– Мы о нем ничего не знаем. – Анук поежилась, подняла лицо к стремительно темнеющему небу. – До недавнего времени мы даже не догадывались о его существовании. Скоро начнется дождь. Нам нужно возвращаться.
– Я, конечно, не психолог, – подала голос Марго, – но тут должно быть что-то личное. Меня и Альбину он просто бросил, а Флору спрятал.
– Он ее похоронил, – Арина кивнула. – Единственную из своих жертв. Почему?
Анук посмотрела на нее с интересом, а потом сказала страшное:
– Чтобы приходить на ее могилу, чтобы даже после смерти она оставалась только с ним. Высшая степень эгоизма. А теперь, – Анук огляделась, – нам и в самом деле пора идти.
– Он может быть рядом, – сказала Марго шепотом.
– Тебе больше не нужно его бояться. – Арина оглядела обступающий их со всех сторон лес. Лес, как и небо, темнел, наливался мраком. В своих поисках они не заметили, как наступил хмурый предгрозовой вечер.
– Зато тебе нужно, – сказала Марго едва слышно.
– Я справлюсь, – пообещала Арина. – Как-нибудь…
С неба упали первые капли, забарабанили по могиле Флоры, и Арине вдруг подумалось, что следующей весной из могилы прорастут безвременники…
Дождь усиливался с каждой минутой, поэтому шли быстро. Если бы не Анук, Арина, наверное, побежала бы, а так приходилось подстраиваться, сдерживать шаг. Может, из-за дождя, а может, из-за сгущающейся темноты обратный путь казался в разы длиннее. Ей даже подумалось, что они заблудились в этом сумрачном лесу и теперь останутся в нем до утра, мокнуть, мерзнуть и вздрагивать от каждого шороха.
Где-то впереди завыл Блэк. Сердце испуганно дернулось, затрепетало, как у пойманного в силки зайца.
– Пойду-ка я гляну. – Наверное, Марго и в самом деле тревожилась за нее, раз решилась на такой подвиг.
– Ты только осторожнее. – Глупо говорить такое мертвой женщине, уверенной, что хуже, чем есть, уже не будет. Но и отпустить Марго просто так она не могла.
А Анук молчала. Сказала бы хоть словечко, успокоила. И дождь ей вроде как нипочем.
Тишину, нарушаемую лишь шумом дождя, вдруг разорвал истошный женский вопль, а через мгновение Марго материализовалась прямо посреди тропинки. Арина испуганно шарахнулась в сторону, больно ударившись плечом о мокрый ствол березы.
– Что там? – спросила она непослушными губами.
Анук остановилась, обернулась.
– Что происходит? – Ее взгляд слепо шарил в темноте за Ариной. – Ты что-то почувствовала?
– Не я – Марго. – Непрекращающийся вой Блэка подтвердил ее самые страшные подозрения. Произошло что-то… непоправимое.
– Она там… – Марго ткнула пальцем в темноту. – Сидит… Мертвая!
– Кто?
– Софья! – голос Марго сорвался на визг.
– Что? – произнесла Анук требовательно. – Ну, говори же!
А что сказать? Что, пока они искали могилу Флоры, еще одну из них убили?
– Где? – спросила она у Марго.
– Тут, совсем рядом.
– Тогда пошли.
Собственная решимость пугала. Вместо того чтобы со всех ног бежать прочь, она собиралась еще раз взглянуть в лицо своему страху.
– Его там нет, – шепнула Марго. – Кроме нее, там никого нет. Не бойся.
Арина обернулась к Анук:
– Там Софья. Марго сказала, что она мертва.
– Ясно. – Анук не испугалась, не ударилась в панику, произнесла: – Я пойду вперед, а ты за мной.
В руке ее появился кинжал, тот самый, с рукоятью, украшенной черной вязью. Особенная вещь. Вещь силы. Как Аринино веретено, которое лежит сейчас дома в шкафу, а должно быть всегда при ней, потому что наступили лихие времена, потому что какой-то безумец объявил сезон охоты на ведьм открытым. Потому что она ведьма.
…Софья сидела на земле, привалившись спиной к березе, уронив голову на грудь. Издалека казалось, что она спит. Только издалека, ровно до тех пор, пока пелена дождя милосердно скрывала вспоротый живот и бурые потеки на руках, сжимающих окровавленный веер.
За спиной снова тихо заскулила Марго, но тут же замолчала, испуганно прижав к груди свою черепушку. Анук стояла неподвижно, не предпринимая ни малейшей попытки приблизиться к мертвой Софье, словно о чем-то раздумывая, а потом сказала:
– Ей уже ничем не помочь, а нам нужно уходить.
– Но как же?..
– Потом. – Она даже не повысила голоса, но от этого ее спокойствия стало страшнее вдвойне. – Убийца может быть где-то поблизости, мы не должны так рисковать.
Арина не стала спорить. Как можно спорить с инстинктом, который велит бежать, спасаться?! И она побежала, не оглядываясь по сторонам, не чуя под собою ног, подставляя пылающее лицо под холодные дождевые струи.
* * *
…В доме Флоры кто-то был. Окно первого этажа светилось весело и призывно, как огни маяка посреди бушующего моря. Арина замерла, по-звериному затаилась, краешком сознания отмечая приближающиеся шаги. Анук не бежала, но все равно ее догнала, стала рядом, вглядываясь в темноту, а потом тихо сказала:
– Ждите меня здесь. Обе!
Анук двигалась стремительно и бесшумно, как призрак. Она знала, что делает, когда заглядывала в освещенное окно. Арине хотелось думать, что знает, потому что сражаться с маньяком в одиночку она была не готова.
В освещенном квадрате окна мелькнула черная тень. Сердце испуганно дернулось. А Анук, наоборот, вышла из темноты, призывно взмахнув рукой. Только бы она знала, что творит…
Тень за окном сгустилась, превратившись в стройный женский силуэт. Тихо тренькнули открывающиеся створки, и раздраженный голос сказал:
– Анук, где вас носит?
Арина узнала этот голос, хотя и слышала его лишь однажды – на кладбище во время похорон Марго.
– Впусти нас, Саломея. – Не дожидаясь ответа, Анук подошла к крыльцу. Арина и Марго двинулись следом, как привязанные. Блэк остался снаружи – охранять.
– Я приехала, как только смогла, – сказала Саломея, впуская их в дом. – Что тут у вас творится? Где Софья?
Про Арину она не спросила, лишь окинула девушку быстрым оценивающим взглядом. Значит, Анук ей уже кое-что рассказала. Наверное, по телефону.
– Софья мертва, а нам нужно уходить.
Если Саломея и испугалась, то виду не подала. На ее холеном лице не дрогнул ни единый мускул. Она стояла посреди комнаты, скрестив на груди руки, затянутые в тонкие лайковые перчатки. Высокая, стройная, одетая в водолазку, черные брюки и высокие сапоги, от которых на полу оставались мокрые следы. От нее одуряюще пахло духами. Этот аромат смешивался с влажным воздухом, делался еще сильнее.
– Я сунулась было вас искать. – Саломея стряхнула с брюк соринку, покачнулась, как пьяная, – но начался дождь. Телефон Софьи отключен, твой вообще не отвечает, – добавила она с легким укором.
