– Я никого совсем не вижу, – объявил мальчишка. – Только мы с тобой здесь.
Помедлив еще, я опустил оружие.
– Да, показалось. Просто место такое… Ладно, думаю, нам стоит подняться. Поищем графа в комнатах над холлом.
– Мы его убьем? За дядю Хольфа?
– Убьем, – согласился я.
– Но вначале помучаем?
– Вначале допросим. И убьем Лозу с Кулаком.
– А потом и графа убьем! – кровожадно заключил Заяц. – У тебя же два пистоля теперь, Анри, дай мне один.
– А ты с ними умеешь обращаться?
– Я стрелял, по стене. С этим… с рево́львером не умею, а с пистолем могу.
– Позже, – решил я.
– Нет, дай мне пистоль сейчас! – запротестовал Заяц. – Так надежнее, слышь, Анри, чтобы у каждого по пистолю. Почему ты не хочешь мне его дать? Думаешь, я мелкий еще, глупый? Я не глупый, я такие дела делал!
– Ну, какие ты там дела делал… – начал я и запнулся, когда прямо передо мной свесилась, качаясь, тонкая черная веревка.
2
По ней соскользнула фигура, затянутая в темно-рыжую кожу, в куртке на железных застежках и маске-капюшоне, закрывающей верхнюю половину лица, с прорезями, в которых блестели глаза. Некоторые особенности фигуры, которые я бы определил как «специфические изгибы и выпуклости», явно намекали на пол незнакомца… То есть – незнакомки. На ногах были мягкие облегающие сапоги, на ремне висели сумки и футляры, моток веревки с карабином и большой нож.
– Джейн! – ахнул я, потому что двигалась она так по-особому ловко и быстро, так акробатично…
Она мягко упала на пол, прыгнула к нам, и тогда я понял, что никакая это не Джейн. Блеснул большой пистолет. Ногой девушка ударила Зайца в грудь, опрокинула на пол и встала над ним, наступив на живот. Оружие нацелилось на меня – необычное оружие, у которого вместо ствола была… Я недоуменно прищурился. Пружина? Зачем там пружина?
Сбитый с толку, я наставил на незнакомку револьвер и «люггер». В горле сильно запершило, захотелось откашляться, пришлось сдерживаться из последних сил.
– Ну, ты… – произнесла девушка на английском, с едва уловимым акцентом и немного шепелявя. – Я тут навидалась бледнолицых, но впервые вижу бледноволосого.
Голос был звонкий и живой, задорный. Судя по нему, этому созданию в маске было лет пятнадцать.
– Скорее серебряноволосого, – поправил я и, не найдя, что сказать еще, добавил: – Давай-ка не делать резких движений. Поспокойнее.
Заяц попытался встать, но девушка сильнее нажала ногой, и он придушенно хрипнул.
– Да я спокойна, как орел, – сообщила она. – А вот ты, томагавк тебе в задницу, получше следи за своими шаловливыми пальчиками. Я про те, что на спусковых крючках, если ты не понял, малыш.
Несколько обескураженный такой манерой речи, я молчал. Удерживая меня на прицеле, девушка свободной рукой стащила с головы маску и откинула капюшон. Черные волосы, густые и блестящие, упали на плечи. У нее было треугольное лицо с большими глазами, симпатичное, хотя не очень-то красивое – скорее милое, к тому же ехидное и самоуверенное. И смуглое. Пистолеты дрогнули в моих руках. Она что – индианка? Силы небесные, откуда здесь индианка?! В Карпатах, за тысячи километров от Американского континента!
Незнакомка попятилась, и Заяц сел, потирая грудь. Я думал, он возмущенно вскочит, может, даже попытается ударить обидчицу, это было бы вполне в его духе, но мальчишка просто сел и уставился на нее. Пауза затягивалась, и я произнес:
– Не знаю, зачем ты в замке, но ясно, что ты из той же категории посетителей, что и мы.
Она свела над переносицей черные брови, соображая, что я имею в виду. Теперь я лучше разглядел ее пистолет. То, что сначала напомнило пружину, оказалось железным стержнем в плотной обмотке. На конце стержня было утолщение в виде корзинки из тонких металлических прутьев.
– Ты пряталась на люстре, – сказал я.
– Какой проницательный. Так и есть: вы из-под лестницы, я с люстры.
– Значит, нам всем лучше тут не задерживаться.
– Твоя правда, бледноволосик. Что там за стеной? Откуда вы пришли вообще?
– Там депо.
Одна бровь приподнялась.
– Депо?
– Если это можно так назвать. Пещера с рельсами, в ней два поезда. Еще – расщелина. За ней, я уверен, шахта. В ней добывают газ.
– Они разгрузили то, что привезли на барже?
– Смотря о чем ты.
– Там были ящики и железные бочки.
– И еще песок со стеклом. Знаешь, что в ящиках?
– Не знаю. Открой мне глаза пошире, малыш.
– Ты хорошо владеешь английским? – уточнил я. – А то выражаешься как-то странно. В ящиках ореховая скорлупа.
– Эй! – девушка была искренне удивлена. – Ты мне тут перья не путай, зачем им ореховая скорлупа?
Заяц, оглянувшись на меня, сказал:
– Зачем, Анри? Я тоже не понимаю.
– Для одного дела. Кстати, железные бочки загрузили в поезд.
– Все? – она напряженно подалась ко мне.
– Кроме одной. Ее отвезли в шахту за пещерой.
– Одну, значит, сняли… Он заметает следы. А ты, бледноволосик, знаешь, что в бочках?
– Какая-то взрывная смесь. Очень необычный состав.
– Смесь, – повторила девушка, переступив с ноги на ногу. – Святая Текаквита, да уж – смесь!
В горле у меня першило, побаливала голова, иногда пробирал озноб. Снова захотелось раскашляться, я сглотнул и спросил:
– Кто ты такая?
– Дочь своего народа, – отрезала она.
– И как тебя зовут, дочь народа? Я, как ты уже слышала, Анри. Это – Заяц. А к тебе как обращаться?
Она поправила волосы, окинув меня взглядом с ног до головы, и сказала:
– Зови меня Электра.
Неожиданная догадка возникла в моей голове, и я заявил:
– Ты с дирижабля. С «Табора ветров», точно! Я прав?
Она не ответила, но выражение смуглого лица подтвердило мою правоту. Неужели эта девушка – цыганка? Ведь совсем не похожа, хотя она и смуглая, как большинство из них.
Револьвер был тяжелее «люггера», рука начала уставать, и я сунул его в кобуру.
– Ты – цыганка? – напрямую спросил Заяц, пока я мучился догадками.
– Я из Америки, – отрезала она.
– Ого, далеко! – восхитился он и медленно встал, не спуская с нее взгляда.
– Так и думал, – кивнул я. – А почему путешествуешь с цыганами? Ты точно прилетела сюда на том дирижабле.
– А почему бы и нет? Имеешь что-то против рома́нэ?
