Появилась Тамила и рассыпалась в изъявлениях восхищения новой работой. Тимур же получил новую порцию таблеток и заснул до вечера. Потом он проснулся и поехал домой. На следующий день я уезжала в Питер, и Тимур взялся меня провожать, намереваясь рассказать мне по дороге о случившемся. Он так и не решился этого сделать до конца, заменив откровения сексом.
Глава 50
Вернувшись в студию, Тимур застал там Кирина, который, недолго думая, вырубил ослабевшего от наркотиков художника ударом мощной длани и вывез его на заброшенный завод. На заводе был вагончик для строителей, которые, понятно, там больше не бывали. В этом вагончике Тимур и провел две последующие недели. Это были ужасные дни. Металлическая коробка раскалялась уже с утра, и до поздней ночи Тимур сидел, будто в духовке. Проветрить вагончик он не мог — все окна были наглухо заварены. Оставалось только маленькое узкое отверстие над входной дверью. Узник задыхался и обливался потом почти в полной темноте. Зрение падало, это он чувствовал по тому, как туман заполнял полумрак вагончика. Еду и воду ему привозил парень на «Жигулях». Тот самый водитель Тамилы, влюбленный в нее самым безнадежным образом. Вот интересно, а как она объяснила происходящее ему? Ведь он был втянут в уголовное дело!
У Тимура не было надежд на спасение. Откровенно говоря, он впал в отчаяние и приготовился к смерти. Через три дня после похищения к Тимуру приехала Тамила. Она рассказала ему свою историю и пообещала отпустить его, как только он согласится сделать одну вещь: поместить на своем сайте в Интернете признание в убийстве Валентина Ганжи и в краже его идей.
Такого сделать Багров не мог. Во-первых, он не убивал Валентина, это был несчастный случай. Во-вторых, молодой гений понял простую вещь — Тамила убьет его, как только на сайте появится признание. Она же понимает, что Тимур, выйдя из строительного вагончика, может поместить опровержение признания или, что еще лучше, не сделать вообще ничего. Будет ходить себе с независимым видом, никак не комментируя информацию в Интернете. Далеко не все, кто интересуется искусством вообще и творчеством Багрова в частности, посетят его сайт. А те, кто там побывает, все переврут, и пойдут сплетни, слухи, догадки. Турбулентный поток подхватит и распалит интерес публики к персоне хитрого художника с азиатской внешностью, создаст ему дополнительные предпосылки к взлету звездной карьеры.
Нет, никогда Тамила не позволила бы себе совершить очевидную глупость!
Вчера ночью произошла странная вещь: Тимур проснулся ночью в своем вагончике от шума мотора подъезжавшего к вагончику автомобиля. В дверь поцарапались, потом все стихло. Автомобиль уехал. Тимур, удивленный этими неожиданными звуками, подумал, что это слуховые галлюцинации, но пошел к двери и толкнул ее. Неожиданно она открылась. Узник просто выпал в прохладную пыль. Он плакал, молился, благодаря нежданного спасителя, кто бы он ни был. Качаясь, встал и побрел прочь от своей тюрьмы. Он шел и шел, запросто мог заблудиться за городом в бесконечных колхозных полях, разделенных только одинаково заросшими кустами и бурьяном в рост человека, лесополосами. Однако в ту ночь Багрову повезло, как никогда в жизни, и он дошел до гродинских окраин. Кое-как сориентировавшись в сером утреннем свете, Тимур двинулся сюда, в дом своей тещи, о котором Тамила не знала.
— А ты знаешь, что твой спаситель вернулся и запер дверь? — спросила я.
— Господи, нет, конечно! — Тимур очень удивился.
До позднего утра муж проспал, потом помылся и пошел в город, к Вике. Он боялся, что, как только Тамила обнаружит его исчезновение, она тут же поместит на сайте информацию о его преступлениях. Тимура начинало ломать, потому что в вагончике Тамила колола ему что-то наркотическое и организм успел привыкнуть к яду.
— Я все равно боялся, что она сделает это. Понимаешь, хоть такая информация и могла сыграть мне на руку, я не хотел признаваться в воровстве. Ни за что! Поэтому думал, что умру в том вагончике… Умру, но не признаюсь!
— Дурачок, — я гладила стриженую голову мужа, сокрушаясь о его локонах, вопреки поговорке: «Снявши голову, по волосам не плачут». — Дурачок, какая разница, что будут о тебе говорить все эти люди? Лишь бы жив был, лишь бы со мной!
— А ты, — он поднял голову и близоруко присмотрелся к моему лицу, — ты любишь художника Тимура Багрова или просто Тимура Багрова? Или, может быть, «Дервиша Тимура»?
Несмотря на то, что это был вопрос на засыпку и ответить вот так, с ходу, я не могла при все своей импульсивности, мой ответ прозвучал максимально уверенно:
— Я люблю тебя. В любой ипостаси. Дервиша — меньше, Багрова — больше, но только тебя! Кстати, — добавила я, подумав минутку, — у Дервиша есть парочка обожателей!
И я начала свое повествование. Я рассказала про деда и Гогена, приведя мужа в экзальтацию по поводу потери подлинника таитянского натюрморта. Он будто бы забыл, что обеспеченно жил на деньги, вырученные от его продажи, несколько лет. Впрочем, я сама так же отреагировала, когда папа рассказал мне про наш семейный скелет в шкафу. Потом я изложила всю историю о встрече с Денисом. Рассказала о дяде Мише и картинах «Дервиша Тимура», которые подарила своим новым знакомым. Я знала, что Тимур согласится с моими действиями и не будет возражать против подарков, которые я преподнесла Байгеру и его родственнику. Так и было. Художник даже слегка возгордился, узнав, что его творения компенсировали кому-то утрату миллиона долларов.
Рассказала я и о визите к Кирину. Глаза Багрова приняли противоестественную округлую форму, когда он узнал о том, как я дважды справилась с молодым и сильным противником. Впрочем, мне особенно гордиться было нечем: Кирин все же обманул меня! Ах, если бы я смогла тогда действовать решительнее и отрезала бы ему ухо! Я бы уже тогда узнала, где находится Тимур, и вызволила его. К тому же я вспомнила одну деталь: у Кирина в номере валялись испачканные в краске вещи. Неужели это он нарисовал «Срез»?
— Возможно, — ответил на мой вопрос Тимур и вытер со лба пот. Его трясло, крутило суставы, болела голова. Я принесла ему аспирин. Слабая помощь, но на какое-то время Тимур забыл о ломке.
Потом я описала обе поездки в Солнечный, разговор с Тамилой после того, как Кирин выболтал мне имя невесты Вали Ганжи.
Тимур был такой слабый, что под конец разговора просто уснул. Я укрыла его теплым пледом и села рядом — сон не шел. Я перебирала в памяти факты последних дней. Чем все кончится? Прошлое не хотело давать ключей к будущему. Незаметно я тоже погрузилась в неспокойную дрему. Очнулась только утром, разбитая и несчастная.
Глава 51
Тимур уже был на кухне. Он жевал сухой хлеб и запивал его сырой водой. Мне показалось, что он выглядит уже лучше, но, скорее всего, я просто видела то, что хотела.
— Ну неужели ты чайник поставить на плиту не можешь? — вяло возмутилась я, мечтая о чашке кофе. — У меня в сумке есть масло и колбаса. И выпей аспирин на всякий случай.
Увидев меня, муж положил кусок хлеба на стол и, прищурившись сквозь залапанные стекла очков, сказал:
