Барс, внезапно проснувшись, поднимает голову. В пещере разносится мощный храп. Суивсан слезает с постели. Он на цыпочках семенит к койке Беллоу и благоговейно складывает руки на груди. Затем, низко кланяясь, начинает пятиться спиной к выходу. Вскоре Барстро возвращается. Его сопровождают нескольких старших соплеменников. Вперед выходит Кульчен. Почтительно склонившись перед оглушительно храпящим землянином, жрец производит ладонями пассы, подражая движениям китового хвоста. Старейшины рядом начинают часто-часто кланяться. Суивсане с довольным видом выходят наружу. Барс укладывается на пороге, чтобы никто не смог потревожить сон храпящего пришельца.
Кульчен с подносом заходит в лазарет, где лежит заметно похудевший Кортин. Землянин с ненавистью смотрит на бутылочку с гусь-мёдом и незаметно делает зверское лицо. Подслеповатый жрец ставит поднос на тумбу.
– Полных сетей тебе, Гелийонг, – осклабился Кульчен. – Почему ты сразу не сказал, что с вами прибыл святой храпник, великий Паулюгр? Это чудо! Последний храпник на нашей земле умер в год, когда этот пожиратель дохлых раков, еретик и отступник Тнуг, чтобы ему никогда не видеть воды, начал свои нечестивые опыты с кнаффом. После ухода храпника из жизни Великий Синий Кит лишил покровительства нашу несчастную землю!
Кортин в изумлении садится на койке.
– Кто святой? – возмутился он. – Павел? Да если б командор знал заранее, что Беллоу храпит во сне, он ни за что не взял бы его в поход. Но я не из тех, кто выдает…
– Ты просто завидуешь чужой святости, – оборвал его Кульчен. – А ведь Паулюгр просил за тебя, недостойного. Я не мог отказать великому храпнику, хотя уже назначил тебе ванну из слабого раствора гусиного помета. Не радуйся раньше времени, – строго сказал жрец, заметив гримасу на лице Кортина. – Согласно нашему святому учению, твое лечение должно завершиться сеансом ночной радости. Но я обещал Паулюгру выпустить тебя уже сегодня. Поэтому лечение состоится днем, сразу после обеда. Будь готов, – предупредил он, забирая поднос. – И не забудь почистить зубы. Не нарушай традиций.
Дверь закрывается. Кортин быстро вскакивает и щелкает пальцем по мембране переговорного устройства. Включается динамик. Из него доносится глухой шум, как при ударах лопат о землю.
– Достаточно! – слышен голос Белоу. – Здесь закрепляйте доску и начинайте копать следующую ступеньку.
– Пауль, здесь Гелий. Как слышишь? Прием!
– Привет, Гелий, здесь Белоу. Ты откуда говоришь?
– Да я всё еще в лазарете.
– Почему в лазарете? Кульчен обещал выпустить тебя.
– Выпустит после обеда. Слушай, Павел! Жрец прописал мне лечение «ночной радостью». Но это будет днём. Да, еще приказал почистить зубы. Спроси у Барса, что означает «ночная радость». Боюсь, эта «радость» будет гадость похуже гусьмёда.
– Как говорила Медуза из Горгона, сделать гадость – большая радость, – засмеялся Белоу. – Барса нет. Терин отправился за вездеходом и взял его проводником. Командор решил сделать визит в лабораторию Тнуга, чтоб ему век воды не видать. Да не ломай ты голову, это даже не бином Ньютона. Думаю, всё ясно без консультанта.
– Что тебе ясно?
– Очень даже просто:
Днем приводит он блондинок
На интимный поединок,
А как ночь – к нему брюнетки
Мчатся, будто вагонетки.
– На что это ты намекаешь? – насторожился Кортин.
– Ты ещё не понял? Тебе, чудак, подружку подбросят. В порядке межпланетного обмена. Для полного твоего психического просветления. Эх, завидую я тебе, Геля.
– Не может быть, – запротестовал Кортин. – Ты просто не разбираешься в семантике арретского языка.
– А ты разбираешься? И в семантике, и в стилистике?
– Получше некоторых! Да будет тебе известно, что я являюсь автором восьми опубликованных рассказов и одной повести на военно-историческую тему. И ни в одном произведении я не употребил слово «буркнул».
– Это тонко. А как насчет «хмыкнул»? Суивсане его тоже не употребляют.
– Здесь я солидарен с инопланетным разумом. Зато они обожают слово «всхрапнул». Тебе известно значение этого архаизма?
– Откуда, Геля? Ведь я пришелец, можно сказать, из каменного века. Вот лестницу чагобанам строю, чтобы псевдоморфики зимой по острову не шастали. В общем, книжки читать некогда, даже про ночные радости. Ладно, друг, отдыхай. Если ты так силен в лингвистике, придумай рифму на «лицо», кроме как «яйцо». Только учти, слова типа «письмецо» или «мясцо» не считаются. Будущее покажет, кто из нас лучше знает арретский. Все, конец связи.
Глава 21
Кортин отдыхает после обеда. Позёвывая, он читает книгу стихов, найденную в городе. Скрипит входная дверь. Кортин поднимает глаза. Книга падает на пол. На пороге стоит сильно накрашенная стройная суивсанка, закутанная в рыболовную сеть, которая не скрывает прелестей молодого цветущего тела. Протерев глаза, Кортин узнает Натуш. Змлянин быстро лезет в комбинезон и достает пластиковую трубочку, на которой изображен силуэт обнажённой женщины, перечеркнутый красным крестом. Вытряхнув на ладонь сразу две таблетки, Кортин быстро запивает их водой из графина.
Натуш танцующей походкой проходит через пещеру и садится рядом с Кортиным. Распустив узел, она сбрасывает с плеч сеть и склоняется над оцепеневшим от неожиданности «больным». Густые чёрные волосы арретянки волной падают на грудь Кортина. Натуш ласково гладит его по щеке.
– Ты такой сильный, – проворковала она, прижимаясь к землянину. – Ты прилетел с далекой звезды…
– Я прилетел не со звезды, – пискнул Кортин, вжимаясь в койку.
Опустив длинные ресницы, суивсанка медленно проводит рукой по его груди.
– Ты не такой, как все, ты нежный и ласковый.
– Нет, – промычал Кортин, – Я такой, как все. Может еще хуже.
– Разве ты не пришелец с далекой звезды? – Натуш в недоумении распахивает топазовые, как у пантеры, глаза.
– Нет, это ошибка! – завопил землянин, смахивая с лица вьющиеся пряди. – Я прибыл не со звезды, говорят тебе чистым суивсанским языком. Я приехал с Юга, – запыхтел он, отрывая руки темпераментной арретянки. – В брюхе платиновой рыбы, понимаешь? Я – южанин Гелийонг. Раньше я был не в себе, а теперь я вернулся в себя. Я южанец, тебе говорят, я полностью здоров!
Дверь открывается. В пещеру входит Кульчен. Торжествующе скрестив руки на животе, жрец помахивает перед собой ладонями, как кит-горбач плавниками.
– О, Великая Вода! – Кульчен клюнул носом в пол. – Свершилась чудо исцеления. Боги Глубин, примите в лоно свое сына вашего, чагобана Гелийонга, от имени которого я преподношу вам три свежих гусиных яйца. Ты, Натуш, свободна и можешь идти, – благосклонно кивнул он девушке. Арретянка легко встает с койки. Набросив на плечи сеть, она грациозной походкой выходит из лазарета. Кортин, отдуваясь, садится на постели. Жрец добродушно улыбается покрасневшему, как рак, неофиту.
