— Где Аня? И Уткин?
— Что? — Магнат уселся в кровати. — Они исчезли? Враги меня нашли?
— Успокойтесь.
Такер направился к двери, но та открылась прежде, чем он до нее дошел. В номер вошли Уткин и Аня. У каждого было в руках по подносу с пластиковыми стаканчиками, над которыми поднимался пар.
— Куда вы ходили? — набросился на них Такер.
— За чаем, — ответила Аня, показывая поднос. — Для всех.
Такер едва сдержал раздражение.
— Больше так никогда не делайте — не поставив меня в известность.
Уткин пробормотал слова извинения.
Аня смущенно поставила поднос на стол.
— Послушайте, Такер, — встал на защиту дочери Буколов, обнимая ее за плечо, — я не позволю вам…
Уэйн ткнул пальцем ему в нос, включая и его в число тех, к кому относилось его предупреждение.
— Вот когда выберетесь из России, поступайте так, как вам только заблагорассудится. Но до тех пор вы будете делать то, что я скажу. Доктор Буколов, вы не преодолели еще и половины пути, а уже пролилась кровь ни в чем не повинных людей. Я не допущу, чтобы чья-то глупость загубила все дело. И это относится ко всем!
Он удалился в соседний номер, чтобы немного остыть. Кейн последовал за ним, высоко подняв хвост, чувствуя гнев хозяина.
Такер почесал овчарку за ушами.
— К тебе это не относится. Ты хороший мальчик.
Вошедший в номер Уткин закрыл за собой дверь.
— Извините, Такер. Я не подумал.
Уэйн принял его извинения, но ему не давал покоя другой вопрос.
— Вы с Аней все это время были вместе?
— Вместе? Нет, не все время. Я проснулся раньше нее. Вышел на улицу немного прогуляться. Извините, мне просто нужно было прийти в себя. Все это… выбило меня из колеи. Я просто не мог сидеть в темном номере, пока все спят.
— Когда вы встретились с Аней?
Уткин задумчиво наморщил нос.
— Я встретил ее на стоянке. Она только что вышла из кафе напротив, с двумя подносами в руках.
— Где это?
— Вон там, — махнул рукой Уткин.
— С ней никого не было? Она ни с кем не разговаривала?
— Нет. Вы чем-то встревожены. Что-нибудь случилось — я имею в виду, помимо всего этого?
Такер пристально посмотрел на молодого русского, стараясь решить, сочинил ли тот все это. Лжец всегда выдаст себя, нужно только знать, где искать. В конце концов Такер решил, что его первоначальное суждение об Уткине остается без изменения. В поведении помощника Буколова он не смог найти ничего искусственного.
— Я ознакомился с выпусками новостей. В газетах сообщается о похищении Анны Малиновой.
— Ну, в каком-то смысле она действительно была похищена.
— В сообщениях говорится, что ее похитили у входа в ночной клуб, и совершил это мужчина, убивший ее спутника.
Уткин бессильно опустился на кровать.
— К чему эта ложь?
— Чтобы иметь возможность манипулировать ситуацией. Но мне показалось странным другое: сфабрикованный материал попал на ленту новостей меньше чем через два часа после нашего бегства из Казани.
— Слишком уж быстро. Но это действительно важно?
— Может быть, важно, а может быть, и нет.
— Ваше описание в сообщении есть?
— Нет, однако к настоящему времени кто-то уже соединил вместе все звенья: Аня, ее отец и я.
— А что насчет меня?
— Со временем и это звено также будет соединено.
Уткин побледнел.
— То есть, после того как вы все покинете Россию, возьмутся за меня.
— Нет, не возьмутся.
— Почему?
Такер положил ему руку на плечо.
— Потому что вы отправляетесь с нами.
— Что? Правда? — Нескрываемое облегчение придало Уткину вид радостного щенка.
«Неужели и я сам когда-то был таким же простодушным и наивным?»
Такер понимал, что Уткину нужно окрепнуть, набраться сил.
— Но мне потребуется ваша помощь. Вам когда-либо приходилось стрелять из пистолета?
— Конечно же нет.
— В таком случае, пришло время учиться.
14 марта, 09 часов 22 минуты
Такер вышел на балкон номера на втором этаже, чтобы подышать свежим воздухом. Услышав за спиной легкие шаги, он оглянулся и увидел Аню, которая стояла, прислонившись к стене и скрестив руки.
— Можно поговорить с вами?
Такер молча пожал плечами.
— Я хочу извиниться за то, что сделала сама, за то, что сказал мой отец… он просто меня защищает.
— Ваш отец… — Такер постарался выразиться как можно дипломатичнее. — С ним очень нелегко иметь дело.
— А вы бы попробовали быть его дочерью.
Такер улыбнулся, вторя улыбке Ани.
— Возможно, внешне отец этого не показывает, но вы ему нравитесь. Это большая редкость.
— С чего вы это взяли?
— Он с вами считается. Раньше мне казалось, будто меня поместили в ящик, и я должна вырваться на свободу. Кажется, это называется клаустрофобией?
— А может быть, синдромом заключенного? — предложил Такер.
Молодая женщина улыбнулась.
— Определенно, в этом есть какое-то безумие. Но позвольте у вас спросить, почему вы нам помогаете?
— Потому что меня об этом попросили.
— Кто? — Аня тотчас же замахала рукой. — Не берите в голову, я не должна была спрашивать. Вы, по крайней мере, можете мне сказать, куда мы направляемся?
— На юг. Если повезет, к полудню мы уже будем в Сызрани. Там нас встретят наши люди.
Казалось, Аня успокоилась.
— Я отвезу вас к месту встречи — к гостинице «Чайка». Вы уже думали о том, чем займетесь, оказавшись в Штатах?
— Право, даже не знаю. Наверное, это зависит от того, что будет с моим отцом. У меня особенно не было времени подумать об этом. Куда поедет отец, туда и я. Ему в своей работе не обойтись без моей помощи. А вы где живете?
Этот вопрос застал Такера врасплох. У него был почтовый ящик в Шарлотт, штат Северная Каролина, однако он уже давно обходился без постоянного крова. Ему было нелегко объяснить другим свой образ жизни. Он пробовал несколько раз, но неизменно сдавался. Что ему сказать? «Я не очень-то люблю людей. Путешествую вдвоем с собакой, время от времени перебиваясь случайными заработками. И мне нравится так жить».
Чтобы поскорее закрыть эту тему, Такер просто солгал:
