Через несколько недель я сказала ей, что поиски были тщетны. Тогда мама велела продать дом и раздать вырученные деньги бедным. Она считала, что души его истинных владельцев оценят наш поступок. Я выполнила ее просьбу и раздала вырученные деньги самым бедным людям, которых знала.
— Прекрасная история, — тихо сказала Самара, взяла Майаду за руку и пожала ее.
— Мы не станем наживаться на чужом горе.
— Расскажи еще о докторе Фадиле. Кажется, Саддам его убил? Или я не права?
— Нет, ты права. Тогда для меня начались тяжелые времена. В 1989 году все изменилось. Мама решила переехать в Англию. Доктора Фадиля перевели из управления разведки во дворец. Он стал советником Саддама. Помню, когда я видела его в последний раз. Он пришел к нам домой, чтобы попрощаться с матерью, рассказывал о новой работе во дворце. По его словам, ему казалось, что он уже на пенсии, потому что на работе ему нечего делать. — Майада посмотрела поверх плеча Самары. — Зная то, что я знаю сейчас, не могу не спросить себя: чего же ему в жизни не хватало?
— Мы никогда не проведаем обо всех его поступках, Майада, добрых или дурных. Но нам известно, что он совершал и хорошие дела. Так ты говоришь, доктор Фадиль пришел попрощаться с твоей матерью…
— Да. Мама была счастлива, что уезжает из Ирака. Это удивляло меня. Но жизнь в стране, где правит Садам, бросала тень на нашу семью. Маме хотелось как можно быстрее переселиться в один из своих любимых городов — Лондон или Бейрут. А я надеялась, что все будет хорошо. Наконец мы развелись с Саламом. Война с Ираном завершилась. Иракцам опять разрешили свободно путешествовать, и я знала, что смогу навестить маму в Англии, если мне этого захочется. Доктор Фадиль по-прежнему занимал высокое положение во дворце. Во всяком случае, я так думала.
Майада села к Самаре поближе, тщательно подбирая слова.
— Однажды доктор Фадиль просто исчез. Я звонила ему домой. В трубке раздавался сигнал «занято». Я продолжала звонить. Несколько дней я не слышала ничего, кроме этого сигнала. Тогда я набрала номер Фатин, его свояченицы. Телефон не отвечал. Ходили слухи, что доктора Фадиля арестовали. Исчезла вся семья, даже красавица жена Джинан и пятеро детей. Как будто сквозь землю провалились. — Майада помолчала. — Больше года я ничего о них не слышала. Затем, в течение нескольких лет, я по кусочкам собирала информацию, чтобы разгадать тайну исчезновения доктора Фадиля.
В июне 1991 года, после первой войны в Заливе, мама купила дом в Аммане. Она пригласила меня приехать вместе с детьми. Мы купили билеты на автобус и поехали.
В автобусе было полно пассажиров, но меня заинтересовала одна пожилая женщина. Она была одета в черные одежды и выглядела очень достойно. Черный цвет оттенял белоснежную кожу лица. Она показалась мне очень необычной.
Но я не осмелилась с ней заговорить. Когда мы пересекли границу Ирана, Фей и Али заснули, а я задумалась о будущем. Водитель автобуса поставил кассету со старой грустной песней. В ней рассказывалось о женщине, потерявшей сына. Пожилая дама тихо заплакала, прикрыв лицо платком, покрывавшим ее голову. Она выглядела такой грустной, что я не могла без слез смотреть на нее.
Я хотела ей помочь и предложила воды. Она отпила глоток, но слезы продолжали течь из глаз. Наконец она попросила водителя выключить музыку. Я поняла, что ее сын, должно быть, умер, и спросила, что случилось.
Мы уже выехали из Ирака, нам ничто не грозило, и она раскрыла передо мной душу. Она сказала, что у нее был замечательный сын по имени Саба, который с огромным почтением относился к пожилой матери. Он два года просидел в тюрьме Аль-Хакимия, известной жестокими порядками. За две недели до путешествия в Амман правительственные чиновники передали ей, что сына скоро выпустят, и велели явиться, чтобы забрать его домой. Кроме того, ей приказали привести с собой музыкантов, чтобы те играли в честь его освобождения. Она была счастлива! Наняв музыкантов, она пришла к тюрьме, чтобы встретить сына.
Представь ее ужас, когда вместо него ей показали гроб с его телом. После этого она возненавидела жизнь в Ираке и решила переехать в Амман.
Она назвала полное имя сына: Саба аль-Ани. Я так изумилась, что не могла вымолвить ни слова. Я знала, что он — лучший друг Фадиля. И тогда я, не раздумывая, спросила ее: «А что вам известно о судьбе доктора Фадиля?».
— Ум Саба [мать Сабы] насторожилась и подозрительно посмотрела на меня. «Кто вы такая?» — спросила она. Я ответила, что Сальва аль-Хусри — моя мать и она дружила с доктором Фадилем, добавив, что вся наша семья ужасно беспокоилась о нем, когда он исчез. Мы понятия не имели, что ее сына тоже арестовали.
Услышав эти слова, бедная женщина совсем упала духом. Она сказала, что доктора Фадиля убили вместе с ее сыном.
По прибытии в Амман я поспешила передать эту историю матери. Она ответила, что недавно встречалась с бывшим египетским посланником в Ираке, и тот поведал ей новые подробности. Он заявил, что у него есть доказательства, что доктора Фадиля бросили в тюрьму, обвинили в шпионаже, государственной измене и других серьезных преступлениях. Он добавил, что некий могущественный человек из ближайшего окружения Саддама хотел убрать доктора Фадиля с дороги. У него были связи, и он открыл на имя Фадиля счет в швейцарском банке, а потом заявил Саддаму, что тот шпионил в пользу Германии и немцы заплатили ему крупную сумму. Мы с мамой знали, что это ложь, потому что Фадиль аль-Баррак любил Ирак и был предан ему. Но Саддам был настоящим параноиком, и когда он узнал о счете в швейцарском банке, открытом на имя доктора Фадиля, спасти того стало невозможно.
Мы почти ничего не знали о его аресте и тюремном заключении. Эти подробности стали нам известны позже.
Вернувшись в Багдад, я обнаружила еще один кусочек головоломки. За нашим домом располагалась художественная галерея. Как-то нам в дверь позвонили, и когда я открыла, то увидела некоего мужчину, который, как выяснилось впоследствии, оказался ее владельцем. Он спросил, не соглашусь ли я продать два огромных дерева, которые стоят у нас в саду. Я отказала, потому что мать их очень любила. Тогда он попросил разрешения войти в сад и полюбоваться деревьями. Али узнал этого человека, потому что его приятель жил в соседнем с галереей домом. Поэтому я пригласила ее владельца выпить чашечку кофе.
Мы разговаривали и любовались деревьями. Я узнала, что мой собеседник окончил юридический факультет и стал сотрудником «Мухабарат». Я сразу спросила, знает ли он, что произошло с доктором Фадилем. Он все еще надеялся уговорить меня продать деревья, и потому разоткровенничался, сказав по секрету, что доктору Фадилю предъявили серьезные обвинения и заподозрили в шпионаже. Он провел год в тюрьме Аль-Хакимия, что подтверждало сведения, которые сообщила мне в автобусе мать Сабы Аль-Ани.
Самара, мне стало так грустно, когда я узнала, что любимым развлечением младших сотрудников тюрьмы было выискивать среди заключенных доктора Фадиля, чтобы таскать его за волосы или за уши. Владелец галереи рассказал, что один из них каждый день плевал заключенному в лицо.
