Джев заглушил двигатель.
– Что ты там опять делала? – он говорил спокойно, но в голосе отчетливо слышалась ярость.
– Поднималась по пожарной лестнице, разве не понятно было? – буркнула я в ответ.
Штаны у меня были порваны, колени ободраны, руки исцарапаны, и я не начинала рыдать только потому, что очень сильно злилась.
– Что ж, мои поздравления, поднялась. А еще чуть не погибла. И не говори мне, что ты случайно туда полезла! Никто не зависает в этом районе в темное время суток. А еще ты влезла не куда-нибудь, а в штаб-квартиру нефилимов, так что не заливай мне, что это была случайность! Кто надоумил тебя туда пойти?
Я моргнула:
– Штаб… штаб-квартира нефилимов?!
– Будешь изображать из себя придурочную? – он покачал головой. – Потрясающе.
– Я думала, внутри никого нет. Я думала, что это соседнее здание принадлежит нефилиму.
– Они оба принадлежат нефилиму – и очень влиятельному нефилиму. Одно из них – для прикрытия, декорация, а вот в другом каждую ночь ночует четыре сотни отборных нефилимов. Угадай, в какое влезла ты?
Декорация. Как умно со стороны Хэнка. И как глупо с моей, что я не подумала об этом двадцать минут назад. Теперь он уже к утру сменит место расположения штаба, и я потеряю свою единственную зацепку. Правда, по крайней мере я теперь знала, что́ именно он прячет: склад был спальней для армии нефилимов. По меньшей мере, части этой армии.
– Мне кажется, я сказал тебе не лезть на рожон! Кажется, я просил тебя хоть какое-то время пожить нормальной жизнью, – бросил Джев.
– С нормальностью получилось не очень. Сразу после нашего с тобой разговора я встретила одного старого друга. Нефилима.
Слова сорвались с губ прежде, чем я успела подумать. Но у меня не было оснований скрывать от Джева правду о Скотте. В конце концов, именно Джев встал на мою сторону, когда Гейб не хотел отпускать Би Джея, так что он не мог ненавидеть нефилимов так же люто, как Гейб.
Взгляд Джева стал жестким.
– Что еще за друг-нефилим?
– Я не обязана отвечать.
– Можешь не отвечать. Я и так уже знаю. Единственный нефилим, которому ты настолько доверяешь, чтобы называть его другом, – это Скотт Парнелл.
Я не смогла скрыть удивления:
– Ты знаешь Скотта?
Джев не отвечал. Но судя по его колючему взгляду он не был высокого мнения о Скотте.
– Где он сейчас? – спросил он.
Я вспомнила о пещере и о том, что обещала Скотту никому о ней не рассказывать.
– Он… не говорил. Мы встретились, когда я бегала. Мы разговаривали недолго, у нас даже не было времени, чтобы обменяться телефонными номерами.
– Где ты бегала?
– В центре, – легко соврала я. – Он выходил из ресторана, когда я пробегала мимо, и узнал меня. И мы поболтали минутку.
– Ты лжешь. Скотт не станет так открыто разгуливать по городу. Не теперь, когда Черная Рука назначил за его голову награду. Готов спорить, что ты встречалась с ним в другом месте, гораздо более уединенном. В лесу за вашим домом? – предположил Джев.
– Откуда ты знаешь, где я живу? – спросила я нервно.
– За тобой по пятам ходит очень подозрительный нефилим. Если тебе и стоит о чем-то беспокоиться, так именно об этом.
– Подозрительный? Но ведь он, по крайней мере, рассказал мне о нефилимах и падших ангелах, и это намного больше, чем удосужился рассказать мне ты!
Я попыталась взять себя в руки. Мне совсем не хотелось говорить сейчас о Скотте. Я бы хотела поговорить о нас и заставить Джева рассказать о наших прошлых отношениях. Каждый день я представляла нашу встречу и теперь, когда она наконец состоялась, не могу позволить ему снова ускользнуть. Я должна знать, кем он был для меня.
– Интересно. И что же он тебе поведал? Что он жертва? Что падшие ангелы – негодяи? Он может сколько угодно обвинять падших в создании его расы, но он далеко не жертва и он далеко не безобиден. И если ошивается рядом, значит, ему что-то нужно от тебя. А все остальное – болтовня и отговорки.
– Забавно, что именно ты это сказал. Между прочим, он не просил меня ни о чем вообще. И даже, скорее, наоборот: это он помогает мне, пытается помочь мне вернуть память. Не делай такие удивленные глаза! То, что ты зацикленный на себе болван, вовсе не означает, что весь мир такой же! Он рассказал мне о падших ангелах и нефилимах, а потом о том, что Хэнк Миллар собирает подпольную армию нефилимов. Для тебя это имя, возможно, не значит ничего, а для меня оно очень важно, потому что у моей мамы с ним роман!
Вот теперь его лицо стало по-настоящему хмурым.
– Что ты только что сказала? – спросил он, и голос его звучал действительно грозно.
– Я сказала, что ты зацикленный на себе болван. И я именно это и имела в виду.
Он сощурил глаза и уставился в окно, видимо обдумывая что-то, и у меня возникло ощущение, что я случайно сказала ему что-то очень важное. Челюсти у него были сжаты, мрачный взгляд делал глаза холодными. Даже сидя на своем сиденье, я чувствовала, как напряглись его мышцы, чувствовала, как в нем бушуют эмоции – и ни одной положительной среди них не было.
– Кому ты рассказывала обо мне? – спросил он.
– А с чего ты взял, что я вообще о тебе кому-то рассказывала?
Он пригвоздил меня взглядом к месту:
– Твоя мама знает?
Я попыталась придумать ответ поязвительнее, но слишком устала для этого.
– Возможно, я упомянула в разговоре твое имя, но она его не узнала. Так что давай-ка вернемся к самому началу. Откуда я тебя знаю, Джев?
– Если я тебя попрошу кое о чем, ты, конечно, этого не сделаешь? – Видя, что я слушаю его внимательно, он продолжил: – Я отвезу тебя домой. Пожалуйста, постарайся забыть то, что сегодня произошло. Постарайся вести себя максимально нормально, особенно рядом с Хэнком. Ни в коем случае не произноси моего имени.
Вместо ответа я бросила на него презрительный взгляд и вышла из машины. Он тоже вышел и обошел вокруг джипа.
– И как это понимать? – спросил он, но в голосе его уже не слышно было гнева.
Я отошла подальше от «Тахо «на тот случай, если вдруг ему вздумается запихнуть меня в машину силком.
– Я не поеду домой. Пока не поеду. С той самой ночи, когда ты спас меня от Гейба, я все время пытаюсь придумать, где могу встретить тебя снова. Я слишком много времени провела, пытаясь понять, откуда ты знаешь меня. Я, может, и не помню тебя и многое другое за последние пять месяцев, но я все еще чувствую, Джев. И когда я впервые увидела тебя той ночью, я почувствовала нечто, чего никогда раньше не испытывала. Я не могла дышать, глядя на тебя. Что это значит? Почему ты не хочешь, чтобы я вспомнила тебя? Кем ты был для меня?
