Женщинам не рассказали о том, что случилось.
После этого опасного приключения мы благополучно приземлились в Кандагаре. Местный аэропорт был совсем маленьким: невысокое здание терминала и всего одна взлетная полоса. Рядом с терминалом стояли машины, ожидавшие нашего прилета, чтобы отвезти нас в наш новый дом в Кандагаре. Мы не знали, долгий ли путь нам предстоит. Оказалось, долгий — мы проехали около тридцати миль от аэропорта.
Наши машины свернули к громадному комплексу зданий, выстроенному русскими во время войны. Здания были обнесены высокой стеной, и с каждой стороны находились сторожевые посты. На защищенной оградой территории имелось в общей сложности около восьмидесяти домов среднего размера, выстроенных из бетона и выкрашенных в розовый цвет. Эти здания люди отца приводили в порядок последние несколько недель — после ухода советских войск в 1988 году здесь всё было разграблено. И даже несмотря на то, что дома основательно подлатали, кое-где виднелись следы от снарядов и пуль.
Наконец у отца появилась собственная военная база. Конечно, здесь не было ни электричества, ни водопровода. Отец отказался модернизировать дома, верный своему убеждению, что его семья и бойцы должны жить простой жизнью. Но воспоминания о каменных лачугах на горе Тора-Бора были еще так свежи, что никто и не думал жаловаться.
Моя мать и тети получили каждая по отдельному дому. Их жилища находились по соседству, что было весьма удобно, так как давало им возможность общаться друг с другом. Вскоре отец приказал построить стены вокруг каждого из домов, чтобы обеспечить женам необходимое уединение. За пределами отгороженной территории базы располагалось около двадцати больших вилл, принадлежавших, как я слышал, русским генералам. Было там еще одно громадное здание, предназначавшееся для младших чинов военнослужащих, у которых имелись семьи. Холостяки тоже жили с внешней стороны стены, в бывших генеральских домах. Еще там стояло огромное здание, на крыше которого установили ракеты класса «земля-воздух».
На огражденной стеной территории находились, кроме домов нашей семьи, небольшая мечеть, а также многочисленные офисы отца и его высших чинов. Конюшни для наших лошадей были выстроены рядом с домами холостяков.
Кандагар мало походил на райские кущи. Мы жили в стране, где все еще шла война. Временами мы слышали шум бомбежек и сражений, но война, к счастью, ни разу не докатилась до нашей территории. Имелась и другая опасность — умереть от какой-нибудь заразы в краю, жители которого так привыкли иметь дело со смертью, что забыли про простые правила гигиены и охраны здоровья.
В основном мы оставались на территории военной базы, но несколько месяцев спустя мы с братьями обрели достаточно дерзости, чтобы совершать вылазки в город. В Кандагаре мы были свидетелями многочисленных проблем, терзавших афганцев и мешавших благополучному существованию.
Помню, как-то раз мы с друзьями сбросились, сложив все свои скромные сбережения, чтобы сходить в один популярный ресторан в Кандагаре. Привыкшие к пище настолько безвкусной, что ее с неохотой ели даже бродячие псы, мы с нетерпением жаждали получить новые вкусовые ощущения. Мы уже сделали заказ, когда один из моих спутников обратил внимание на кувшины, стоявшие возле столов. Он был любопытный малый, поэтому поднял кувшин с пола и заглянул внутрь. Понюхал содержимое, и его чуть не стошнило. Официант объяснил, что перед тем, как приступить к еде, афганцы прочищают горло, отхаркивая слюну. Чтобы посетители не плевали на пол, в ресторане стояли специальные сосуды.
Эта непривлекательная картина отбила у нас аппетит и испортила нам ужин.
Город оказался очень грязным. Повсюду — открытые сточные канавы и канализационные трубы. Нечистоты стекали из домов прямо на улицу и скапливались на тротуарах. В большинстве домов были туалеты, но не имелось водопровода. Чтобы избавиться от нечистот, делался специальный сток прямо вниз, на улицу. Лучше грязь на улице, чем в доме — таков был обычный ответ на все вопросы.
Отец снимал в городе несколько зданий для гостей. Временами мы с братьями или друзьями попадали в такие дома и видели сами, насколько антисанитарийной была система канализации. Самое неприятное заключалось в том, что случайные прохожие, бросив взгляд вверх, могли увидеть голую задницу того, кто пользовался традиционным способом слива нечистот.
Порой мы находили это даже забавным, например, в тот раз, когда к нам приехал гость из Саудовской Аравии, привыкший к более изысканным условиям жизни — ведь саудовское правительство вложило много нефтяных денег в модернизацию страны. У этого гостя началось сильнейшее кишечное расстройство, после того как он пообедал в местном ресторане. Мы показали ему, где туалет, но намеренно не предупредили о местной системе слива. Вскоре он прибежал к нам в полном ужасе и заявил, что снизу из туалета на него лаяла собака. Это было что-то новенькое, и мы помчались посмотреть. Мы заглянули в дыру и увидели внизу виновницу такого шума. Прямо под туалетом сидела собака-мамаша со своими щенками. Она нашла уютный уголок и разместилась там со своим потомством. И когда на них сверху полилась какая-то дрянь, она выразила свое негодование. Нетрудно догадаться, что кишечное расстройство нашего друга тут же почти прошло. И с тех пор он отказывался пользоваться туалетом в доме, предпочитая найти укромный уголок где-нибудь в поле или в кустах.
Подобные туалеты вызывали возмущение не только собак, но и людей. Поскольку испражнения сбрасывались прямо вниз, на улицу, пешеходам приходилось лавировать на узких тротуарах, обходя дымящиеся кучи. Вонь стояла такая, что глаза вылезали на лоб. И хотя фермеры несколько раз в неделю приезжали в город и собирали дерьмо, чтобы использовать в качестве удобрения на своих полях, шлейф неповторимого аромата человеческих фекалий окутывал весь город.
Афганистан оказался опасным местом для сыновей бен Ладена. В этой стране мы с братьями несколько раз находились на волосок от смерти. Все эти опасные случаи были, как правило, результатом неосторожного обращения с гранатами и другими взрывчатыми веществами, потому что оружие здесь встречалось повсюду и не всегда попадало в руки специалистов.
Как только мы переехали из Тора-Бора в Кандагар, отец организовал тренировочные занятия по обращению с оружием на своей новой базе и приказал нам время от времени посещать их, чтобы освежить навыки. Мы не жаловались, но иногда нам становилось скучно, и мы искали, чем бы развлечься.
Как-то раз мы с братьями решили посетить занятие, посвященное гранатам, которое вел один из командиров отца. Он рассказывал, что делать с гранатой, когда из нее вынута чека. И как назло, именно в этот момент выронил гранату из рук.
Я бросил взгляд на гранату, катившуюся по полу, и заметил, что чека выдернута. Я немедленно скомандовал братьям:
— Бежим отсюда!
Мы понеслись к дверям, но Абдул-Рахман словно прирос к месту. Он только прикрыл голову, что, разумеется, не спасло бы его от взрывной волны. Я стал тянуть его за собой, пытаясь привести в чувство — и тут генерал стал смеяться. Конечно, он тоже заметил опасность и то ли незаметно поставил чеку на место, то ли дезактивировал гранату. Кроме самого учителя, эта шутка никому больше не понравилась.
