Тем временем содержимое последнего ящика было загружено в тележки, и грузчики покатили их к расселине. Туда же пара наемников повезла одну из бочек – остальные двенадцать уже стояли в вагоне. Решив, что видел достаточно, я шагнул в каменный коридор за дверью, и тут сзади на меня упала тень.
Стрелять было нельзя, звук привлек бы внимание всех, находящихся в пещере. Развернувшись, я взмахнул рукой, чтобы врезать рукоятью пистолета по голове того, кто незаметно подобрался ко мне. Острый кулак больно ударил по кисти, человек крутанулся на месте, отбросив мою руку, и вскрикнул:
– Анри, ты чего?!
Лишь чудом я сумел сдержать изумленный возглас. Схватив Зайца за шиворот, бросил взгляд в сторону поездов и ввалился в коридор. Закрыл дверь, прижал Зайца к стене, направив пистолет в дальнюю часть коридора, откуда мог появиться кто угодно, прошипел:
– Ты зачем подкрадываешься?!
– Я не крался! – возмутился он. – Я тебя увидел, обрадовался… Ты чего?!
– Ты меня напугал, вот чего! Я в тебя чуть не выстрелил… Не делай так больше! – шагнув назад, я окинул его взглядом. – С тобой все в порядке? Не ранен?
– Как это не ранен? А вот! – он повернул голову, демонстрируя ссадину за ухом. – Знаешь, как доской с баркаса приложило? Аж в глазах темно, я чуть не утоп.
– Где ты тогда спрятался?
– Так на дереве же.
– Как на дереве? – удивился я.
– Ну, так. С баркаса меня на дерево бросило. Ты вниз, а я – туда. Повис там. Ствол обхватил, прижался и вишу. Ну, не вишу, в сук уперся…
– И тебя не заметили?
– Не-а. Я тебя видел, как ты в кустах прятался, а после за баркас уцепился и уплыл. Вот я к замку и подался, за тобой следом… А Хольф, он мертвый, да?
– Мертвый, – подтвердил я и зашагал по коридору. – Давай за мной.
– Эх… – догнав меня, мальчик шмыгнул носом. – Жалко его очень. Он хороший. Почему хорошие умирают?
– Думаю, потому что хорошие – часто слабые, – ответил я. – И потому, что мир не очень хорош. Я хочу сейчас немного это исправить.
– Я с тобой! – с жаром задышал Заяц. – За Хольфа мстить, да? Только скажи, что делать!
– Для начала осмотрим центральную башню. По-моему, в замке мало людей, а может, вообще никого нет, кроме тех, кто в пещере, а еще графа с Лозой и Кулаком. Двор был пустой… Заяц, как ты сюда пробрался?
– А по склону. От того места, где заросли, идет каменная тропинка, узкая такая, вдоль всей долины, аж до замка. По ней побежал, чтоб согреться, потом через стену, тоже по склону. Там будка, а в ней – мужик связанный! Дергается, хрипит… Это ты его?
Я кивнул, и он продолжал:
– Вот, я ему стулом по башке – ррраз! Чтоб не дергался, гад. Потом в дыру, ну, куда рельсы уходят, а потом уж тебя увидал.
– По склону через стену перелез… – я покачал головой. – Надо же, сумел.
– А чего? Я по стенам в окна заползал, и даже в слуховые под самой крышей. В дома всякие, когда еще у Быка Малигана в банде был. И по крышам ходил, и бегал от фликов. Я по-всякому могу лазать.
– Ладно, Заяц, я рад, что ты жив, – заключил я, когда мы оказались в дальнем конце коридора, у второй железной двери. – Вроде гора с плеч свалилась. Тяжело было думать, что ты погиб из-за меня.
– Чего это из-за тебя?
– Того, что из-за меня ты попал в это все.
– Не, ты врешь, Анри, – возразил он. – Я сам так захотел, сам себя во все это… попал. Ну, что дальше делаем?
– Дальше – идем, тихо и незаметно.
Миновав дверь, мы очутились под широкой лестницей, и когда обошли ее, увидели полутемный холл. Свет проникал сюда через стрельчатые окна на другой стороне помещения. Над головой висела большая люстра, напоминающая клубок переплетенных оленьих рогов, но там не горела ни одна свеча или лампа. Плотный ковер заглушал звук наших шагов.
– Где все-таки люди? – пробормотал я, останавливаясь у основания лестницы.
Под окнами были двери, которые могли вести только во двор замка, и я задумался, куда двигаться дальше. Из пещеры, пройдя по этому коридору, Алукард мог выйти во двор, а мог и подняться по лестнице. Я достал револьвер, проверил барабан, патроны в каморах. Пожалуй, он теперь выстрелит. Даже наверняка выстрелит, но на всякий случай я вытащил и «люггер». Значит, план остается прежним: убиваю Чосера с Карибом – сразу, без всяких разговоров стреляю, как только вижу, – и потом разбираюсь с графом. Он высокий, с виду – сильный, сильнее меня, но под дулом пистолета ничего не сможет сделать. Ударю его по голове, свяжу… Звучит самонадеянно, но почему бы и нет?
Самоуверенность города берет. Хотя есть еще «стальные куртки», наемники… Значит, нужно будет запереться в том помещении, где найду Алукарда, допросить его, а после прикрываться им, как щитом. Сложно – но выполнимо. Ставки увеличились: я должен не только отомстить, но и помешать тому, для чего предназначено адское мыло.
Сообразив, что не слышу шагов Зайца, я кинул взгляд через плечо. Он стоял у стены, перед висевшими там картинами, и рассматривал одну из них.
– Заяц! – шикнул я, но мальчишка не оглянулся.
С «люггером» и револьвером в руках, готовый открыть огонь по любому, кто появится в холле, я быстро подошел к нему. Заяц разглядывал ничем не примечательную картину, где была изображена дама в пышном платье, какие носили с полвека назад, сидящая в оплетенной виноградом беседке. Рядом, облокотившись о ее колени, стоял темноволосый мальчик лет десяти.
На других картинах была псовая охота, пейзаж с замком и батальная сцена, но почему-то Заяц глядел именно на даму с ребенком.
– Чего смотришь? – спросил я
– Похож на меня, – он показал на мальчика, и я пригляделся.
– Нет, не очень-то.
– Похож! – запальчиво воскликнул он. – Что это за картина?
– Откуда я знаю? Вон подпись художника в углу, но названия нет, непонятно, кто нарисован. Идем.
– Давай ее сымем, – предложил он.
– Зачем? Идем.
– Сымем, из рамы вырежем, я сверну – за пазуху. С собой ее хочу.
– Слушай, не говори ерунду, – я начал терять терпение. – Нас могут заметить в любой момент, а ты собрался картины воровать
– А, я ж и ножик потерял… – пробормотал он. – Анри, у тебя нож есть? Тот, в расческе?
– Нет, он выпал в воде, – я пошел обратно к лестнице, но резко остановился и вскинул оружие.
– Что?! – ахнул Заяц и закрутил головой. – Где?!
Я медленно повернулся кругом и сказал хрипло:
– Мне вдруг почудилось, будто за нами кто-то следит.
– Откуда следит?! Стреляй по нему!
– Нет, я… Не могу понять. Вроде взгляд в затылок уперся. А сейчас исчез.
