– Сила ожерелья архангела сильнее дьявольской силы.
– У меня нет ожерелья, – ответила она устало.
– Ты можешь воспользоваться моим. Ты поговоришь с архангелами, передашь им мое предложение, и вы проголосуете.
Он достал из кармана ожерелье и расстегнул замочек, протягивая его ей.
– А где гарантия, что это не хитрая уловка? Где гарантия, что ты не заставишь меня отвечать на свои вопросы?
– У тебя нет гарантий. У тебя нет в данный момент ничего, кроме веры.
– Ты предлагаешь мне довериться известному предателю. Изгнанному ангелу.
Она встретилась с ним глазами, внимательно изучая его лицо, непроницаемое, словно поверхность ночного озера.
– Это было очень давно, – ответил он тихо и снова протянул ей ожерелье: – Повернись, и я надену тебе его.
– У меня нет ничего, кроме веры… – повторила она тихо.
Судя по выражению ее лица, она взвешивала имеющиеся у нее варианты. Довериться Патчу или решать свои проблемы в одиночку.
Наконец она повернулась и приподняла волосы:
– Надевай.
Глава 32
Мое дыхание медленно выравнивалось, когда поняла, что меня надежно держат руки Патча. Мы сидели на полу его спальни, я прижалась головой к его груди, а он бережно и нежно покачивал меня и нашептывал что-то успокаивающее.
– Значит, вот оно как, – проговорила я. – Я действительно убила Чонси. Нефилима. Бессмертного. Пусть ненарочно, но все-таки. Я убила его.
– Твоя жертва должна была убить Хэнка.
Я вяло кивнула:
– Я слышала, ты говорил архангелу. И видела все. Ты использовал падших ангелов – Гейба, Джеремайю и Доминика, чтобы нефилимы покинули склад и она осталась одна.
– Да.
– Гейбу удалось догнать Хэнка и заставить его принести клятву верности?
– Нет. Удалось бы, но я его опередил. Я был не совсем откровенен с Гейбом и позволил ему думать, что отдам ему Хэнка. Я привел с собой Дабрию, она ждала Хэнка снаружи. Когда он выскочил из помещения склада, она его схватила. Когда я вернулся сюда и увидел, что тебя нет, я подумал, что ты у него. Тогда я позвонил Дабрии и приволок Хэнка сюда, чтобы допросить его с пристрастием. Прости за Дабрию, – поспешно извинился он, – я взял ее с собой только потому, что меня не волнует, что с ней может произойти. Ее можно заменить. Тебя нет.
– Я не злюсь, – ответила я. Сейчас Дабрия волновала меня меньше всего, у меня куда более серьезные поводы для беспокойства. – Архангелы… они проголосовали? Что теперь будет с Хэнком?
– До голосования они хотели поговорить со мной. Учитывая мое прошлое, они мне не слишком доверяют. Я сказал им, что если они позволят мне убить Хэнка, то им больше не надо будет беспокоиться из-за дьявольской силы. А еще я напомнил им, что если Хэнк умрет, то лидером его армии нефилимов станешь ты. Я пообещал, что ты остановишь войну.
– Во что бы то ни стало, – подтвердила я, нетерпеливо кивая. – Я хочу, чтобы Хэнка не было. Они проголосовали?
– Они тоже хотят, чтобы это безумие закончилось. Поэтому они дали мне зеленый свет. У нас есть время до восхода солнца.
Как раз в этот момент я заметила, что на полу у его ног лежит пистолет.
Патч продолжал:
– Я пообещал, что не буду мешать тебе сделать это лично. И если ты по-прежнему хочешь этого, я не стану спорить с тобой. Но я не могу позволить тебе вляпаться в это, не понимая до конца последствий. Смерть Хэнка будет преследовать тебя всю твою жизнь. Ты никогда не сможешь изменить это и никогда не сможешь забыть. Я убью его, Нора. Я сделаю это, если ты разрешишь мне. Выбор за тобой. И я в любом случае буду рядом. Просто я хотел, чтобы ты была готова.
Я даже не вздрогнула. И взяла в руки пистолет.
– Я хочу видеть его. Хочу посмотреть ему в глаза и увидеть в них страх и раскаяние, когда он поймет, что у него нет выбора.
Спустя мгновение Патч еле заметно кивнул, принимая мое решение. Он повел меня в потайной коридор. Единственным источником света были здесь закрепленные на стенах факелы, которые то вспыхивали, то гасли. Их пламя освещало только первые несколько метров коридора, а дальше было темно.
Я шла за Патчем все дальше и дальше, пол коридора плавно спускался вниз. Появилась последняя дверь. Патч потянул за железное кольцо, и она распахнулась перед нами.
Хэнк ждал нас. Он бросился на Патча, но железные цепи, которые сковывали его запястья, не пускали его. Со сдавленным смешком, который, как мне показалось, прозвучал безумно, он проговорил:
– Не обманывай себя, это не сойдет тебе с рук!
В глазах его горела лютая ненависть.
– Ты же обманывал себя, думая, что сможешь перехитрить архангелов? – спросил Патч.
Хэнк тревожно прищурился и уставился на пистолет в моей руке, только сейчас заметив его.
– Что это? – спросил он, и голос его звучал по-настоящему жутко.
Я подняла пистолет и прицелилась в Хэнка. И испытала искреннюю радость, глядя, как на его лице сначала появилось недоверие, потом ненависть.
– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?! – гаркнул он.
– Твое время истекло, – ответил Патч.
– Мы заключили свое собственное соглашение с архангелами, – добавила я.
– Какое еще соглашение?! – каждое слово Хэнка буквально сочилось злобой.
Я нацелила дуло пистолета ему в грудь:
– Ты больше не бессмертен, Хэнк. Смерть в конечном итоге стучится к каждому.
Он издал короткий недоверчивый смешок, но вспышка ужаса в его глазах свидетельствовала о том, что он мне верил.
– Хотелось бы мне знать, что ждет тебя в следующей жизни, – шепнула я. – Хотелось бы мне знать, жалеешь ли ты хотя бы сейчас о том, как прожил эту? Оглядываешься ли назад, пытаешься ли понять, когда и почему все пошло не так? Вспоминаешь ли ты о всех тех людях, которых использовал и которым причинил боль? Помнишь ли их имена – каждого из них? Хотелось бы мне знать, стоит ли у тебя перед глазами лицо моей мамы? Надеюсь, что ее лицо будет преследовать тебя вечно. Вечность – это очень долго, Хэнк.
Он рванулся вперед с такой неистовой силой и яростью, что я засомневалась, выдержат ли цепи.
– Я хочу, чтобы ты помнил мое имя, – сказала я Хэнку. – Хочу, чтобы ты помнил, что я сделала для тебя то, что ты должен был сделать для меня: просто проявить милосердие.
На его лице, горевшем яростью и ненавистью, появилось выражение настороженного размышления. Он, конечно, был умен, но я все же сомневалась, что он так сразу понял, к чему я клоню.
– Я не возглавлю поднятое тобой восстание нефилимов, – продолжала я. – Потому что ты не умрешь. Больше того, ты будешь жить по-настоящему долго. Вот только жаль, жить ты будешь не в шикарном отеле «Ритц». Если, конечно, Патч не собирается переоборудовать эту камеру и превратить ее в пятизвездочный люкс.
