Трясущимися руками Марси открыла свою сумочку, порылась внутри и вытащила мобильник.
– Он меня дурачил, – произнесла она, из глаз у нее безостановочно лились слезы. – Я думала, он же мой отец. Я же думала, что он любит меня! Если это что-то меняет, я не отдала ему ожерелье! Я только собиралась отдать. Принесла его сегодня вечером к нему на склад, как он просил. Но потом… в конце… когда я увидела эту девушку в клетке… – она захлебнулась слезами.
Я не хотела чувствовать к Марси ничего, даже отдаленно напоминающее сочувствие. Мне не нравилось, что она сидит в этой машине, и все тут. Мне не хотелось, чтобы она рассчитывала на меня, и наоборот. Я не хотела никакой связи между нами, никакой, ни в каком виде! И все-таки мне пришлось признать, что все вышеперечисленное имело место. И с этим ничего нельзя было поделать.
– Пожалуйста, дай мне телефон, – произнесла я мягко.
Марси сунула телефон мне в руку, подтянула коленки к груди, уткнулась в них лицом и беззвучно зарыдала.
Я набрала номер Патча. Нужно было срочно сообщить ему, что у Хэнка нет ожерелья. И еще нужно было рассказать ему ужасную правду о том, что я сделала. С каждым гудком я чувствовала, как тает моя решимость, и мне становилось все хуже. Я представляла себе лицо Патча в тот момент, когда он услышит правду, и у меня кровь стыла в жилах. Губы дрожали, дыхание перехватывало.
Сработал его автоответчик, поэтому я перезвонила Ви.
– Мне нужна твоя помощь, – сказала я ей. – Мне нужно, чтобы ты присмотрела за моей мамой и Марси. – Мне пришлось немного отодвинуть телефон от уха, чтобы не оглохнуть от ее воплей. – Да, Марси Миллар. Я потом тебе все объясню.
Глава 31
Около трех часов утра я высадила маму и Марси у дома Ви и оставила их на ее попечение, ничего не объясняя. Она пыталась накинуться на меня с расспросами, но я только покачала головой в ответ, стараясь не давать волю эмоциям. Я уехала, так и не сказав ни слова, больше всего желая просто ехать по какой-нибудь заброшенной дороге в полном одиночестве. Сначала мне казалось, что я еду без определенной цели, но потом стало очевидно, что я двигаюсь ко вполне конкретному месту.
Я почти не видела дорогу, по которой мчалась к Дельфийскому парку. Я втиснулась на парковку и внезапно ощутила страшное одиночество. Все это время я боялась даже подумать о том, что сделала, а теперь, в этой темноте, тишине и безмятежном покое, последние остатки мужества покинули меня. У меня не было больше сил сдерживаться. Опустив голову на руль, я разрыдалась.
Я плакала потому, что мне пришлось принимать такое трудное решение, и потому, что цена этого решения была непомерно велика. А больше всего потому, что даже не представляла себе, как рассказать обо всем Патчу. Я понимала, что эту новость должна сообщить ему сама, и от одной мысли об этом меня охватывал ужас. Как, как я смогу сказать ему, что теперь я превратилась в одно из тех существ, которых он так сильно презирает? И именно сейчас, когда мы наконец-то разобрались в наших запутанных и непростых отношениях…
Воспользовавшись телефоном Марси, я набрала его номер и с разочарованием, но и облегченно вздохнула, когда включился автоответчик. Может быть, он не берет трубку, потому что не знает, что это звоню я? Или уже знает, что я натворила и избегает меня, потому что не может определиться со своими чувствами? Или проклинает меня за мое глупое, глупейшее решение, даже несмотря на то, что у меня просто не было другого выхода?
«Нет», – сказала я себе. Ничего такого. Патч никогда не уходит от прямого разговора, так что проблема во мне.
Я вышла из машины и с тяжелым сердцем пошла к воротам. Прижалась лбом к металлическим прутьям – ледяной металл будто колол кожу тысячей маленьких иголочек, но эта боль была пустяком, ничем по сравнению с теми муками совести и отчаянием, которое снедало меня изнутри.
«Патч! – воскликнула я про себя. – Что же я натворила!»
Я схватилась руками за прутья решетки и потрясла ее, понимая, что попасть внутрь у меня нет никаких шансов, и вдруг услышала странный металлический звук. Стальная решетка гнулась в моих руках, словно пластилин. Я уставилась на свои руки, не веря глазам. И вдруг до меня дошло: я же больше не человек! Я действительно нефилим, и у меня есть их способности и силы. Мурашки побежали по позвоночнику от осознания моих новых потенциальных возможностей. А еще от того, что если раньше я пыталась убедить себя, будто клятву можно отменить, то теперь становилось совершенно очевидно, что возврата к прошлому не будет.
Я развела прутья, сделав отверстие, через которое протиснулась внутрь, и побежала в глубь парка. Замедлила я шаг, только когда добежала до сарая, где был вход в студию Патча. Пальцы у меня дрожали, когда я поворачивала ручку двери. Медленно, еле волоча отяжелевшие внезапно ноги, я спустилась в потайной ход.
Немного поплутав, я все же смогла по памяти найти нужную дверь. Войдя в студию Патча, я сразу поняла, что что-то не так. Я как будто чувствовала запах недавней яростной ссоры, словно следы ее еще витали в воздухе. Объяснить это словами я бы не смогла, но следы были настолько очевидны и осязаемы для меня, словно я держала перед собой листок бумаги с их изображением.
Я тихонько двигалась по студии, следуя за потоком невидимой энергии, все еще не очень понимая, что предвещают эти странные вибрации в воздухе. Когда я осторожно толкнула дверь спальни, она открылась, и тогда я увидела тайный ход.
Одна из черных гранитных стен отъехала вправо, открывая мрачный сырой коридор. Пол в нем был грязный, в лужах, а освещали его вставленные в подставки чадящие факелы.
В коридоре послышались чьи-то шаги, этот звук эхом отражался от стен, и у меня внутри всё сжалось в напряженном ожидании. Лицо Патча в свете факелов казалось словно высеченным из камня, черные глаза смотрели мимо меня, настолько глубоко он был погружен в раздумья. И столько безжалостности было в его взгляде, что я застыла на месте, парализованная. Я не могла смотреть на него и не могла не смотреть. Я чувствовала, как надежда стремительно покидает меня, а ее место занимает всепоглощающее чувство стыда. И в тот момент, когда я наконец собиралась дать волю слезам, он перевел взгляд на меня, и наши глаза встретились.
Один его взгляд, и у меня как будто гора с плеч свалилась. И рухнула вся моя защита.
Я двинулась к нему, сначала неуверенно, дрожа от переполняющих меня эмоций, а потом бегом, бросилась прямо к нему в объятия, не в силах больше быть без него.
– Патч… я… не знаю… с чего начать! – разрыдалась я.
Он крепко обнял меня и прижал к себе.
– Я все знаю, – прошептал он мне на ухо.
– Нет, ты не знаешь! – отчаянно воскликнула я. – Хэнк заставил меня произнести клятву. И теперь я не… это значит, что я больше не… больше не…
Нет, я не могла заставить себя сказать это. Только не Патчу. Я не вынесу, если он откажется от меня. Я не вынесу даже выражения малейшего сомнения на его лице, даже крохотной искорки презрения в его глазах…
