– Вот это новость! – Саломея взяла себя в руки быстро, почти мгновенно, и лицо ее сделалось прежним – прекрасно-аристократичным, лишенным возраста. – Черная кровь… Кто бы мог подумать? И… – она пристально посмотрела на Арину, – чем же ты нас удивишь?
– Ничем, – та пожала плечами. – Я не особо талантливая.
За ее спиной многозначительно хмыкнула Анук, а Марго хихикнула.
– Тому, в чьих жилах течет черная кровь, нет нужды доказывать свое превосходство. – Саломея не сводила с нее изучающего взгляда. – Я слышала, таких не осталось. Особенно инициированных. Как ты выжила после этого?
Арина вздохнула. Отвечать на один и тот же вопрос она уже порядком устала. Выжила и выжила. Значит, повезло.
– Все, что нас не убивает, делает нас сильнее. – Саломея улыбнулась широко и радостно, словно только что в лице Арины обрела давно потерянную сестру. – Ты сильная девочка. Это очень, очень хорошо.
Арина улыбнулась в ответ. Как реагировать на подобное заявление, она не знала.
– Сколько мне лет? – вдруг спросила Саломея.
– Пятьдесят девять. – Она ответила не задумываясь, не пытаясь оценивать и сопоставлять, и сама удивилась озвученной цифре, потому что красавице ведьме можно было дать не больше сорока.
– Черная кровь. – Саломея потрепала ее по щеке, как маленькую девочку. – Сильна, ничего не скажешь.
– Экзамен окончен? – спросила Анук скучным голосом. – Может быть, тогда приступим к делу?
– С кого начнем? – Саломея погладила камею и мечтательно улыбнулась.
– Давай сразу с главврача, чтобы не размениваться на пустяки. У тебя ведь получится разобраться с профессиональным мозгоправом?
– Обижаешь! – Саломея поправила прическу, неспешным шагом направилась к запертым больничным воротам, велела: – Не отставайте, девочки, если хотите увидеть, как работает настоящий профессионал.
Охраннику, здоровенному детине в синей униформе, хватило лишь одной улыбки красавицы, чтобы из грозного сторожевого пса превратиться в левретку. Он был готов служить верой и правдой, доложить главврачу и даже покинуть боевой пост, чтобы лично проводить. Саломея разрешила доложить, но от сопровождения решительно отказалась, лишь поинтересовалась, где можно найти главврача.
По узкой асфальтированной дорожке, пересекающей больничный двор, она плыла как королева. Арина не знала, что в этот момент испытывают остальные, но сама чувствовала себя частью королевской свиты, одной из фрейлин.
Административный корпус располагался в глубине территории, в дальнем конце уютного сквера, засаженного кленами и липами, облагороженного клумбами и яркими скамейками на гнутых чугунных ножках. Арина ожидала, что он будет заполнен пациентами клиники, теми, кто не буйный и кому позволены прогулки на свежем воздухе, но вокруг не было ни единой живой души, только где-то в стороне слышалось размеренное шарканье. Наверное, дворник сметал с дорожки первые опавшие листья.
– А тут ничего, прямо как в санатории, – сказала Марго, оглядываясь по сторонам.
– Не хотела бы я попасть в такой санаторий. – Арина поежилась. Даже в отсутствие пациентов атмосфера на территории лечебницы та еще: застоявшаяся, как вода в давно не чищенном пруду.
– Никому не рассказывай, что видишь покойников, тогда и не попадешь, – хихикнула Марго, но как-то не особо весело.
– Отвратительный запах! – Анук вертела в руках портсигар, было очевидно, что ей очень хочется курить. – Болезнь и пожарище.
– Заметь, идея не моя, – сказала Саломея и потянула на себя дверную ручку. – Впрочем, я ничего особенного не чувствую.
Кабинет главврача располагался в дальнем конце длинного коридора. Подступы к кабинету никем не охранялись, наверное, секретарша была главврачу не по статусу. Или без надобности. Саломея остановилась перед массивной дверью с потемневшей от времени и недосмотра бронзовой табличкой с надписью «Штерн Яков Иосифович. Главный врач».
– Я зайду одна, – произнесла она, разглядывая табличку. – Когда Яков Иосифович будет готов к беседе, позову вас.
Ждать пришлось довольно долго, наверное, клиент оказался крепким орешком. Наконец, из-за двери послышалось:
– Дамы, прошу вас!
Кабинет главврача был огромный: три окна с одной стороны и стеллаж-картотека – с другой. В центре – обшарпанный переговорный стол, такой длинный, что при желании за ним, наверное, смог бы разместиться весь здешний персонал. Вдоль стола с двух сторон располагались разномастные стулья, а в торце буквой «т» громоздился еще один стол, обтянутый потертым зеленым сукном и заваленный кипами картонных папок и каких-то бумаг. Арина решила, что в папках хранятся истории болезни пациентов. А что еще могло бы в них быть? На стене, противоположной двери, как раз над столом, висели портреты: в центре президент, а по бокам Юнг с Фрейдом. Замечательная композиция, очень вдохновляющая!
Саломея стояла у одного из окон, скрестив на груди руки. Вид у нее был усталый. Похоже, Яков Иосифович Штерн и в самом деле не сразу поддался ее чарам.
– Не знал, что нынче в органах служат одни дамы, – послышался из-за кипы папок сиплый, с пришепетыванием голос, и Арина только сейчас обратила внимание на хозяина этого странного кабинета.
Он был уже немолодым, лысым, носил очки в роговой оправе, которые на мелком лице казались монументальными. Из-под белоснежного накрахмаленного халата выглядывал небрежно повязанный узел галстука и ворот не слишком свежей сорочки. Из нагрудного кармана торчала целая батарея ручек. Арина насчитала семь штук.
– Ваша коллега, – Яков Иосифович, привстав, чуть удивленно посмотрел на Саломею, словно никак не мог поверить в реальность происходящего, – убедила меня в необходимости нашего э… сотрудничества, но считаю своим долгом напомнить о святости врачебной тайны.
– Ужасный бюрократ, – сказала Саломея едва слышно. – И редкостный сухарь.
Теперь ясно, почему Яков Иосифович Штерн воспринял их как теток из органов, а не очаровательных прелестниц. Прелестницы в частности и дамы в целом его не волновали. Якова Иосифовича интересовали только бумажки, распоряжения, положения – то есть вся та ерунда, которой был завален его кабинет. Саломее пришлось импровизировать, на ходу изменять свой план. Кстати, камея теперь была у нее в руке, а не на шее. Значит, пустила в ход тяжелую артиллерию.
– Да не стойте вы! В ногах правды нет. – Сам Яков Иосифович сделал еще одну вялую попытку приподняться из-за стола, но тут же плюхнулся обратно. Выказал уважение, как умел. – Присаживайтесь.
Они с Анук опустились на хлипкие стулья. Марго пристроилась напротив, а Саломея так и осталась у окна, поигрывая камеей.
– Ну-с, что вас интересует? – Главврач выдернул из нагрудного кармана одну из ручек, словно собирался конспектировать их разговор.
– Один ваш пациент, – начала Анук, бросив на Арину предупреждающий взгляд. Не вмешивайся – вот что он означал.
