— В тюрьме есть только ожидание, страх и молчание. Здесь бесконечно скучно. Твои истории, Майада, для нас все равно что альбом с раритетными, интересными фотографиями, — с улыбкой сказала доктор Саба.
Самара настаивала.
— Доктор Саба права. В нашей жизни нет ничего хорошего. А теперь у меня вся кожа горит. Если ты нам что-нибудь расскажешь, я смогу отвлечься.
Майада согласилась, но лишь потому, что не хотела отказывать Самаре.
Женщины-тени разошлись по углам камеры. Вафаэ перебирала самодельные четки, а остальные с ожиданием уставились на Майаду.
Она вытащила одеяло, которое ей дали, сложила его и бросила перед нарами Самары. Ей нужна подушка, потому что она не привыкла сидеть на бетонном полу. Она опустилась на одеяло, скрестила ноги и стала рассказывать. Казалось, ее голос звучит, словно во сне.
— Моя мать никогда не познакомилась бы с женой Саддама, если бы родители сбежали из страны в 1968 году. Люди удивлялись тому, что они остались в Багдаде после того, как партия «Баас» захватила власть. Все помнили, как баасисты обошлись с интеллигентами во время короткого правления в 1963 году, и потому, когда в 1968 году баасисты во второй раз пришли к власти, наши родственники Аль-Аскари и Аль-Хусри переселились в безопасные страны. Но отец лечился от рака в Багдаде, и это удерживало нас. После его смерти в 1974 году родственники настаивали на том, чтобы моя мать уехала из Ирака, но она этого не сделала. Я думаю, что после смерти отца она была в шоке. Она все время повторяла, что сейчас не стоит принимать важные решения. Тогда она занимала место заведующего в Министерстве информации. Она любила наш дом. У нее было много близких друзей. Мы с сестрой учились в багдадской школе. Мама была уверена, что в Ираке она может жить спокойно, несмотря на то что чиновники-баасисты с подозрением относились к интеллигенции. Она не раз слышала от них, что Саддам так очарован Сати, что его дочери и внучкам нечего опасаться, пока он находится у власти. И она осталась в Ираке, надеясь на лучшее. Мы были вполне довольны жизнью, особенно в первое время.
Я жила с мамой, пока не наступила пора поступать в колледж. Я исполнила желание отца и поехала в Ливан, чтобы учиться в Американском университете в Бейруте. Поэтому меня не было в Багдаде, когда мама впервые встретилась с Саджидой — первой женой Саддама и матерью его пятерых детей.
Затем мы узнали, что Саддам убеждал жену познакомиться с моей матерью, чтобы советоваться с ней по различным вопросам. Поэтому она постоянно получала приглашения на торжества во дворце. Но обычно мама была слишком занята и не ходила туда, — Майада тихо хихикнула. — К счастью, тогда отказ на подобные приглашения еще не мог стать причиной пыток и тюремного заключения. — Майада оглядела комнату. Она вспоминала об успехах своей матери, и ее голос зазвенел от эмоций. — Если бы Сальва аль-Хусри сделала хотя бы один вдох в нашей камере, она бы упала замертво.
Потом мама приехала ко мне в Бейрут. Это случилось после того, как она получила очередное приглашение из дворца. Саджида пригласила ее, чтобы познакомить с супругами послов. Мама сказала, что в этот день она была свободна и потому пришла на праздник.
Мне было очень интересно узнать про жену Саддама, и я попросила маму не упускать ни одной детали. — Майада улыбалась, сама того не замечая. — Вряд ли можно найти двух женщин, столь отличных друг от друга, как моя мать и Саджида Хейраллах Тульфах. Знакомство было обречено с самого начала.
Как вы знаете, Сальва аль-Хусри вела жизнь, необычную для арабской женщины. Она училась в Оксфордском университете в Великобритании, получила степень магистра политологии. Ее бабушка была султаной, то есть принцессой из правящей семьи Османской империи, а отец Сати — одним из самых выдающихся людей арабского мира. Превыше всего он ценил знание и образование. Джидо Сати принадлежало несколько домов в арабских странах, и он постоянно путешествовал вместе с семьей. Мама сидела на коленях отца, болтая с королями и премьер-министрами. Король Гази, сын короля Фейсала I, так любил ее, что держал ее фотографию на своем письменном столе рядом с фотографией сына.
А Саджида, жена Саддама, была дочерью крестьянина Хейраллаха Тульфаха. Она воспитывалась в доме отца на западном берегу Тигра, в бедном районе Тикрити. По сравнению с моей матерью она была абсолютно не образована. Она ничего не знала о мире за пределами Багдада и Тикрита. В юности Саджиду выдали замуж за племянника отца — Саддама Хусейна. Вскоре она родила ему пятерых детей. Когда он пришел к власти, она была совершенно не подготовлена к роли жены президента Ирака.
Майада прикрыла голые лодыжки одеялом.
— Мама призналась мне, что Саджида Тульфах ей не понравилась. Я не очень удивилась, когда она заметила, что неприязнь была взаимной.
Я спросила маму, как выглядела Саджида при их встрече. Я видела несколько ее фотографий, но, по-моему, сложно судить о человеке по официальным снимкам. Мама ответила, что, впервые увидев Саджиду, она подумала, что та похожа на клоуна. Ее лицо было покрыто толстым слоем белой «штукатурки». Мама говорила, что сначала ей показалось, что кто-то осыпал ее мукой. У Саджиды кожа оливкового оттенка, и она могла быть вполне привлекательной, но ей хотелось иметь светлую кожу. Кроме того, она постоянно красила темные волосы, и они истончились и приобрели ярко-желтый оттенок.
Мама сказала, что первые пять минут она жалела Саджиду, но после того как она услышала, как та орет на слуг, ее сочувствие испарилось.
После обеда Саджида заявила, что хочет купить антикварные серебряные украшения, и Саддам якобы пообещал, что Сальва поможет ей выбрать украшения самого высокого качества. Она предложила вместе пройтись по магазинам. Полагая, что Саджида нуждается в совете, мама согласилась ее сопровождать. Но вскоре пожалела об этом. Когда они оказались наедине, Саджида потрогала мамину шубу и спросила, настоящий ли мех. Затем она схватила ее за руку и, показав на изумрудное кольцо, грубо поинтересовалась, не поддельный ли камень. Мама задыхалась, едва сдерживая гнев. Ведь она не из тех, кто носит искусственный мех или бижутерию. Она была зла и обижена, и потому попыталась придумать причину, чтобы отказаться от запланированной прогулки, но понимала, что деваться ей некуда. Они вошли в антикварную лавку. Мама стыдилась компании этой неотесанной бабы. Она не понимала, зачем та позвала ее с собой, ведь эта глупая женщина не спрашивала у нее совета, а бегала по магазину, хватая все, что было выставлено на продажу. Саджида ушла, не заплатив, и мама почувствовала себя униженной. Жена президента заявила обеспокоенному владельцу магазина, что к нему придет кто-нибудь из дворца и отдаст деньги.
Потом мама узнала, что все владельцы магазинов в Багдаде страшились того, что Саджида придет к ним в магазин. Более того, если продавцы слышали, что Саджида направляется к ним, они закрывали двери, запирались на замок и говорили, что у них в семье что-то случилось. Хорошо известно, что, несмотря на свое богатство, в основном украденное у иракских граждан, Саджида никогда не платила. Некоторые владельцы магазинов разорялись после ее визитов. Но кому им было жаловаться? Их бы сразу убили, если бы они намекнули, что жена Саддама — обычная воровка.
