки водрузили на стол.
— Проклятье! — сказал я. — У нас нет ножа.
— Близок локоть, да не укусишь, — рассудительно проговорил Саша. Он сидел на скамейке, утирая пот со лба.
Крутобокий арбузище возвышался перед нами, такой близкий и недоступный. Чувствовалось, его распирает прохладный сок.
Какие-то ребятишки суетились в отдалении у детской площадки с качелями и драной волейбольной сеткой. Мимо нас прошли две девицы, увлечённые разговором.
— Девушки, ножика у вас не найдётся? — громко спросил я, впрочем понимая, что ножа у них быть не может.
Они шарахнулись в сторону, побежали. Одна из них обернулась, крикнула:
— Дурак!
— Да… — протянул Саша. — Наверное, придётся тебе идти домой за ножом. Хочешь, я сбегаю?
И тут я увидел мужика. Лубочного русского мужика с бородой, который напористо шагал с набитой чем-то тяжёлым брезентовой сумкой. Из сумки торчала рукоятка пилы-ножовки!
Уговаривать долго не пришлось. Он ничему не удивился. Отёр зубья пилы заскорузлыми пальцами и распилил наш арбуз на две с треском распавшиеся части. Они были ярко-красными с чёрными зрачками косточек. Повеяло то ли морем, то ли морозной свежестью.
— Себе отрежьте ломоть, — предложил Саша. — Посидим, как в ресторане.
