– Например, дядя Альфред и мэр Столчестера, – заорал я вверх. – Так-то!
Слышно стало совсем плохо. Внутри металось эхо, а впереди Чемп громко пыхтел, потому что его тормозил шейный платок Кристофера, однако я был почти уверен, что расслышал правильно.
– Если хочешь знать мое мнение, Грант, как бы это они не свой собственный запах учуяли.
– Слушай, прекрати называть меня Грантом, как последний задавака! – рявкнул я.
Полагаю, что он не услышал. Чемп дернулся куда-то в сторону. Я подумал было, что он заходит на следующий зигзаг, но оказалось, что мы добрались до верха. Кристофер – вытянутой рукой он все цеплялся за шейный платок – дернулся вслед за Чемпом и пропал из виду. В первый момент я решил, что они сгинули окончательно, однако, дернувшись следом, обнаружил в верхней части стены квадратный коридор со сланцевыми стенами. В конце коридора горел свет, озаряя осклизлые сланцевые плиты; Чемп полным ходом тащил Кристофера вперед. Я помчался следом, полагая, что мы сейчас выскочим на крышу.
Вместо этого мы вылетели на деревянные половицы, вокруг запахло нагретым деревом, и я увидел, что свет струится сквозь ряд пыльных окон, которые выходят на горы над Столчестером. На потолке пузырилась облупившаяся штукатурка, и казалось, что где-то далеко гудит двигатель, – такое ощущение создавали люди, снующие поблизости.
– Грант, – прошептал Кристофер, – похоже, мы вернулись.
Вид у него был жуткий. Мало того что он был бледен и весь дрожал и чулки у него почти совсем распустились – он еще был перемазан темной жижей и весь в паутине. А кроме того, если и мой жилет был в том же состоянии, что и его, дорога тому жилету была одна – на помойку. Что мои панталоны придется выбросить, я и сам видел. И чулки. Очередные.
– Пойдем проверим, – сказал я.
Мы на цыпочках прокрались по коридору, по которому, казалось, только что пришли. Теперь он был деревянным. В конце наткнулись на черту, проведенную по стене краской. Заглянули за угол и убедились, что снова попали в Столлери. Эндрю и Грегор как раз вышли из гардеробной, поправляя свеженькие накрахмаленные шейные платки. Вокруг суетились и перекликались люди, вдалеке хлопали двери. Было видно, что все прихорашиваются к собственному ужину, а потом к Трапезе Семейства.
Мы нырнули обратно туда, к окнам.
– Пусть спустятся вниз, а потом пойдем за новой одеждой, – предложил я.
– Первая часть твоего плана мне нравится, – сказал Кристофер. – Только ты забыл про Чемпа. Нужно же как-то его предъявить. Давай спустимся как есть. А там, если нас кто увидит, скажем, что обнаружили его в канализации. А если никто не увидит, выпустим – пусть Смедли его найдет, – а сами потихонечку вернемся за чистой одеждой.
– Где это тут канализация? – осведомился я.
– Должна же она где-то быть, – отрезал Кристофер. – Куда стекает вода из наших ванн и вся остальная тоже?
Я подумал: может, и сработает. Хотя, скорее всего, мало нам не покажется.
– А ты можешь заколдовать нашу одежду?
– На весь вечер – нет, – ответил Кристофер. – Это ведь будет иллюзия, а иллюзии не держатся дольше часа.
Я вздохнул:
– Ладно, спасибо, что удержал нас на лестнице.
На секунду у Кристофера на физиономии появилось такое недоумевающее, изумленное выражение, что я понял: он вовсе забыл заколдовать эту лестницу. Я обрадовался, что не знал этого раньше.
– Да это дело плевое, Грант, – сказал он беспечно.
Потом минут десять мы просто сидели без дела. Чемп вредничал. Он скулил, пускал слюни и все рвался в коридор. То ли он понимал, что ему здесь не место, то ли чувствовал запахи ужина.
Наконец прозвенел звонок, призывая горничных в столовую, и мы все подскочили. Чемп в подскоке одновременно рванулся в коридор. На сей раз мы бросились за ним следом. Вдали все еще переговаривались люди, мы слышали, как гудит лифт. Значит, придется спускаться по лестнице, главное – чтобы Чемп не мчался слишком быстро.
Он бодрой рысцой дотащил нас до устланного коврами пола детских комнат, а дальше перешел на галоп – мы ничего не могли с ним поделать. Видимо, он решил, что ковер – это трава и здесь ему бегать позволено. Словом, он протащил нас мимо верхней площадки следующей лестницы и поволок по коридору, туда, куда выходила дверь этой длинной, пустой детской.
Едва он туда подлетел, из детской вышел молодой человек в вечернем туалете. В тусклом свете мы разглядели его светлые волосы и потерянное, отрешенное выражение глаз. Впрочем, едва он нас увидел, оно переменилось. Он откинул голову назад, выпрямился, будто проглотив аршин, и изобразил на лице высокомерное недоумение.
– За каким бесом вас сюда принесло? – осведомился он.
Тут мы все трое сообразили, что это граф Роберт.
Глава одиннадцатая
Тут Кристофер, похоже, пустил в ход волшебство. Они с псом остановились, будто налетев на стену. Я вырвался вперед и замер, наткнувшись на дверную ручку в другом конце коридора. Граф развернулся, чтобы пронзить и меня ледяным взглядом, которым уже пронзил Кристофера.
Я понятия не имел, что теперь делать, а вот Чемп – наоборот. Он забил хвостом. Он прополз вперед, дрожа от стыда, насколько позволял шейный платок Кристофера, и попытался дотянуться языком до прелестных блестящих туфель графа. Кристофер просто стоял и изучающе оглядывал графа. Ему-то было хорошо в его положении. Ну, уволят Кристофера прямо сейчас – не больно он и расстроится. Он, можно сказать, отыскал Милли, и он легко может сделаться невидимым, вернуться и довершить дело, а мне все еще приходилось думать про мой Злой Рок. Я тоже таращился на графа, в надежде, что сейчас пойму: именно он повинен в моем Злом Роке; но видел я самого обыкновенного юношу в дорогом вечернем туалете, гневно взиравшего на нас – причем с полным правом.
– Ну же, – сказал граф Роберт. – Рассказывайте. Зачем вы затащили сюда беднягу Чемпа?
– Скорее уж это он нас затащил, – ответил Кристофер. – Судя по всему, он учуял ваш запах, милорд.
– Ну да, еще бы, – согласился граф Роберт, задумчиво глядя на Чемпа, который вилял хвостом и пресмыкался пуще обычного. – Но это не ответ на вопрос, что вы здесь делаете и почему вы с ног до головы в черной дряни.
Тут Кристофер набрал побольше воздуху в грудь, явно собираясь пуститься в рассказ о канализации.
– Нет, не ты, – остановил его граф. – Я по тебе сразу вижу, что ты наплетешь с три короба. – Кристофер изобразил на лице оскорбленное недоумение, граф же повернулся ко мне: – Ты рассказывай.
Я решил, что терять мне больше нечего. Я понимал, что меня того и гляди уволят и с позором отправят домой. Подумал, что на это скажет дядя Альфред, потом с отчаянием припомнил, что через год меня все равно уже не будет в живых, а потому какое мне дело до дяди Альфреда, после чего сказал:
