Чтобы выпустить за пределы Galeus longirostris мобильную исследовательскую станцию, можно было воспользоваться и дополнительными воротами – менее громадными, но Иерархия решила в очередной раз подчеркнуть важность экспедиции и свои собственные заслуги в заботе о человечестве. Нейронные блокировки, окружившие гигантские ворота, утратили плотность, позволяя увидеть бесконечную снежную пустыню, разверзшуюся за стенами комплекса. Генератор мобильной станции включился, поднимая тяжелую платформу. Силовые поля работали исправно, и площадка с учеными парила в воздухе, продвигаясь к открытым воротам. Защитные нейронные поля активировались пафосно-неспешно, превращая крошечную станцию в неприступную для холода цитадель жизни «отважных исследователей, готовых служить обществу и Всемирной иерархии» – последнее стало мыслями всех собравшихся, потому что нейронные сети получили разрешение клириков залить в головы собравшихся эти данные вместе с основным рекламным потоком. Рекламой снова была игровая площадка «Мекка», демонстрирующая игровой вариант Квазара и сражения людей с безжалостными проповедниками, фанатично преданными вере в непогрешимость технологий. Последние напоминали клириков, и от этого пропаганда предыдущей фразы о «службе обществу и Иерархии» казалась крайне комичной.
В толпе даже послышались сдержанные смешки, которые, правда, стихли сразу, как только мобильная платформа преодолела первое нейронное поле, оказавшись в небезопасной прослойке. Ворота закончили открываться и теперь зияли белой недружелюбной пустотой Великого ледника. В образовавшемся проходе мобильная исследовательская станция казалась неприлично маленькой, незащищенной, уязвимой. Люди замерли. Тревога буквально повисла в воздухе, на что нейронный новостной поток отреагировал мгновенно, пустив заверения клириков в идеальности новейших разработок мобильной станции, поддерживаемых современными сетями седьмого поколения. И сразу за этими заверениями в мозг хлынул новостной поток об игровой площадке «Мекка», где каждый может испытать на себе новые сети, а также самые передовые технологии, доступные независимым разработчикам.
Мобильная станция преодолела прослойку из нейронных полей и выскользнула за пределы комплекса. Активированные автономные системы среагировали на изменения окружающей среды мгновенно, усилив защиту. Нейронные поля мобильной станции вспыхнули фиолетовыми всполохами света, выдавив из собравшихся тревожный вздох, но затем все поняли, что это был еще один трюк, чтобы привлечь внимание, и толпа облегченно выдохнула.
Мобильная станция неспешно ползла прочь от комплекса. Выступавший клирик покинул трибуну. Пространство распустилось пестрыми нейронными рекламными образами. Но собравшиеся люди очнулись и начали расходиться только после того, как закрылись громадные ворота, отрезав жилой комплекс от слепящего белого цвета ледяной пустыни.
Глава восьмая
Ранет выскользнула из основной каюты сразу, как только мобильная станция покинула комплекс. Прерыватели не могли работать долго, а они еще пригодятся, когда экспедиция вернется в комплекс. Если вернется. Впрочем, о плохом Ранет старалась не думать, хотя в КвазаРазмерности находились пессимисты, считавшие, что машины могли допустить ошибки, работая с основными перевалочными базами, и экспедиция либо замерзнет, либо связь с нейронными сетями прервется, и ученым придется вспомнить прошлое и пытаться выживать в экстремальной среде без современных технологий.
Некоторые особенно предприимчивые финансисты выпустили ряд интерактивных проектов о том, как экспедиция терпит бедствие. Проекты были простейшими симуляциями вымышленных событий на серии перевалочных баз. Реклама обещала точные копии, выполненные согласно основным чертежам, но на деле размах и детальность ограничивались лишь финансированием и фантазией разработчиков. Что касается сюжетной линии, то все и всегда заканчивалось плохо.
«Чертовы финансисты», – думала Ранет, направляясь в грузовой отсек, чувствуя недоброе каждый раз, когда мобильная платформа вздрагивала, преодолевая внешние препятствия, созданные Великим ледником.
Нейронные сети, питаясь от основных генераторов, превращали мобильную станцию в крошечный жилой комплекс – еще один совет социологов и аналитиков. Хотя альтернатива – нейронная трансляция окружившего передвижную станцию Ледника – никому особенно тоже не нравилась. Лучше уж что-то доброе и обыденное. По крайней мере, для коренных жителей Размерности обыденное, что касается жителей Квазара, включенных в состав экспедиции, то…
Ранет вошла в грузовой отсек и замерла, увидев Мар-Сена – коренного жителя Квазара, включенного в состав экспедиции в последний момент. Никто особенно не понимал, чем будет заниматься акеми, но клирики сказали, что это вынужденный шаг, цель которого – уважить общественность Подпространства.
Мар-Сен должен был находиться во второй каюте для второстепенного персонала. Инструкции предписывали оставаться в отведенном пространстве в первые сутки, чтобы нейронные сети смогли адаптироваться к размерам мобильной станции. То, что сейчас Ранет пришла в грузовой отсек, являлось грубым нарушением, но нарушал правила и Мар-Сен. Ученые переглянулись, затем Ранет опустила глаза, изучая передатчик в руках акеми.
– Мне уже можно выходить? – спросила Ариша, продолжая держать активированным модуль невидимости.
Ранет вздрогнула и тупо попыталась притвориться, что ничего не слышит, продолжая разглядывать передатчик Мар-Сена.
– Как видишь, секреты есть у каждого участника экспедиции, – сказал акеми, пряча передатчик.
Ранет не ответила. Мар-Сен покинул грузовой отсек. Если бы не прерыватели, установленные родителями Саломеи и Ранет, чтобы спрятать от охранных систем Аришу, агенту Лок-Кли пришлось бы ломать голову, как спрятать передатчик, а так… «Вот только что ищет Лок-Кли на перевалочных станциях?» – гадал Мар-Сен. В историю о том, что скандальный монополист готов платить продажному акеми за кражу технологий, используемых на перевалочных базах, верилось с трудом. Проще было выкрасть информацию непосредственно из Института всемирной иерархии, чем пускаться во все тяжкие, связавшись с экспедицией. «Да и зачем эти данные Лок-Кли? Он что, собрался строить собственные базы? – Мар-Сен хмуро улыбнулся. – Нет, здесь что-то другое».
Согласно договору, акеми надлежало выйти на связь с представителем Лок-Кли по имени Нед в день, когда экспедиция доберется до первой перевалочной базы. Защитные поля базы будут отключены, чтобы не вызвать перегрузки, взаимодействуя с автономными нейронными сетями мобильной экспедиционной платформы. Именно в этот временной промежуток и должен был состояться сеанс связи.
Мар-Сен дожидался этого дня почти неделю. Станция была первой в долгом списке перевалочных центров, протянувшихся на пути к сердцу Великого ледника. Нейронные сети работали исправно, но необходимо было провести полную проверку, потому что дорога до следующего центра займет почти месяц. Ученые шутили, что экспедиция начнется на втором этапе, а сейчас это лишь предварительная проверка оборудования. Что касается самих ученых, оказавшихся в замкнутом пространстве вдали от привычной КвазаРазмерности, то, согласно заверениям специалистов, последствия станут заметны на второй-третий месяц экспедиции. По этому поводу ученые тоже отпускали ряд шуток. Одной из самых распространенных была история о том, что главная цель экспедиции не изучение Ледника, а проведение психологического анализа поведения человека вне жилых комплексов.
