— Вперед! — раздался голос Ламила. — Смотреть по сторонам!
Команду я воспринял с таким облегчением… Шорох ног по траве, редкое похрустывание костей под сапогами… Только бы подальше отсюда! Я даже принялся насвистывать что-то веселое.
— Тебе мало? — Голос Нарив оборвал веселый мотивчик, едва тот начался.
— Что?
— Тебе мало того, что та тварь застала тебя врасплох? — повторила Нарив. — Или ты думаешь, что все позади, а мы на пикнике?
— Чего она? — пихнул меня в спину Молин.
— Говорит, что расслабляться еще рано, — ответил я Молину и улыбнулся Нарив. — Радуюсь, что жив.
Наконец-то жуткий лес остался за нашими спинами. Три дня… Три проклятых дня мы шли, три проклятых ночи, проведенные почти без сна, в атмосфере жути и уныния. После того, первого, боя с ожившими мертвецами хорошее настроение (почти у всех, кроме меня, — думаю, та зловонная тварь, впечатавшая в землю, будет еще долго сниться мне по ночам) схлынуло так же быстро, как и пришло, отступив перед гнетущим духом леса. Время от времени попадавшиеся на пути мертвецы уже не веселили. Досадная помеха — не более… Хвала всем богам, более или менее целые трупы попались на нашем пути еще всего два или три раза. С ними приходилось повозиться, но надолго они задержать нас не могли. А остальные… Подобравшийся слишком близко скелет заслуживал разве что ленивого пинка, от которого он и рассыпался. Гораздо больше все опасались мелкого зверья. Тоже, конечно, мертвого, как и все животные в этом лесу. Не знаю почему, но трупы мелких зверушек сохранились гораздо лучше. А может, они умерли не так давно? В любом случае это было одной из причин, что держала нас в постоянном напряжении. А как иначе? Вот, например, один из баронских. Щеголяет сейчас перебинтованным лицом из-за того, что какая-то мерзкая мелочь (крыса или хомяк какой-то) прокралась незамеченной во время одной из ночевок и успела хорошенько разорвать ему щеку, пока чей-то сапог окончательно эту тварь не упокоил.
Я вдохнул полной грудью пахнущий цветами и травами воздух. Хорошо! И пусть позади, всего в нескольких шагах, тянет в небо тысячи пальцев-деревьев мрачная стена леса. Как же хорошо снова погреться в солнечных лучах!
— Вы тут на травке поваляться собрались? — Голос десятника, как всегда, не дал насладиться моментом. — Привал еще никто не объявлял!
Что поделаешь… Придется топать вперед за остальными. Впрочем, настроение все равно гораздо лучше, чем еще несколько шагов и какие-то мгновения назад.
— Нарив, — позвал я женщину, идущую в двух шагах справа. — Расслабься! Не похоже, что здесь есть какая-то опасность.
— Если бы я расслаблялась каждый раз, когда не видно опасности… — Она даже не повернулась.
Думаю, если наш десятник и мечтает о чем-то, так это о том, чтобы командовать десятком из вот таких Нарив.
— Хорошо тут! — не отстаю я. — Слушай, может, то вранье все? Ну то, что гном тот рассказывал?
— Раньше здесь о ходячих мертвецах и не слышали, — ответила она, продолжая следить за происходящим вокруг. — Посмотри вон туда.
Я посмотрел в направлении, указанном Нарив. Что-то есть на горизонте… Слишком далеко, чтобы рассмотреть… Приложил ладонь козырьком ко лбу.
— Город? — Нечто вдали, прямо там, куда мы идем, действительно напоминает скопление каких-то строений.
— Руины, — ответила Нарив. — Скажи своему капитану, что на ночь лучше остановиться, не доходя до них.
Капитан идет где-то позади, так что мне пришлось передать слова Нарив десятнику. И так и так пришлось бы — не буду же я лезть к Седому через голову Ламила!
— Точно. — Ламил тоже присмотрелся к еле виднеющимся вдали руинам. — Похоже на город какой-то… Продолжайте идти, а я пойду поговорю с капитаном.
С этими словами Ламил отошел чуть в сторону и исчез из вида. Идти так идти… Хотя, конечно, больше хочется отдохнуть. Весь день шли и шли…
— Не знаешь, что это за город был? Не тот городок, о котором ты тогда рассказывала? — снова спросил я Нарив.
— Тот, — согласилась она.
— Что-то не очень хочет дама разговаривать с тобой, — встрял Молин, не понимающий, конечно, ни слова, но истолковавший происходящее по той скупости, с которой отвечала мне Нарив. — Наверное, ты не в ее вкусе.
— Хочешь сам попытать счастья? — ухмыльнулся Баин. — Алин, может, дашь ему на время свой перстень?
— Не-не-не! — Молин на миг остановился. — Мне такого счастья не надо!
— Я передам Нарив, что она не в твоем вкусе. — Я кровожадно улыбнулся Молину и заржал, увидев, как тот побледнел.
— Не беспокойся — меня это нисколько не расстраивает.
Теперь, услышав голос Нарив, остановился уже я. Как я мог забыть, что благодаря перстню мои-то слова понимают все! В том числе и Нарив! Я с опаской посмотрел на нее, но женщина уже снова идет, уделяя все свое внимание только высматриванию угрозы вокруг.
Приказ остановиться на ночлег прозвучал примерно через звон. До руин, по моим прикидкам, идти еще около трех звонов. До леса — чуть меньше, но ненамного. Посмотрел на небо — вечер уже близко. Аккурат до темноты дошли бы до тех руин. Права все-таки Нарив. Учитывая, что основная масса оживших мертвецов, пусть и неопасных в своем большинстве, полезла на нас из замеченных в лесу строений… Кто знает, какая еще пакость может водиться в тех развалинах. Лучше не лезть туда на ночь глядя.
Разбивая лагерь, мы столкнулись с одной очень серьезной проблемой. Судя по всему, провести эту ночь нам придется в темноте. Вокруг — ни одного дерева или даже жалкого кустика. Одна трава. Да, позади нас, неподалеку, стоит темной стеной лес. Но… Даже Ламил не приказал никому вернуться и набрать дров для костра. А если бы приказал — не знаю, выполнил бы хоть кто-то такой приказ. Лично я, скорее всего, отказался бы — лучше всю жизнь сортиры закапывать, чем вернуться в сгущающихся сумерках в тот лес с его ходячими скелетами и атмосферой ужаса.
— Вы дежурите в первую смену, — объявил нам десятник, — до половины первой ночной стражи. Дальше вас сменит десяток Жорена.
— Повезло, — шепнул Крамм. — Первая смена — не придется сон разрывать…
— Какое там «повезло»! — так же тихо ответил ему Дони. — Я уже не помню, когда последний раз спал нормально!
— «Нормально» — это на подушках и с бабой под боком? — съехидничал Молин.
— Если так, то ты, сопляк, «нормально» вообще никогда не спал небось? — не остался в долгу Дони.
— Тихо вы! — шепнул Баин. — Десятник идет!
Привлеченный перешептываниями, Ламил подошел к нашему концу строя.
— Сплетничаем? — поинтересовался он. — Обсуждаете, у кого девка помягче будет? Так давайте я попробую каждую — сразу ваш спор разрешу.
Кто-то заржал с другой стороны строя, а мы стоим молча — едим глазами десятника.
