В конце нашего разговора Усама понял: я осознала мудрость его желания взять других жен. И он мягко напомнил мне важную истину.
— Наджва, — сказал он, — если ты примешь сердцем мое желание взять вторую жену, ты получишь награду на небесах. После смерти ты непременно попадешь в рай.
Мое сердце наконец обрело покой, чувствуя, что смиренное отношение к воле мужа сделает меня еще более праведной в глазах Господа. Я не просила позволения участвовать в выборе второй жены Усамы, а он не спрашивал моего совета на этот счет.
Итак, Усама женился во второй раз. Я не присутствовала на свадьбе, но церемония соответствовала всем требованиям нашей веры. Второй женой моего мужа стала Хадиджа — имя у нее, как у первой супруги нашего пророка. Мне сказали, что она родом из Саудовской Аравии, из глубоко уважаемой семьи Шарифов, потомков пророка Мухаммеда. Хадиджа была на несколько лет старше Усамы, получила хорошее образование и обучала девочек в школе Джидды.
Для мусульманина поступать так же, как пророк Мухаммед, считается огромным благом. Поэтому я любезно встретила Хадиджу и поприветствовала ее в нашем большом доме, где ей отвели отдельные просторные апартаменты. Но, положа руку на сердце, мне понадобилось какое-то время, чтобы смириться с тем, что отныне я должна по справедливости делить внимание своего мужа с другой женщиной.
С первого дня Усама сказал, что будет повиноваться всем предписаниям ислама в отношении нескольких жен. Со мной и Хадиджей будут обращаться одинаково. Это означало, что всё, что есть у мужа, будет поровну делиться между нами: его время, его мысли и даже подарки.
Поскольку он в точности выполнял все предписания ислама, я знала, что теперь Усама будет строго чередовать вечера, проведенные в моем доме и у своей новой жены. И знала, что как хорошая мусульманка должна принять такое положение вещей с чистыми помыслами и легким сердцем. Иначе не получу награды в раю.
Но я не была готова к тишине, наступавшей в доме в те вечера, когда Усама не приходил ко мне. Я редко переступала порог своего жилища и скучала по мужу и оживлению, которое приносил в мою жизнь его приход. Отчаянно стараясь быть хорошей мусульманкой, боролась с чувством пустоты, зная: всё, что делает мой муж, одобрено исламом.
Детям я велела уважать и чтить вторую жену их отца. Я научила детей называть ее «халпи», что означает «тетя с маминой стороны».
Всё постепенно сгладилось и стало привычным. Я начала получать удовольствие от повседневного общения с Хадиджей. Мы навещали друг друга, обменивались книгами, читали вместе, а иногда и вместе обедали. Я немало выиграла от появления Хадиджи и вскоре уже радостно ожидала ее прихода и предвкушала часы, проводимые в ее компании. Постепенно мы стали подругами.
Через некоторое время после появления Хадиджи я родила пятого сына, Османа. Я испытала такую радость, увидев его милое личико, что впервые не ощутила сожаления оттого, что не родилась дочка.
Примерно через год после свадьбы Хадиджа произвела на свет первого ребенка, сына Али. И с момента его рождения ее стали называть почетным именем Ум-Али, что означает мать Али. Меня тоже величали Ум-Абдулла с момента рождения моего первенца. Знакомые мужа называли его Абу-Абдулла, потому что мужчину так же начинают звать по имени его первого сына.
И с того времени мы с Хадиджей растили своих детей вместе. Мои младшие сыновья стали для Али приятелями и играли вместе с ним.
Вскоре после рождения Али Усама в первый раз распорядился о поездке семьи в Пакистан. Прошло несколько лет с тех пор, как Усама пообещал найти нам дом в Пешаваре, но из-за моей беременности и его второго брака поездка все время откладывалась.
Наконец обе жены Усамы и шестеро непоседливых мальчиков оказались на борту большого пассажирского самолета, летевшего из Джидды в Пешавар. Я сгорала от желания увидеть места, в которых мой муж провел столько времени за последние пять лет.
По сравнению со сдержанной красотой Саудовской Аравии Пешавар поражал буйством красок: в этом мусульманском городе собрались люди разных национальностей в ярких традиционных нарядах. По городу ездили кричащего цвета автобусы и такси. Меня, привыкшую к уединению, город ошеломил и ослепил своей яркостью. После того, как русские вторглись в Афганистан в 1979 году, Пешавар стал настоящим лагерем для беженцев, так что там встречались и женщины в парандже, делавшие покупки на местных базарах. Паранджа служит для той же цели, что и абайя — она закрывает тело скромной мусульманки с головы до пят. Но абайя и паранджа сильно различаются по внешнему виду. Саудовская абайя черная, а паранджа может быть нежно-голубого, желтого, коричневого и других цветов. Ее покрой также весьма броский: глаза женщины закрывает сетчатая завеса, спереди паранджу украшают вышивки, а на спине ткань собрана в крошечные складочки.
Усама нашел для нас красивую виллу, где было достаточно простора для его разросшейся семьи. И хотя мы с Хадиджей наслаждались сменой пейзажа и окружения, по существу продолжали жить в изоляции от внешнего мира. Наша семейная жизнь шла привычным чередом, а Усама продолжал заниматься делами вне дома и часто ездил в Афганистан. Но меня радовало, что он стал посвящать больше времени сыновьям, а пару раз даже брал с собой нашего старшего сына, Абдуллу, в Афганистан.
После того как мы провели три летних месяца в Пешаваре, Усама сказал, что отвезет нас назад в Джидду, ведь двое наших старших сыновей уже ходили в школу. Поскольку поездка оказалась удачной, у нас вошло в привычку проводить лето в Пешаваре.
Через год после рождения первого сына Хадиджи, Али, я снова почувствовала, что беременна. И на этот раз была уверена, что после пятерых сыновей наконец появится дочь. Хотя муж был больше обычного занят войной в Афганистане, он вернулся в Джидду как раз к родам. Когда мы увидели, что шестой ребенок тоже мальчик, то дали ему самое дорогое для каждого мусульманина имя — Мухаммед.
Мои шестеро сорванцов вместе с Али вносили немалое оживление в дом бен Ладенов. Уверена, что многие мужчины с почтительным восхищением относились к мужу и к его семье, в которой было уже семеро сыновей.
Вскоре после рождения Мухаммеда муж высказал мне желание взять еще одну жену. По его словам, пришло время, когда исламу понадобится много преданных последователей. И он хотел иметь еще больше сыновей и дочерей, которые будут нести в мир слово Господа. На этот раз Усама сказал, что ему будет приятно, если я сама выберу ему подходящую жену. Я обдумывала его предложение всего несколько дней, а потом согласилась. Мое сердце сказало мне: если я сделаю это важное для моего мужа и нашей веры дело, моя любовь к нему станет еще сильнее и искреннее.
И несомненно, сам Господь помог выполнить доверенную мне задачу, ибо всего через несколько недель после нашего разговора я встретила чудесную женщину из Джидды. Ее звали Харийя Сабар, она была известна как высококвалифицированный педагог — обучала глухонемых детей.
Для меня же было важно, чтобы новая жена моего мужа была набожной. Харийя оказалась очень религиозной, а вдобавок имела и другие качества, которые привлекли меня в ней. С первой секунды, как мои глаза взглянули на ее очаровательное лицо, Харийя мне понравилась. Я беспрестанно наносила визиты то семье Харийи, то семье Усамы, улаживая общепринятые вопросы выкупа и прочие формальности, чтобы устроить их союз.
