Книга Смерть Ахиллеса, страница 56. Автор книги Борис Акунин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Смерть Ахиллеса»

Cтраница 56

В его жизни выпадали продолжительные периоды праздности, когда нужно было себя чем-то занять. Отличное изобретение сделали англичане, оно называлось hobby. У Ахимаса таких hobby было два: рулетка и женщины. Женщин он предпочитал самых лучших, самых настоящих — профессиональных женщин. Они были нетребовательны и предсказуемы, понимали, что есть правила, которые следует соблюдать. Женщины тоже были бесконечно разнообразны, оставаясь при этом единой, неизменной Женщиной. Ахимас заказывал в парижском агентстве самых дорогих — обычно на месяц. Если попадалась очень хорошая, продлевал контракт еще на один срок, но никогда дольше — такое у него было правило.

Последние два года он жил на немецком курорте Рулетенбург, потому что здесь, в самом веселом городе Европы, оба его hobby осуществлялись без труда. Рулетенбург был похож на Соленоводск — тоже минеральные источники, тоже ленивые, праздные толпы, где никто никого не знает и никем не интересуется. Не хватало только гор, но общее впечатление временности, сиюминутности, ненастоящести было точно такое же. Ахимасу казалось, что курорт — это аккуратный, чистенький макет жизни, исполненный в масштабе 1:500 или 1:1000. Человек живет на свете пятьсот месяцев, а если повезет, то тысячу, в Рулетенбург же приезжали на месяц. То есть существование курортного жителя длилось в среднем тридцать дней — именно с такой периодичностью сменялись здесь поколения. В этот срок умещалось всё — радость приезда, привыкание, первые признаки скуки, грусть по поводу возвращения в другой, большой мир. Здесь были коротенькие романы, бурные, но маленькие страсти, были свои мимолетные знаменитости и недолговечные сенсации. Сам же Ахимас был постоянным зрителем этого кукольного театра. Он установил себе собственный срок существования, не такой, как у всех остальных.

Жил он в одном из лучших номеров отеля «Кайзер», где останавливались индийские набобы, американские золотопромышленники и русские великие князья, путешествующие инкогнито. Посредники знали, где его найти. Когда Ахимас брал заказ, номер оставался за ним, и иногда пустовал неделями, а то и месяцами — в зависимости от сложности дела.

Жизнь была приятной. Периоды напряжения перемежались периодами отдыха, когда глаз радовало зеленое сукно, слух — мерный перестук рулеточного колеса. Вокруг кипели концентрированные масштабом времени страсти: солидные господа бледнели и краснели, дамы падали в обморок, кто-то трясущимися руками вытряхивал из бумажника последний золотой. Наблюдать за этим захватывающим спектаклем Ахимасу не надоедало. Сам он не проигрывал никогда, потому что у него была Система.

Система была настолько проста и очевидна, что поразительно, как ею не пользовались другие. Им просто не хватало терпения, выдержки, умения контролировать эмоции — всего того, что у Ахимаса имелось в избытке. Надо было всего лишь ставить на один и тот же сектор, постоянно удваивая ставку. Если у тебя денег много, рано или поздно вернешь все, что проиграл и сколько-то выиграешь. Вот и весь секрет. Только ставить нужно не на одиночное число, а на большой сектор. Ахимас обычно предпочитал треть.

Он шел к столу, где играли без ограничения ставок, ждал, пока выигрыш обойдет какую-нибудь из третей шесть раз кряду, и тогда начинал игру. На первый раз ставил золотой. Если треть не выпадала, ставил на нее два золотых, потом четыре, потом восемь, и так до тех пор, пока шарик не попадал туда, куда должно. Поднимать ставку Ахимас мог до каких угодно высот — денег хватало. Один раз, перед последним Рождеством, вторая треть, на которую он ставил, не выпадала двадцать два раза — шесть подготовительных бросков и шестнадцать под ставку. Но Ахимас не сомневался в успехе, ибо каждая неудача увеличивала шансы.

Бросая на стол чеки, на которых все возрастало число нулей, он вспоминал случай из своего американского периода.

Дело было в 66-ом. Тогда он получил солидный заказ из Луизианы. Нужно было ликвидировать комиссара федерального правительства, который мешал «карпетбэггерам» делить концессии. «Карпетбэггерами», то есть «саквояжниками», назывались предприимчивые авантюристы с Севера, приезжавшие на побежденный Юг с одним тощим саквояжем, а уезжавшие обратно в персональных пульманах.

Время было смутное, человеческая жизнь в Луизиане стоила недорого. Однако за комиссара давали хорошие деньги — очень уж трудно было до него добраться. Комиссар знал, что на него охотятся, и вел себя мудро: вообще не выходил из своей резиденции. Спал, ел, подписывал бумаги в четырех стенах. Резиденцию днем и ночью охраняли солдаты в синих мундирах.

Ахимас остановился в гостинице, расположенной от резиденции в трехстах шагах — подобраться ближе не удалось. Из номера было видно окно комиссарова кабинета. По утрам, ровно в половине восьмого, объект раздвигал шторы. Это действие занимало три секунды — на таком большом расстоянии толком не прицелишься. Окно было разделено на две части широким стояком рамы. Дополнительная трудность состояла в том, что, отдергивая занавески, комиссар оказывался то чуть правее стояка, то чуть левее. Шанс для выстрела был всего один — промахнешься, пиши пропало, другого случая не представится. Поэтому действовать следовало наверняка.

Вариантов было только два: мишень окажется или справа, или слева. Пусть будет справа, решил Ахимас. Какая разница. Длинноствольная винтовка с зажатым в тисках ложем была наведена на шесть дюймов правее стояка, как раз на уровне груди. Вернее всего было бы установить две винтовки, справа и слева, но для этого потребовался бы ассистент, а Ахимас в те годы (да и сейчас, разве что кроме крайней необходимости) предпочитал обходиться без помощников.

Пуля была особенная, разрывная, с раскрывающимися лепестками. Внутри — эссенция трупного яда. Достаточно, чтобы в кровь попала хоть малая частица, и любое, даже легкое ранение станет смертельным.

Все было готово. В первое утро комиссар подошел слева. Во второе тоже. Ахимас не подгонял время — он знал, что завтра или послезавтра занавески отдернутся справа, и тогда он спустит курок.

Но комиссара словно подменили. С того самого дня, как был установлен прицел, он шесть дней подряд раздвигал шторы не справа, а слева.

Ахимас решил, что у объекта выработалась рутина, и переместил прицел на шесть дюймов левее центра. Так на седьмое утро комиссар подошел справа! И на восьмое, и на девятое.

Тогда Ахимас понял, что в игре со слепым случаем главное — не суетиться. Он терпеливо ждал. На одиннадцатое утро комиссар подошел, откуда нужно, и работа была сделана.

Вот и на прошлое Рождество, на семнадцатый раз, когда ставка поднялась до шестидесяти пяти тысяч, шарик, наконец, попал куда нужно, и Ахимасу отсчитали без малого двести тысяч. Это окупило все проигранные ставки, и еще немного осталось в плюсе.

2

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация