– Это моя работа, – сказала я, не обращая внимания на кольнувшее меня чувство вины.
Что со мной такое? Мне не из-за чего чувствовать себя виноватой. Да, я предпочла посмотреть сериал с настоящей девочкой моего возраста, а не с четырехсотлетним колдуном, запертым в зеркале. Откуда тут взяться чувству вины, скажите на милость? Во всяком случае, мне казалось, что неоткуда. В «Дерзкой девчонке» об этом не писали.
– Эти люди больше не работа для тебя, Изольда, – тихо проговорил Торин. – Они твои друзья. И хотя мне физически больно признавать это, твоя мама права. В итоге сближение с людьми только причинит тебе страдание.
Я попятилась от зеркала, но он продолжал:
– На моих глазах поколения женщин из семейства Брэнник сближались с обычными людьми. Влюблялись, дружили. Каждый раз это заканчивалось трагедией, Изольда. Я знаю, ты не веришь большей части того, что я говорю, но поверь, я не желаю когда-нибудь увидеть тебя страдающей. А эти люди причинят тебе боль.
Роми повернулась на другой бок, и я оглянулась на нее.
– Роми… она не смогла бы обидеть меня.
– Неужели?
В зеркале Торин подошел к письменному столу и, выдвинув верхний ящик, вытащил что-то тоненькое и золотое.
Сердце у меня упало, но я заставила себя пересечь комнату и открыть тот же ящик. Там, спрятанный под блоком ярко-розовой бумаги для записей, лежал браслет с брелоками. На нем висели бальная туфелька, крохотный золотой единорог, подковка и, видимо, горшочек с золотом. А между туфелькой и единорогом пустовало место, где, осенила меня ужасная догадка, должно было висеть сердечко.
Я положила браслет на место, бесшумно задвинула ящик и вернулась к зеркалу.
– Все встает на свои места, – сказал Торин, как только я оказалась перед ним. – Она находит где-то безобидное любовное заклинание, решает попробовать его. А потом пробует другое заклинание, третье. И, насколько тебе известно, Роми возглавляет клуб охотников за привидениями, но привидений-то нет. Поэтому она прибегает к тайной магии, вызывает призрак-другой. Чтобы стало поинтереснее. А затем он очень быстро выходит из-под контроля.
Мне хотелось это отрицать. Сказать, что это какая-то ошибка. Но Торин был прав. Все вставало на свои места.
– Что мне делать? – спросила я, сама не понимая, говорю с Торином или сама с собой.
– Сказать маме. Или этому проклятому Совету по экстраординариям, и пусть сами разбираются. Пусть девочка узнает, что баловство с неизведанным имеет последствия.
Технически обе идеи были хороши, но от обеих мне стало нехорошо. А вдруг выяснится, что единственный способ разрушить чары – убить Роми? Мама это сделала бы. Будь это единственный способ, не сомневаюсь, она бы смогла. Что же касается Совета… может, моя кузина Софи и имеет там вес, но сейчас она в отъезде. Кто знает, что эти люди сделают с Роми?
– Не могу, – ответила я. Торин наблюдал за мной с непроницаемым лицом.
Наконец он проговорил:
– Это значит – быть Брэнник, Иззи. Никто не говорил, что будет легко.
И с этими словами исчез.
Глава 28
В воскресенье утром я притворилась, что у меня расстройство желудка, и ушла от Роми. Она вроде бы немного огорчилась, но я оставила ей последний блок серий «Айви-Спрингс», и она приободрилась. Отправилась я не домой, а в библиотеку. К сожалению, библиотека Идеала оказалась не лучшим источником материалов, и я быстро поняла, почему маме понадобилось ездить за три города, чтобы раздобыть те книги. Поиски «Самоучителя по магии» успехом не увенчались, зато я увидела пособие по садоводству. Вспомнив о жутком газоне Декса, я подумала, не взять ли это для его бабушки. Потом вспомнила, что отношения у нас с ним сейчас не ахти. Кроме того, мне нужно было сосредоточиться на деле.
В тот вечер мы с мамой снова поехали в китайский ресторанчик, и я объявила ей, что готова уехать. Мама подняла брови.
– Дело закрыто?
– Почти, – ответила я.
Как остановить Роми, я до сих пор еще не решила. Какая-то часть меня спрашивала, не поговорить ли с ней, как… как с подругой. А может, сунуть в «Американского подростка» фальшивую статью под названием, например, «Почему так устарела доморощенная магия и вызов духов?».
К понедельнику я все еще ни к чему не пришла. Деке, как обычно, занял мне место в автобусе, но старательно держал дистанцию. По-моему, мы оба испытали облегчение, когда к нам повернулась Роми и начала рассказывать Дексу об их с Андерсоном вечерней вылазке.
– И там везде была соль, – закончила она, поправив съехавшие очки. – То есть больше мы ничего не видели, но ведь должно же это что-то значить?
Декс поперхнулся смехом, быстро превратив его в кашель. Роми забеспокоилась.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, просто… Кстати, Иззи, расскажи Роми о нашем вечере.
– Она уже рассказала, – подавляя улыбку, проговорила подружка.
Она подмигнула, и мне ужасно захотелось подмигнуть ей в ответ. Вместо этого я сунула руку в карман.
– Совсем забыла. Мы нашли еще вот что.
Перед уходом из пещеры вечером в пятницу я обыскала пол ради этого брелока-сердечка. Сейчас я достала его из кармана.
Роми схватила талисман с моей ладони со странным выражением лица. Пока она его разглядывала, я рассматривала ее.
– Ты видела его раньше?
Вздрогнув, Роми подняла голову.
– У меня есть похожий брелок, но он не такой почерневший и затертый. – Она подала его мне. – Может, он принадлежал Мэри.
Не знаю, чего я ожидала. Конечно, не того, что она воскликнет: «Ой, конечно, это мой! Я произнесла в пещере какое-то странное заклинание и – пэмс! Теперь нас осаждают призраки».
Но я надеялась на более бурную реакцию. Как бы то ни было, Роми как будто немного смутилась.
На английском у нас была контрольная работа, а на физкультуре – дурацкий эстафетный бег, поэтому еще пообщаться с подругой в то утро у меня не получилось. Затем она не пришла на ланч, поэтому я решила поговорить с ней на истории, но оказалось, что урок заменен акцией в поддержку баскетбольной команды. В первом сезоне «Айви-Спрингс» эти собрания показывали раз восемь, но сама я никогда ни на одном не была. И должна признаться, мне настолько захотелось увидеть, как выглядит настоящее собрание по оказанию моральной поддержки спортсменам, что мое любопытство пересилило необходимость узнать, что стряслось с Роми.
Спортивный зал был уже набит битком, когда мы туда пришли, но Роми и Андерсон заняли два места на самом верху трибуны, как в тот вечер, когда тут проходил баскетбольный матч. Обходя других школьников, мы с Дексом осторожно пробирались наверх. В какой-то момент я чуть не споткнулась, и он удержал меня за руку. Мы коснулись друг друга впервые после пещеры, и я вспомнила прикосновение его губ к моим, его объятия. Но едва я восстановила равновесие, как Декс отпустил мою руку.
