— Ты слушаешь? — надрывался Павел на том конце провода.
— Угу.
— Варя, это о Кострове. Слушай! Моя девушка, Лера, работает секретаршей у Новохатского, адвоката Кострова. Я попросил ее аккуратненько заглянуть в бумажки, посмотреть, что это он затих там. Знаешь, адвокаты любят детали уточнять и все такое, а этот пропал давным-давно! И вообще, дело-то сверху велели притормозить! Ну, Лера и заглянула в дело Кострова. Она не юрист, к сожалению, не смогла мне детально доложить, что там видела, но суть такова: на тебя подадут в суд. Обвинение будет такое: ты похитила доктора и, угрожая его жизни, выбила из него ложное признание в убийстве твоей матери.
Мне стало еще хуже. Но ведь…
— Так тот труп с разрезанным животом никуда не делся?
— Никуда не делся и не денется, но адвокат придумает что-нибудь особенное! Ну, сумасшедший покончил с собой, и доктор испугался всей этой крови и спрятал тело. Так это же не убийство! А карточки пациента, где указывался метод лечения, нет. То же с твоей мамой. Кто докажет, что она вообще там лечилась? Персонал на Кострова как на бога молится. Свидетелей нет. Есть только признание, записанное на кассете. А оно сделано под давлением.
— Что мне делать? — Я раскисла окончательно.
— Подождать, — ответил Седов убежденно. — Защита тоже понимает, что ее аргументы недостаточно надежны. Скорее всего, Новохатский подаст на тебя заявление в милицию, а потом предложит снова ту самую сделку, с которой уже приходил к тебе. Только уже не будет обещать картины твоей мамы! То есть Новохатский будет действовать с позиции силы.
В моей голове повернулись какие-то колесики, и я вспомнила один маленький нюанс, которым тут же и поделилась со следователем:
— А жена Кострова все еще прокурор?
— Да, но… Все знают ее как порядочного человека… И, естественно, она не будет принимать участие в процессе своего мужа!
— Ну так что? — Я впала в отчаяние. — Я думаю, придется пойти на сделку. Бедная моя мама!
Слезы хлынули из моих глаз, и я повесила трубку. Говорить дальше не было сил. Никогда раньше в своей жизни я столько не плакала. Слезы лились таким обильным и широким потоком, что даже было странно, откуда их столько берется? Кроме того, снова стало ломить позвоночник. Чтобы успокоиться, пришлось смешать себе коктейль по особой рецептуре: валерьянка, пустырник, все в слоновьих дозах, и минералка. Этим убойным составом я запила таблетку обезболивающего, и уже через пять минут увидела первый сон. Где-то за полночь проснулась снова, соорудила второй стакан успокоительной микстуры и проспала до утра.
Утром, сварив себе кофе и качаясь, будто с перепою, снова пришла в комнату, где висели «Лабиринты». Мысли разбегались в разные стороны: Костров, Тамила, Кирин, Байгер, Седов — все-все, оставьте меня в покое! Где мой Тимур? Где моя прежняя жизнь?
Глава 42
Так, бессмысленно, я и просидела до вечера. А вскоре раздался звонок в дверь — это приехала Тамила. Она была усталая, но оживленно рассказывала о поездке, радовалась новым впечатлениям. Она приняла душ, переоделась, стала готовить ужин, а я все так же тупо сидела на диване — в белом тупике, украшенном «Лабиринтами» Тимура. Наконец, подумав, что все же надо поговорить, вышла в кухню.
— Ты целый день проходила в халате? — удивилась Тамила. — Болеешь? Может, в аптеку сходить?
Я отрицательно помотала головой.
— Тамила, — как слабо звучал мой голос! — Тамила, а как твоя фамилия?
— Иванова, — звонко рассмеялась она собственной шутке.
— Скажи правду, — попросила я. — Ты — Наташа Томилина?
Ее смех разом оборвался. Она подняла на меня глаза, полные ужаса и паники.
— Ты знаешь? — прошептала она. Ее губы посерели, кожа приобрела мертвенный оттенок.
— Да. — Реакция подруги будто дала мне энергетический заряд. — Да! Я все знаю. Ты — Наташа Томилина, невеста Валентина Ганжи. Ну, конечно! — На память пришел один эпизод из недавнего прошлого. — Когда ты увидела его брата-близнеца здесь, то подумала…
— Что это он… — Голос Тамилы дрожал.
— Ты упала в обморок, а очнувшись, но еще не совсем придя в себя, сказала: «Валя!» Я думала, что ты оговорилась, но ты просто звала его… Расскажи мне правду! Это ты хотела убить меня?
Тамила села на табуретку у стойки напротив меня. Она смотрела куда-то поверх моей головы, собираясь с мыслями. Потом, не глядя, нащупала в кармане банного халата пачку сигарет и зажигалку, закурила, резко выдохнула облако дыма. Ее тонкие ноздри нервно дрожали, и сейчас она походила на одну из этих утонченных красавиц — актрис 60-х годов. Наконец она перевела взгляд на меня и заговорила:
— Валя погиб совсем молодым. Ему было всего двадцать лет! После восьмого класса он приехал в Гродин поступать в художественное училище. Я шла в девятый класс, планируя после десятилетки рвануть покорять столицы. Мы встретились на дискотеке на открытой площадке в городском парке. Он пригласил меня танцевать. Сначала я подумала, что он полная деревенщина: неказистый, плохо одет, говорит, как парень из глубокой деревни. Но он выудил у меня номер телефона и стал названивать каждый день. Через пару недель его звонков я решила встретиться с ним, чтобы отшить его раз и навсегда. Но он повел меня в музей изобразительных искусств, а там выяснять отношения было неудобно. Зато Валя стал рассказывать мне о картинах, о художниках, о направлениях в живописи. Говорил, что ему нравится, что — не нравится. Как бы он написал картину на ту или иную тему. Он заразил меня своей любовью к живописи. До сих пор я занимаюсь искусством только потому, что Валя сводил меня на первом свидании в провинциальный музей изобразительных искусств. Он мечтал побывать в Третьяковке, в Пушкинском музее, в Эрмитаже… Сейчас я часто бываю там, а Валя так никогда этого и не увидел! У него была масса идей, он обладал буйной фантазией, необыкновенным темпераментом. За серой внешностью скрывалась неординарная личность. Я полюбила эту личность. Вскоре мне пришлось уехать в Москву поступать в вуз.
— Слушай, — перебила я ее. — А почему же Тимур тебя не узнал?
— Стечение обстоятельств. Валя начал близко дружить с Тимуром уже когда я уехала. Я приезжала лишь на каникулы, Валя ради меня оставался в Гродине на все лето. Тимур всегда ездил домой.
— А Кирин? Его ты знаешь?
— Нет, его не знаю. Фамилию только слышала. Валя не хотел знакомить меня с ним. Думаю, это из-за неуемного интереса Кирина к противоположному полу. — Я приняла ее версию. — А с чего ты вообще решила, что мы с Кириным знакомы?
— Моя знакомая видела его с девушкой, по описанию похожей на тебя.
— А кто эта твоя знакомая?
— Вика, я ей свой порносайт продала. Но это неважно. Она могла и ошибиться. Ты не дорассказала свою историю…
— А потом, — продолжала Тамила, — потом Валя погиб. Не буду описывать, как я все узнала и что чувствовала. Скажу только, что со временем как бы смирилась с утратой любимого, но вот выйти замуж, полюбить кого-либо другого не смогла. Я никого и никогда не обвиняла в его смерти. Это судьба, мактуб, фатум! А однажды, когда по долгу службы искала в Интернете новые сайты, посвященные моей теме, наткнулась на сайт Тимура. Я заинтересовалась его работами и приехала сюда. Все же сейчас воспоминания не так ранят, как раньше. Я ведь после смерти Вали в Гродин больше не приезжала. Родители тоже вскоре перебрались в Подмосковье. Причин посещать родной город не было. А о покушениях на тебя я ничего не знаю…
