— А ты не замечаешь, что ее речь очень похожа на нашу? — вопросом на вопрос ответил я. — Слова очень сильно исковерканы, но те же, что и у нас?
— Нет, — покачал головой Молин. — По-моему, бред какой-то. Эльфы и те больше по-нашему лопочут…
— Когда это ты успел эльфов услышать? — перебил Баин, и между друзьями вспыхнул спор.
Молин начал вспоминать те два сражения, когда мы столкнулись с эльфами у замка Жилло и неподалеку от Зимрода, а Баин насмехался над ним и утверждал, что вопли, вылетавшие из уст эльфов, — просто дикие крики, а не разумная речь.
— О чем это они? — спросила Нарив. Она тоже, несмотря на все объяснения, никак не могла понять никого, кроме меня.
— Не обращай внимания, — махнул рукой я. — Расскажи лучше, что это за твари были у того воина? Щит, меч, шлем?
В ответ она произнесла какое-то слово, которое я не смог разобрать. Что-то вроде «кхреес'к». Увидев, что мне это ни о чем не говорит, Нарив принялась объяснять:
— Эльфы уже давно вывели этих тварей…
— Погоди! — перебил я. — Эльфы? Ты хочешь сказать, что тот воин был эльфом?
— Ну не человеком же! — удивилась Нарив. — Ты что, эльфов никогда не видел?
— Видел. Мы с ними не так давно сражались. Правда, у себя дома. Но наши эльфы гораздо выше ростом, с длинными ушами, и оружие у них сплошь деревянное.
Я принялся рассказывать об Агиле, моем родном городе, о том, как попал в роту Седого, о нападении эльфов и наших сражениях с ними. Закончил свой рассказ я тем, как наша армия, пораженная каким-то заклинанием, перенеслась сюда — в эти земли. Как мы оказались на пляже и отбивались от крабов, как шли сквозь джунгли и наткнулись на руины этого города…
— Руины… — прошептала Нарив. — Значит, нам все же удалось…
— Что — удалось? — переспросил я.
— Победить. — Нарив впервые улыбнулась, и меня будто током прошибло. — Значит, мы победили!
— Кого? Эльфов?
— Конечно эльфов! Эти руины… Здесь когда-то была столица эльфов. Здесь они проводили свои мерзкие опыты и создали этих тварей — кхреес'к. Здесь они поклонялись Эльзиару и приносили ему в жертву людей…
Я обратил внимание, что имя Эльзиара она произносит как Эльфизиахр.
— Скажи, а почему ты говоришь Эльфизиахр, а не Эльзиар? Ты так говоришь, будто его имя как-то связано с эльфами.
— Конечно связано! — Нарив не на шутку удивилась и посмотрела на меня так, словно на моей голове выросли рога. — Ведь он — отец эльфов!
— Как? — Пораженный, только и смог произнести я. Столько времени провел в храме. Столько раз слышал историю богов, но ни единого слова…
— Ну не буду же я тебе читать все Писание! — всплеснула руками Нарив. — И потом, если ты знаешь его имя, то я думала, что ты знаешь и Писание.
Я вкратце изложил Нарив то, о чем рассказывали в Храме Дарена. О богах, о Кронии, о создании людей и свержении Эльзиара.
— Не так. — Выслушав меня, Нарив замотала головой. — Все правильно, кроме того, что ты рассказал об Эльзиаре.
— Так написано в нашем Писании. — Я сделал ударение на слове «нашем».
— На самом деле Эльзиар хотел уничтожить людей не из ревности. — Нарив откинулась назад и оперлась на руки, приняв позу, при виде которой спор между Молином и Баином мгновенно прекратился. У меня самого перехватило дыхание, и смысл слов Нарив еле пробивался к моему сознанию. — Эльзиар считал людей слишком несовершенными. Недостойными того, чтобы сестра тратила на них время. Поэтому он и создал эльфов. Эльзиар хотел подарить их сестре как замену людей. А для того чтобы сделать это, ему необходимо было расчистить мир: убрать негодные, по его мнению, игрушки и освободить место для своих, более совершенных творений.
— Ты хочешь сказать, что эльфы более совершенны, чем люди? — удивился я.
— Они живут до тысячи лет, — пожала плечами Нарив, — не знают болезней. Они в несколько раз сильнее и быстрее любого человека…
— Ладно, ладно! — Я поднял ладони, показывая, что продолжать не следует. — Но если они совершеннее, то почему Крония их с радостью не приняла?
— А почему девушка, влюбленная в нищего рыбака, не принимает богатого землевладельца? — спросила Нарив и сама же ответила: — Крония любит людей, совершенны они или нет.
— Что она говорит? — вмешался Молин, пожирая взглядом грудь Нарив.
— Скажи своему другу, — тут же сказала Нарив, — что если он будет продолжать так на меня пялиться, то я сама отверну его взгляд от себя. Вместе с головой.
Я засмеялся и перевел эту фразу Молину. Глядя, как он заливается краской, захохотал еще сильнее. И совсем чуть не повалился на пол, когда Молин, проворчав такое, что, пойми его Нарив, добром дело бы не кончилось, все-таки отвел взгляд.
— Что он сказал? — прищурилась Нарив.
Я сразу посерьезнел и откашлялся, прогоняя остатки клокочущего в горле смеха.
— Понимаешь, у нас женщины не ходят в таком виде. — Я указал на ее тело, подразумевая наготу. — И реакция у моего друга, как у мужчины, соответственная. Тем более ты очень красива.
— Извини. — Нарив покраснела, как только что Молин. — У нас тоже не принято ходить в таком виде…
Вместо ответа, я, под удивленными взглядами друзей и женщины, снял с себя жилет, стянул через голову грязную, порванную в некоторых местах рубаху и протянул ее Нарив.
— Извини, что раньше не предложил. Со всеми этими делами…
Покраснев еще больше, Нарив неловко, будто это не она недавно голыми руками убила эльфа и тварей, заменявших ему доспехи и оружие, приняла одежду. Она начала было надевать рубаху, но вдруг остановилась.
— Я сейчас! — сказала она и, поднявшись, побежала к воде.
Глядя, как она смывает с себя кровь, я вкратце пересказал друзьям, о чем мы с ней говорили.
— Опять эльфы, значит… — вздохнул Баин.
Вернулась Нарив уже одетой. Вот теперь на нее можно смотреть так, чтобы сердце не пыталось пробить ребра и выскочить наружу. Хотя стройные ножки, пусть и покрытые кровью… Рубаха, доходившая до середины бедер, оставляла широкий простор для фантазии. Но так определенно лучше. По крайней мере, взгляд не прилипает сам собой к обнаженному телу женщины.
— Ты лучше спроси, где мы оказались! — сказал Молин.
— Нарив, что это за место? — Я понял, что Молин прав. Просто потрепаться с женщиной, тем более такой красивой, конечно, приятно, но ведь надо в первую очередь разузнать, что с нами все-таки произошло.
Нарив удивленно посмотрела на меня.
— Я же сказала: здесь была…
— Нет, — перебил я ее, — скажи, что это за земли!
— Земли? — переспросила женщина, поправляя рубаху.
