Широко раскрытыми глазами я наблюдал за расправой. Там и вправду был не человек, а змея, смертоносный ползучий гад, танцующий в свете солнца. Он атаковал безжалостно, с невероятной быстротой. Как вдруг, в какой-то неуловимый миг, все закончилось. Я моргнул… Мистер Чосер уже не дрался – широко шагал прочь, стуча тростью по камням, и позади него содрогалось в конвульсиях тело его жертвы. На сходнях зашумели, несколько человек поспешили к раненому. А я глядел вслед человеку-лозе и думал о том, что открыл для себя кое-что новое, важное. Раньше я думал, что в этой паре Диего Кариб выполняет роль бойца, стреляет и дерется, к тому же отслеживает возможных соглядатаев, а Чосер – скорее мозг. Он казался хитрым, коварным, лукавым и подлым, но до сих пор ни в одной из своих личин Вука не производил впечатления умелого бойца. И вот теперь я убедился, что был не прав. Оба они способны постоять за себя, уложив в драке нескольких противников. Возможно, сам по себечеловек-лоза и не умеет драться, но, напялив личину бойца, он превращается в такового.
Сколько еще масок способен надеть этот человек и какие это маски? И есть ли вообще Чосер «сам по себе»? Мне он представлялся в виде этакого шкафа, большого гардероба, в котором висят украденные костюмы. Их можно перебирать и перебирать, входя в тусклые недра все глубже, сдвигая бесчисленные вешалки с плащами, сюртуками, фраками, пиджаками, углубляясь в загадочный платяной лабиринт. А когда наконец доберешься до конца, то не увидишь ничего, никакой личности, прячущейся под этим ворохом одежд, поймешь, что и конца-то никакого нет – лишь темная молчаливая пустота.
Стонущего грузчика подняли и понесли куда-то. Мистер Чосер, достигнув причала, направился в сторону кирпичной башенки, на крыше которой была терраса кафе. По краю дебаркадера за ним посеменила знакомая фигура – я узнал Зайца. Выполняя свое обещание, мальчишка следил за Вукой.
Чосер сел за столик на террасе и принялся пить принесенный официантом кофе, а Заяц спрятался между зданий.
Разгрузка продолжалась. Я лег на бок, достал револьвер и провел пальцем по изгибам буквы «S»на рукояти. Что еще мне известно? Против Хозяина, то есть графа Алукарда, действует некто, выступающий под именем Мессия, хотя мне привычнее называть его Мистером Икс. Через моего отца, этого SH, Мистер Икс вышел на Джейн с Генри и попросил помешать операции Кариба и Чосера, работающим на графа. Судя по нашим радиопереговорам в «Самодержце», Мистер Икс знал про намерения злодеев далеко не все. Теперь связь с ним для меня потеряна. Я понятия не имею, как сильно Мистер Икс намеревается еще вмешиваться во все это, осведомлен ли он о том, что я выжил, а мои приемные родители мертвы, одиночка ли он или глава организации, противостоящей Хозяину. Не знаю, кто он вообще такой и где находится… Я ничего о нем не знаю. Ясно только, что возможности у него большие, но это и всё. У меня нет никаких сведений ни о нем самом, ни о его дальнейших планах, а значит, Мистера Икс пока что лучше отложить в сторону. То же самое касается и SH – причем про него известно еще меньше.
Пора вычленить главное. Я поглядел на кирпичную башенку, удостоверился, что мистер Чосер по-прежнему мирно пьет кофе, и задал себе самый важный, самый тревожащий вопрос.
Каковы намерения убийц, почему они делают то, что делают? Взрыв купола и смерть Его Императорского Величества при явном посредничестве британского гражданина спровоцировали бы полномасштабную войну Соединенного Королевства и России. Но план сработал не до конца: император жив, а он известен добрыми, чуть ли не дружескими (насколько это вообще возможно между крупными политическими деятелями) отношениями с маркизом Солсбери, британским премьер-министром. И что Хозяин собирается делать дальше? Кариб с Чосером везут куда-то на юг адское мыло, смесь невероятной взрывной мощи. Для чего? Ясно, что в планах графа Алукарда еще один взрыв, еще одна катастрофа – крупнее первой.
Мне вдруг стало холодно, я поежился и сжал рукоять револьвера, подумав о чудовищной силе, заключенной в железных бочках, стоящих в трюме подо мной. Террористы собираются взорвать либо что-то одно – и тогда, наверное, очень большое, – либо несколько объектов. Воображение отказало, когда я попытался представить мощность взрыва тринадцати бочек разом. Да этого хватит, чтобы пустить на дно Британские острова!
Когда погрузка закончилась, и громкий гудок оповестил о том, что баржа вскоре отчалит, мистер Чосер покинул кафе. И тут же из-за ближайшего склада вынырнул Заяц. Я подумал о том, что он не слишком осторожен. Если бы на месте Чосера был Кариб, слежка наверняка была бы замечена.
2
Белград был уже далеко за кормой, а Заяц все не появлялся. Когда перевалило за полдень, в небе снова появился дирижабль – бугристая гусеница плыла далеко над западным берегом. Завидев ее, я побыстрее спустился в логово и достал из несессера футляр с подзорной трубой. Джейн подарила ее Генри на юбилей их замужества два года тому назад. Изящная вещица, не слишком мощная, зато компактная и крепкая, выписанная из Германии, с самого «Meyer-Optik», за приличные деньги.
Вернувшись на ящики, я в трубу оглядел летающую машину – и ухмыльнулся. Это же «небесный паровоз»! Я с первого взгляда сумел понять, в чем суть его конструкции, потому что однажды во время очередного ученого диспута, состоявшегося с Петькой Сметаниным у него дома, предложил очень похожий вариант. Петька его обсмеял как антинаучный, я принялся с жаром возражать, он стал возражать на мои возражения, а я (нам было тогда по тринадцать лет) выдвинул ряд контраргументов, суть которых сводилась к тому, что Сметанин дурак и технический невежда, смыслящий в воздухоплавании примерно столько же, сколько мушка дрозофила смыслит в теоретической физике, и место ему не на первом курсе Технического училища, а среди чистильщиков сортиров на должности заместителя младшего секретаря помощника ночного сторожа… мы чуть не подрались тогда и смертельно поссорились на целый час. И вот теперь оказалось, что я был прав – воздушный поезд не только возможен, но даже построен и уже летает! Утрись, Сметанин!
Машина состояла, в чем я был уверен, хотя не мог видеть этого, из ряда круглых газовых баллонов, скрепленных между собой и запеленутых в длинную тканевую кишку красного цвета. Судя по тому, как она бугрилась, баллонов было шесть. Под ними висела длинная гондола из нескольких отсеков с торчащей позади трубой, откуда валил дым. Из-под днища гондолы выступали крылья – приглядевшись, я понял, что там закреплен аэроплан, также выкрашенный в ярко-красный цвет.
Над корпусом торчали гибкие флагштоки с разноцветными вымпелами и флагами, развевающимися на ветру. Я повел трубой вдоль воздушного поезда. Надо же, какие аппараты летают нынче над Европой, кто бы мог подумать… Почему такая окраска? И для чего нужны те толстые трубы, идущие внутрь корпуса от задней части гондолы? В том месте стоит двигатель – от него по трубам к баллонам может поступать горячий воздух! То есть я вижу паровой дирижабль… паролет… небесный пароход… как еще его назвать? Он нуждается в подпитке летучим газом или горячим воздухом гораздо реже, чем обычные летающие машины.
Удивительный небесный зверь недолго двигался вдоль берега. Вскоре он стал удаляться, и когда расстояние стало слишком большим, я опустил трубу. И подумал о том, что мне до сих пор совсем непонятен маршрут, который избрали злоумышленники. Мы уплываем все дальше от цивилизованной Европы, а вся суть терроризма в его звучности, которая тем сильнее, чем больше людей погибнет и чем больше свидетелей останется в живых, чтобы рассказать про это. По идее, железные бочки должны приближаться к Берлину, Лондону, Парижу или Вене, но все наоборот… почему?
