Несмотря на огромное облегчение, которое испытывал отец, дорога в Джелалабад прошла невесело. Наши мысли снова вернулись к гибели муллы Нураллы. Мы грустили, что больше не увидим его веселое лицо. До этого мы всегда ездили в Джелалабад по его приглашению. Муллу Нураллу любили все, кто его знал. Он был неизменно приветливым и любезным. И мы оплакивали его уход, хоть и знали, что он получил награду в раю. Но даже радость от этой мысли не помогала нам смириться. Мы знали, что будем скучать без него на земле. Он был одним из добрейших людей Афганистана, чуткий к чужим бедам и внимательный к людям — даже самым незначительным, самым юным. Я никогда не забуду тот день, когда мулла Нуралла в третий или четвертый раз навещал нас в Тора-Бора. Он принес под мышкой рыжего с белым щенка и сказал отцу, что юному мальчику скучно одному на вершине горы.
— Усама, этот щенок для Омара, — пояснил мулла.
Отец не возражал, хотя, вспоминая его отношение к собакам в Хартуме, я был уверен, что он не в восторге. Я назвал щенка Бобби, в честь моего любимого пса из Хартума, и этот щенок стал мне верным спутником. Он скрасил мне много часов одиночества, прижимаясь ко мне своим теплым тельцем, и помог примириться с жизнью отшельника.
Я не поделился своими грустными мыслями с отцом — боялся, он обвинит меня в том, что я перечу воле Бога. Но даже мысль о рае не могла изгнать из моей головы жуткое зрелище окровавленного и умирающего муллы Нураллы.
Возможно, для того чтобы отвлечь меня от воспоминаний о мулле Нуралле, отец заговорил о своей миссии в этом мире:
— Омар, я знаю, тебя часто удивляло, почему я совершаю те или иные поступки. Когда ты станешь старше, ты поймешь. А сейчас просто запомни: Господь послал меня на эту землю с определенной целью. Моя единственная задача в этом мире — вести джихад и добиваться справедливости для всех мусульман. — Он сурово посмотрел на меня и добавил: — С мусульманами дурно обращаются в этом мире, сын. И моя миссия в том, чтобы заставить некоторые страны серьезно относиться к исламу.
Вероятно, он принял мое молчание за проявление интереса и согласия, потому что разразился одной из своих обычных речей о враждебной политике Америки:
— Американский президент считает себя королем всего мира, сынок. Американские правительство и народ во всем слушаются своего президента и вторгаются в мусульманские страны, даже если весь мир против. События в Кувейте их совершенно не касались. Вторжение Ирака в Кувейт было проблемой стран Ближнего Востока, и только мы сами должны были ее решить. Разумеется, американцам нужна была нефть, но, помимо этого, они хотели поработить мусульман. Американцы ненавидят мусульман, потому что любят евреев. На самом деле Америка и Израиль не две разные страны, а одно целое.
И тогда я вспомнил, что люди отца порой ворчали за его спиной, что он пренебрегает угрозой в лице Израиля. Его бойцы ненавидели Израиль еще сильнее, чем Америку. Они мечтали напасть на Израиль и удивлялись, почему им ни разу не дали приказ это сделать. Но никто из них не осмеливался прямо задать этот вопрос отцу.
Мой язык произнес быстрее, чем я осознал, что делаю:
— Отец, а почему ты не нападаешь на Израиль вместо Америки?
Отец посмотрел на меня и ничего не ответил. И тогда я повторил слова, которые слышал от его солдат:
— Израиль — маленькая страна рядом с нами. А Америка огромна и находится так далеко от наших границ.
Отец еще немного помолчал, а потом объяснил мне.
— Омар, — сказал он, — представь двухколесный велосипед. Одно колесо сделано из стали, а другое из дерева. Теперь, сын, скажи: чтобы сломать этот велосипед, ты попытаешься разрушить стальное колесо или деревянное?
— Конечно, деревянное, — не задумываясь, ответил я.
— Ты прав, сын. Теперь запомни: Америка и Израиль это один велосипед с двумя колесами. Деревянное колесо — Соединенные Штаты. А стальное колесо — Израиль. Омар, из этих двух держав Израиль сильнее. Скажи мне, разве опытный генерал будет атаковать в бою более сильные отряды противника? Нет, он сосредоточится на более слабых. Американцы слабее. И лучше всего сначала нанести удар по слабым точкам. Как только мы разрушим менее прочное деревянное колесо, стальное окажется бесполезным. Разве можно ездить на велосипеде с одним колесом?
Он похлопал меня рукой по колену.
— Сначала мы уничтожим Америку. Я не имею в виду, вооруженным путем. Мы разрушим ее, подорвав экономику страны, ослабив ее рынок. Когда это произойдет, Америка перестанет снабжать Израиль оружием, потому что у нее не будет на это денег. И тогда стальное колесо покроется ржавчиной и станет разрушаться. Так мы поступили с русскими. Мы выпустили много крови из организма этой огромной страны. Русские растратили свои богатства на войну в Афганистане. И когда они уже не могли финансировать эту войну, то сбежали. А вскоре после этого рухнула вся их система. Священные воины джихада, защищавшие Афганистан, сумели поставить эту громадную страну на колени. Мы сможем сделать то же самое с Америкой и Израилем. Но следует проявлять терпение. Полное поражение и крах этих стран, вероятно, произойдут не скоро. Возможно, я этого не увижу. Возможно, и ты этого не увидишь. Но это произойдет. Когда-нибудь мусульмане будут править миром. — Он помолчал. — Таков план Господа, Омар. Мусульмане будут править.
Я хранил безмолвие, совершенно не разделяя энтузиазма отца, величайшей страсти в его жизни. И хотел одного: чтобы он был как все отцы и интересовался только своей работой и семьей. Я не осмелился открыть ему свои мысли, объяснить, что никогда не пойму, почему его великая миссия по изменению мира важнее обязанностей мужа и отца.
Поскольку я сидел как истукан, не выражая восторга по поводу его грандиозных идей, отец поглядел на меня с разочарованием. Он привык видеть пыл и увлеченность своих соратников. Эти люди ловили каждое его слово. Они ели, пили, спали и дышали только с одной целью — уничтожать других.
Но в моем сердце не горела подобная страсть. Мы с отцом проделали остаток пути по каменистой дороге в полном молчании.
Отец возвращался в Джелалабад с кучей планов. Теперь, получив благословение от муллы Омара, он собирался послать за своими ветеранами. Многие из них жили с ним в Судане, и организовать их переезд было проще простого. Было решено, что они прилетят тем же самолетом, что и моя мать с братьями и сестрами.
Хотя правительства мусульманских стран не радовал тот факт, что отец живет в их регионе, потому что его страстная борьба против неисламских государств привлекала нежелательное внимание со стороны сильных западных держав, простые люди во всем мусульманском мире почитали отца как великого героя войны. И если мусульманские правительства не доверяли ему и даже ненавидели его, то их народ любил моего отца. Как только распространилась весть, что Усама бен Ладен создает новые тренировочные лагеря для воинов ислама, многие с охотой вступили в число новобранцев, горя желанием присоединиться к джихаду. Новые солдаты пополнили ряды старых, и я был свидетелем того, как в один миг сформировалась целая армия рвущихся в бой моджахедов.
