Май 2000
Под крышами Петербурга
Правила хорошего тона для живущих в городе, созданном не для жизни
Санкт-Петербург – малоизученное островное государство, расположенное в дельте Невы. А.С. Пушкин, человек довольно невежественный, как большинство урожденных москвичей, в поэме «Медный всадник» утверждает, что до Петра Великого на берегах Невы проживали сплошь «убогие чухонцы». Это не может быть верным: дельты всех крупных европейских рек обживались тысячелетиями, и делали это всегда довольно смышленые народы. Загадочные и суровые жители допетровской Невы (т. н. «ингерманландская культура») тоже внесли свой вклад в развитие уникального явления – психики Санкт-Петербурга.
Известно, что Петербург традиционно голосует не так, как Россия или Москва. Менее известно, что в Петербурге вообще все – не так. Это самые настоящие «другие берега», с другим временем и другим пространством. Всех особенностей и коварств Петербурга не знает ни один житель. Ибо главная особенность этого города состоит в том, что у него до сих пор есть жители: это положительно невероятно. Во всяком случае, на протяжении XX века не было ни одного фактора или явления, способствовавшего развитию жизни на берегах Невы, и, однако, она существует.
За вычетом массы маловменяемых люмпенов, которые грызут город, как крысы, и тихих спящих обывателей, которым все равно, где жить, и все равно, жить или не жить, – существуют натуральные петербуржцы, не только заполняющие красочные декорации города наподобие оперных статистов, но и создающие действительность Санкт-Петербурга. Удивляюсь, что за этот героический труд им не положена «петербургская надбавка». Вдумайтесь в такой факт: в Петербурге, по статистике, шестьдесят солнечных дней в году. Что это означает? Это означает, что, увидев на небе заветный Гелиос, каждый питерчанин имеет полное право бросить все и ринуться ловить драгоценное солнце на свой бледный нос. Но такого права по закону не существует: еще одна обида в чреде вечных обид!
Москвичи, как правило, относятся к Петербургу добродушно: они ничего не имели бы против того, чтобы Питер стал неким отдаленным районом Москвы, с забавными аттракционами вроде белых ночей или Мариинского театра.
Петербуржцы не имеют в душе никаких родственных чувств к Москве. Уехать жить в Гамбург или Лондон – менее кардинальная ломка судьбы, чем уехать жить в Москву.
В Петербурге нет светского общества, это город многослойный, город надводных и подводных течений, не любящих смешиваться, – попав в одно течение, вы рискуете никогда не попасть в другое. Здесь нет потребности в постоянной тусовке и трении друг об друга. Здесь интересующие друг друга люди могут годами довольствоваться знанием, что вот, этот человек существует, я могу с ним поговорить, и с меня хватит сего сознанья. Попав в Петербург, вы быстро узнаете, что Большой проспект бывает В. О. и П. С., подивитесь загадочной петербургской манере смотреть в одну сторону, а идти в другую и с уважением, надеюсь, отнесетесь к тому, что местные жители, из упрямого патриотизма, любят такие жуткие явления, как Петр Великий, трамвай и корюшка. Нелишне будет и знание того, что считается в Питере хорошим тоном. Никакого питерского бонтона и моветона на самом деле нет. Я их выдумала, подобно легендарному Солону, законодателю Афин, – но не на пустом месте, а руководствуясь своим опытом проживания в городе, явно не созданном для жизни.
Итак:
МОВЕТОН
1. ХВАЛИТЬ ИЛИ РУГАТЬ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ
БОНТОН
1. НИКАК НЕ ОТЗЫВАТЬСЯ О ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИИ
Президент – петербуржец, притом классический: бледный, упрямый, с нормативной речью и свинцовым балтийским блеском в глазах, а потому хвалить его нескромно – получается, что сам себя хвалишь (личная скромность – непременная черта идеального петербуржца). Ругать – непатриотично (скрытый маниакальный местный патриотизм – еще одна непременная черта идеального петербуржца). Остается одобрительно молчать или, по любому информационному поводу, созданному президентом, говорить загадочную фразу: «Ну, он же – из Петербурга…», которую можно трактовать как угодно – не то «знай наших», не то «и что вы хотите от сумасшедшего города? Каких президентов?».
2. ХВАЛИТЬ ИЛИ РУГАТЬ ГУБЕРНАТОРА ПЕТЕРБУРГА
2. НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТЬ О ГУБЕРНАТОРЕ ПЕТЕРБУРГА
Губернатор и его правление относятся к числу явлений, непостижимых никаких разумом. Поэтому в хорошем обществе таких тем – то есть до дна исчерпанных – попросту не может быть. Петербуржцы относятся к губернатору так, как древние греки относились к древнему греческому року. Дело в том, что власть в Петербурге никогда не была демократичной, даже когда стала избираться демократически. Последним деятелем открыто-народного типа был С.М. Киров (результат известен). Поэтому для петербуржца власть – это темный облак над головой. То, что сейчас этот темный облак производит комические движения и является совсем не страшным, отрешенного отношения не меняет. Значит, бывает комический рок – но тем бессмысленней его хула или хвала.
3. ПОСЕЩАТЬ РЕСТОРАНЫ И РАССКАЗЫВАТЬ ОБ ЭТОМ
3. ХОДИТЬ В ПЫШЕЧНУЮ, РЮМОЧНУЮ ИЛИ ПИРОЖКОВУЮ «ПРЕЖНИХ ВРЕМЕН» И РАССКАЗЫВАТЬ ОБ ЭТОМ
В питерских ресторанах сидят приезжие – местный житель здесь редкий гость. У питерцев существует особое отношение к еде. Оно трудноопределимо, связано с историческими несчастьями, сопряжено с разными психозами, в общем, питерцев в рестораны не тянет. В городе нет ни одного ресторанного критика – из шикарного прикола ресторанной критикой занимается известный кинокритик Миша Т. Особую пикантность приколу дает то обстоятельство, что Мише (об этом знают все его знакомые) абсолютно все равно, чем питаться. Рестораны Петербурга, сносные по русским меркам, никак не могут попасть в дух города – если дизайнер постарается, то повар подгадит, или публика левая, или музыка орет, или официанты спят на ходу – полного счастья нет. Зато процветает индивидуальная кулинария, причем хозяин непременно скажет за столом: «А вот в ресторане так не сделают». В пирожковых и пышечных можно перекусить на фантастическую сумму в десять-пятнадцать рублей – об этом рассказывается с торжеством победителя, сумевшего в очередной раз надуть могущественного и невидимого врага. Этот враг все время пытается подбить петербуржца на расходы – а петербуржец не поддается.
4. ЗЛОУПОТРЕБЛЯТЬАЛКОГОЛЕМ ИЛИ НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ ЕГО ВОВСЕ
4. КАК МОЖНО ТЩАТЕЛЬНЕЙ СКРЫВАТЬ И ТО И ДРУГОЕ
Пьющий петербуржец опасен, завязавший петербуржец – катастрофа. В эпоху гласности и перестройки многие опрометчиво сделали свой роман с алкоголем достоянием общественного мнения. То и дело с линии фронта долетали тревожные сообщения типа «митьки завязали», «Шевчук завязал». Теперь всему этому, слава Богу, конец, и личные романы с алкоголем покрылись туманом. Завязавшие выработали целую хитрую тактику безопасного присутствия при ритуальных возлияниях, пьющие перестали делать из личной распущенности философию и поэзию протеста.
