Меня беспокоило такое его легкомыслие.
– И все-таки, что они с тобой сделают?
– Я бывал в куда более худших ситуациях и все-таки сумел из них выбраться. – Уголки его губ приподнялись в хитрой улыбке. – Ты так и не веришь в меня!
– Ты можешь быть серьезным хотя бы в течение пары секунд?
Он наклонился, поцеловал мне руку и сказал предельно откровенно:
– Они отправят меня в ад. Предполагается, что они должны предоставить право принятия решения архангелам, но правила работают далеко не всегда.
– Объясни, – потребовала я.
Он лениво откинулся на спинку кресла:
– Людям ведь тоже запрещено законом убивать друг друга. Однако убийства происходят каждый день. Мой мир не сильно отличается от твоего. На каждый закон найдется желающий его нарушить. И я буду притворяться невинным. Три месяца назад я самолично отправил Риксона в ад, хотя не имел на это никакого права, кроме собственного представления о справедливости.
– Ты отправил Риксона в ад?
Патч смотрел на меня лукаво.
– Он должен был заплатить. Он пытался убить тебя.
– Скотт рассказал мне о Риксоне, но он не знал, кто заковал его в цепи или как там у вас это делается. Я скажу ему, что это тебя он должен благодарить.
– Мне не нужна благодарность этого полукровки. Но я могу рассказать тебе, как это делается. Когда архангелы изгоняют падшего ангела с небес и лишают его крыльев, они сохраняют у себя одно перо. Перья тщательно регистрируют и охраняют. Если возникает необходимость отправить падшего в ад, архангелы просто находят его перо и сжигают его. Это символическое действие со вполне материальным результатом. Выражение «гореть в аду»– отнюдь не идиома.
– У тебя было перо Риксона?
– До того как он предал меня, он был мне почти как брат. Я знал, что у него есть перо, и знал, где он его хранит. Я знал о нем все. И именно поэтому я не стал действовать анонимно.
Наверно, Патч хотел казаться невозмутимым, но ходившие на лице желваки выдавали его истинное состояние.
– Я приволок его в ад и сжег перо прямо у него на глазах.
От его рассказа у меня зашевелились волосы на голове. Даже если бы Ви предала меня таким ужасным образом, я не уверена, что смогла бы обречь ее на такие страдания, на которые он обрек Риксона. Внезапно мне стало ясно, почему Патч принимает эту тему так близко к сердцу.
Постаравшись поскорее избавиться от страшной картины, нарисованной Патчем в моей голове, я вспомнила про перо, которое нашла на кладбище.
– И что, эти перья летают где попало? И любой может на них наткнуться?
Патч покачал головой:
– Архангелы сохраняют только одно перо для регистрации и учета. Некоторые падшие, как Риксон например, попадают на землю с одним или двумя случайно уцелевшими перьями. И если уж такое случается, поверь мне, падший ангел сделает все, чтобы его перо не попало в чужие руки. – На его губах появился намек на улыбку. – А ты думала, мы не сентиментальны.
– А что случается с остальными перьями?
– Они очень быстро сгорают, пока летишь вниз. Падение с небес – это тебе не приятная прогулка.
– А как насчет тебя? Есть перья, спрятанные в надежном месте?
Он удивленно изогнул бровь:
– Планируешь отправить меня в ад?
Я ответила улыбкой, несмотря на серьезность предмета разговора:
– У девушки всегда должна быть возможность маневра.
– Жаль тебя разочаровывать, но перьев нет. Я спустился на землю совершенно обнаженным.
– Хм…
Я постаралась, чтобы это прозвучало как можно небрежнее, но почувствовала, как запылало у меня лицо от картинки, которая возникла у меня перед глазами от одного безобидного слова. Мысли о наготе были совсем некстати здесь, в этой суперсекретной и супершикарной спальне Патча.
– Мне нравится, как ты смотришься в моей постели, – сказал Патч. – Я редко снимаю покрывало. Редко сплю. Знаешь, я бы, пожалуй, мог привыкнуть к этому зрелищу.
– Ты предлагаешь мне переехать к тебе?
– Я уже положил тебе в карман запасной ключ.
Я пощупала карман – там действительно лежало что-то маленькое и твердое.
– Как это щедро с твоей стороны.
– Я вовсе не считаю это щедростью, – ответил он, не отводя взгляда, голос его стал очень низким. – Я скучал по тебе, Ангел. И дня не прошло, чтобы я не чувствовал пустоты без тебя. Больше всего на свете я боялся, что Хэнк не сдержит свою клятву и убьет тебя. Я видел твой призрак повсюду. Я не мог спрятаться от тебя и не хотел. Ты мучила меня, но это было все равно лучше, чем потерять тебя.
– Почему ты не рассказал мне все той ночью на аллее с Гейбом? Ты был такой сердитый… – я покачала головой, вспоминая те грубые, едкие слова, которые он цедил в мою сторону. – Я думала, ты ненавидишь меня.
– Когда Хэнк наконец отпустил тебя, я следил за тобой, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Но я поклялся не вмешиваться больше в твою жизнь ради твоей же безопасности. Это было мое решение, и я думал, что смогу справиться. Пытался убедить себя, что у нас просто нет другого выбора. А там, на аллее, той ночью моя решимость разбилась вдребезги. Я хотел, чтобы ты помнила меня, чтобы так же, как я о тебе, думала обо мне все время. Но ты не могла. И я сам приложил к этому руку.
Он опустил глаза на сцепленные руки, опущенные между колен.
– Я должен попросить у тебя прощения, – продолжал он тихо. – Хэнк стер тебе память, чтобы ты не помнила, что он с тобой сделал. Но я согласился с этим. Это я попросил его стереть чуть дальше. Чтобы ты не помнила и меня.
Я уставилась на него в недоумении:
– Ты согласился…
– Я хотел вернуть тебе нормальную жизнь. Без падших ангелов, без нефилимов, без меня. Я думал, только так ты сможешь пережить все то, что случилось. Мы оба с тобой понимаем, что я здорово усложнил тебе жизнь, появившись в ней. Я старался все делать правильно, но совсем не всегда все получалось по-моему. Я долго размышлял и пришел к очень трудному решению: лучшее, что я могу сделать для твоего восстановления и твоего будущего, – это исчезнуть из твоей жизни.
– Патч…
– А Хэнк… я не мог просто стоять и смотреть, как он разрушает тебя. Я не мог смотреть, как он лишает тебя шанса на счастье, оставляя тебе лишние воспоминания. Ты совершенно права: он похитил тебя потому, что хотел использовать тебя, чтобы контролировать меня. Он забрал тебя в конце июня и не отпускал до начала сентября. И все эти месяцы, день за днем, тебя держали взаперти в полном одиночестве. Одиночное заключение может сломить даже самых закаленных воинов. И Хэнк знал, что я очень боюсь этого. Он постоянно требовал от меня подтверждения готовности служить ему, даже несмотря на то, что я уже дал ему клятву. Каждую минуту этих долгих месяцев он использовал тебя как приманку… – Глаза его сверкнули неприкрытой злобой. – Он заплатит за это. На моих условиях… – добавил он с интонацией, от которой у меня по спине побежали мурашки.
