Взяв еду, мы поднялись вслед за Роми в ее комнату.
Подружка немедленно забралась на свою кровать и села в центре ее по-турецки. Андерсон уселся рядом, я разместилась на вертящемся стуле, а Декс пристроил свою длинную фигуру на мягком пуфе.
– Так, – провозгласила Роми, отряхивая с рук крошки, – я думаю, мы все согласимся, что в школе Мэри Эванс творится что-то несусветное.
– Не знаю, Ром, – произнес Деке, скрещивая ноги в лодыжках. – Агрессивность ежей гораздо более распространенная вещь, чем ты можешь себе представить.
– Чего я до сих пор не понимаю, – сказал Андерсон, загребая горсть чипсов, – так это почему она перешла от игры с куском мела к настоящей власти террора.
– Никаких призраков никогда не было, – наконец вмешалась я. – Летающий мел, открывающиеся дверцы шкафчиков – все это туфта, просто чьи-то россказни. – Я слишком устала и думала чересчур быстро, чтобы притворяться, будто ничего не знаю о паранормальном. – Привидение появилось в школе Мэри Эванс лишь сейчас и только потому, что кто-то, не соображая, вызвал его с помощью магии.
Все трое уставились на меня, но теперь мне было уже наплевать. Дело зашло слишком далеко, а после случившегося сегодня в спортзале Мэри будет как никогда сильной. Время у нас вышло.
Я сделала глубокий вдох. Момент настал.
– И я думаю, что знаю кто.
Я подошла к письменному столу и достала браслет Роми. Он болтался у меня на пальце, пока другой рукой я доставала из кармана брелок, найденный в пещере.
– Это принадлежит тебе, не так ли? – спросила я у подруги.
Очень осторожно она поставила стакан с газировкой.
– Да. Что ты хочешь этим сказать?
Я чувствовала устремленные на меня взгляды Андерсона и Декса, когда произнесла:
– Ты возглавляешь клуб охотников за привидениями, но привидений у тебя нет. Поэтому, возможно, ты наткнулась где-то на заклинание. Книжная магия, – пояснила я. – Ты просто подумала, что могла бы вызвать пару местных духов. Ничего чересчур опасного, ничего вредного для других. Но эта магия способна сыграть злую шутку, а иногда дать совсем не те результаты. И люди страдают, Роми.
Она слушала все это с неподвижным, как маска, лицом. Потом встала с кровати и выхватила у меня браслет.
– Это мой браслет, да, это мой брелок. Но я потеряла его несколько недель назад. Я уж точно не болталась по пещерам, занимаясь «книжной магией». Кстати, что это вообще значит?
– Это такая…
– Только не говори, что прочла об этом в Интернете.
– Ты действительно не раз это говорила, – произнес Деке, и на этот раз он, судя по тону, не шутил. По правде говоря, я могла бы поклясться, что глядел он на меня с настоящим подозрением. – Сначала соль, теперь ведьмы, вызывающие духов…
Роми тоже как-то странно на меня смотрела.
– Что за соль?
Бросив сердитый взгляд на Декса, я ответила:
– Так, ничего. И потом, она не помогла.
– Все эти происшествия начались, когда появилась ты, – очень тихо проговорил Андерсон.
Я вскинула руки.
– Какого хрена? Вы сказали, что расследуете историю Мэри Эванс со времени несчастного случая с мистером Снайдером. А это произошло несколько месяцев назад.
– Несколько месяцев назад не было ежей, пытающихся взорвать спортивный зал, – заметил Андерсон.
– Я не имею к этому никакого отношения, – настаивала я, но, сказав это, похолодела. Это была правда. До моего приезда сюда у них произошел один инцидент. Теперь же началось настоящее светопреставление. Неужели я каким-то образом вызвала все это?
– Для человека, уверяющего, что равнодушен к паранормальному, ты, похоже, слишком много знаешь о призраках, – ядовито заметила Роми.
Андерсон медленно кивал, и даже Декс казался встревоженным.
– Та история с солью, – повторил он. – На следующий день Бэт едва не погибла под колесами автомобиля.
– Я пыталась запереть призрак Мэри в могиле, – парировала я. – А не помочь ей убить Бэт.
Не нужно было этого говорить. Лицо Андерсона застыло.
– Ты видел ее на кладбище вечером накануне того дня, когда Бэт чуть не переехали? – спросил он Декса.
Тот кивнул:
– Она действительно говорила, что пытается удержать призрак в могиле.
– Что явно не удалось.
– Если бы я старалась погубить Бэт, зачем мне спасать ей жизнь?
– Как ты и сказала – не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал, – заявила Роми. – Ты чувствовала свою вину.
– Нет. Не чувствовала! – произнесла я. Или, скорее, крикнула. Роми даже вздрогнула. Попытавшись смягчить тон, я добавила: – Я не чувствовала себя виноватой, потому что мне не в чем себя винить. Я не вызывала никаких призраков. Вызывала ты.
– Нет, – процедила сквозь зубы Роми. – Не. Вызывала.
– Ладно, хорошо, – сказала я, раздосадованная настолько, что хотелось встряхнуть ее. – Ты не вызывала. Кто-то пришел сюда, украл твой браслет и стал повсюду творить заклинания. Задача в том, чтобы остановить это. Призрак опасен, Роми. И ты не сможешь остановить ее с помощью ящика с мигающими лампочками и шляпы из фольги.
Роми перевела обвиняющий взгляд на Декса.
– Прекрати рассказывать об этой шляпе.
– Тебя это волнует?
– Если наши ящики с мигающими лампочками и шляпы из фольги кажутся тебе такими глупыми, Иззи, может, тебе не стоит дольше оставаться в КИС, – вступил в спор Андерсон.
Я удивилась, насколько эти слова ранили меня. А еще больше поразилась тому, что Декс промолчал. Когда я посмотрела на него, он сидел на своем мягком пуфе, уставившись на ковер и грызя ноготь на большом пальце.
– Отлично, – заключила я, жалея, что дрогнул голос. – Действуйте. Сами разбирайтесь с безумным, кровожадным духом. Я просто пыталась помочь.
– Нам не нужна твоя помощь, – заявила Роми, и, к своему ужасу, я почувствовала, что мои глаза наполняются слезами. Пока эта компания не успела их увидеть, я схватила свой рюкзак и со всем достоинством, на которое была способна, покинула комнату Роми, закрыв за собой дверь.
Пеший путь домой занял не много времени, но с каждым шагом я злилась все больше. Вот что происходит, когда сближаешься с обычными детьми. Глупыми детьми, которые вызвали призрак… и, вероятно, он же их и убьет. Прекрасно. Именно это случается, когда люди суются в то, что выше их разумения. Поэтому судите меня за то, что попыталась вмешаться и использовать, о, не знаю, тысячелетнюю родословную, опыт и подготовку, чтобы уберечь их от беды. Пусть носят свои шляпы из фольги. И пусть Деке…
Тут слезы едва не полились, но я остановилась перед самой дверью моего дома и сделала глубокий вдох. Нет. Я не стану о нем плакать.
