– Сэр Сонхейд просил передать свои извинения за то, что напугал вас вчера, – произнесла Арида.
– Да я не испугалась, – осторожно встаю. – И вообще не понимаю – зачем?
– Ложитесь обратно. – Арида достала столик для еды в кровати. – Я вам сейчас все накрою.
– Мм-м? – Я склонилась над розами, вдохнула приятный, с оттенками малины аромат.
– Спасибо, я могу позавтракать и в столовой.
Смотрительница понаблюдала за тем, как восторженно касаюсь роз и надышаться ими не могу, а затем скомандовала:
– В постель, мисс Ким. Вы вчера замерзли, можете простыть, так что в постельку, а я вам столько вкусненького принесла…
И тут где-то внизу раздался женский рык:
– Где она?!
Я вздрогнула и посмотрела на Ариду – смотрительница стала откровенно странной! Глаза словно засияли мягким желтоватым светом, зубы оскалились, нос дернулся так, словно женщина была в ярости. Но, увидев мой взгляд, мгновенно заулыбалась и повторила:
– Ложитесь в кровать, мисс Ким, вам отдыхать нужно.
И я почему-то легла, а едва Арида разместив столик, разложила тарелки, встревоженно спросила:
– Все хорошо?
– О, с вашим появлением я начинаю на это надеяться, – загадочно ответила смотрительница.
После чего торопливо вышла. Я же сняла блюдце с чашки и искренне удивилась – зеленый чай с жасмином. Как она узнала? Мой самый любимый чай, мне его за всю поездку по Шотландии ни разу не подавали. Обняв чашку ладонями, вдохнула любимый запах и тут услышала:
– Хэс аверрр гр! – Голос был все тот же женский и до крайности неприятный. А после кто-то открыл мою дверь… Дверь тут же закрылась, так ни кого и не впустив, и в коридоре я услышала отрывистое от Ариды:
– Эсар, Грев!
Затем визг, рычание, причем рычание звериное, а после исчезающий вой вперемешку со странными словами. Когда вошла Арида, я округлившимися от удивления глазами продолжала смотреть на двери, все так же обнимая ладонями чашку.
– А, сумасшедшая из деревенских, – весело сказала смотрительница, чем-то очень довольная. – Раньше очень всем докучала, – усмешка, – а сейчас уже просто… ну да не важно. А почему вы не едите?
– Бедная женщина. – Несчастную сумасшедшую действительно стало жаль.
– Поверьте – мразь первостатейная, – мрачно произнесла Арида. – Уж до чего наши пришлых не любят, а вам рады все.
– Что? – не поняла я.
Улыбка, странная немного, и смотрительница произнесла:
– Завтракайте, мисс Ким. Я просто хотела сказать, что вам здесь очень рады… причем все.
И меня повторно оставили наедине с собой, в окружении аромата роз и да – с букетом из шоколада. Еще бы понять, что происходит! Неужели лорд решил, что, сбив меня своей машиной, чем-то мне обязан? Да не сбил он меня сильно, даже синяка не осталось, и…
Стоп!
Я вдруг вспомнила ночь, мой кошмар, мужчину в спальне и его «Она просто мокрая. Спи. Все хорошо, я рядом». И он поменял мою подушку! Взгляд на ладонь с той же надписью «Прочти подушку!». И тут я заметила одну странность – у меня были сломаны ногти. Мои наращенные ногти под френч. И я не помню, чтобы их ломала! Что происходит?!
Аппетит пропал напрочь!
К чаю я так и не притронулась и, сдвинув столик, встала.
И почти сразу дверь открылась, впуская Ариду.
– Что-то случилось? – спросила она.
Мы в шоу «Разыграй ближнего»? Как она появилась так быстро? Не могла же подсматривать в замочную скважину… да здесь и нет такой, только засов стоит. Что происходит?
– Ким? – встревоженно позвала смотрительница.
– А где моя подушка? – почему-то спросила я.
Женщина с заметным облегчением выдохнула, улыбнулась и сказала:
– Ваш друг звонил и оставил вам сообщение, но вы спали, я не решилась вас будить. Завтракайте и спускайтесь, я зашла сказать, что ваша одежда еще сушится, принесу вам платье. Кстати, надеюсь, чай вам понравится, я старалась.
И она вышла, снова оставляя меня без ответов. А я растерянно села на постель, только сейчас обратив внимание на ночнушку – не моя, не помню, как надевала, и полупрозрачная. В итоге все же позавтракала, глядя в окно и пытаясь понять, как вышло, что я проспала до обеда, более того – почти вечер уже.
Вскоре снова вернулась Арида, подошла, протянула мне нокиевский мобильник с одним пропущенным, на постели разложила светлое платье, причем совершенно новое, словно с него только что бирку срезали.
– На пропущенный, – сказала смотрительница.
Молча нажала кнопку вызова. Три долгих гудка, а затем на том конце я услышала: «Ким, детка, у нас ось треснула, ремонтируем. Заберем тебя утром, отдыхай».
И Тэд отрубился, даже не дав мне хоть что-то сказать в ответ. Истинно в его стиле! Прямо как записано одно из его многочисленных ко мне сообщений «Ким, детка, мы в пабе, сегодня отдыхай», «Кимми, малышка, тут такая рыбалка намечается, ты отдыхай сегодня». «Кимми, крошка, у нас ось треснула, ремонтируем»… То есть это он даже повторился! Я остервенело нажала кнопку вызова, но, кроме гудков, трубка мне ничего больше не сообщила.
– Сволочь! – выругалась я.
Набрала номер администратора Бродика – тоже только гудки. У всех мертвый сезон? Затем батарея и вовсе разрядилась! Потрясающе просто!
– Гады они, – пожаловалась я Ариде. – Просто гады!
От досады плакать хотелось. Женщина присела рядом, с сочувствием глядя на меня.
– Я ногти поломала, – пожаловалась смотрительнице, – а когда, даже вспомнить не могу. Знаете, – решительно поднялась, – наверное, схожу в вашу деревню сама, хоть выскажу ему все!
– Они приедут утром. – Арида тоже поднялась. – И все будет хорошо. Стоит ли нервничать, Ким, лучше помогите мне по дому, если вас не затруднит.
Отказывать было неудобно, и я просто кивнула.
– Спасибо. – Женщина искренне и радостно улыбнулась. – Переодевайтесь, я жду вас в холле.
Из одежды мне принесли только платье и никакого белья. Конечно, где им взять белье моего размера, но все же странно. Очень странно. Все странно, и что-то внутри меня все шепчет и шепчет… а о чем?!
* * *
Спускаясь по лестнице вниз, я заплетала волосы, все пытаясь что-то вспомнить. И никак не могла вспомнить, что именно…
А в замке было двое мужчин, те, что уже заходили ко мне, и оба встретили напряженными немигающим взглядами – высокие, смуглые, темноволосые, а глаза странные, вроде серые, и оттенок желтоватый. Похожи они были, как братья, но у того, кто казался старше, лицо пересекал рваный шрам.
– Доброе утро, – остановившись на лестнице, сказала я.
