– Мое имя Шарль Грин, я первый маг «Панциря». – Видимо, волшебник собирался произвести на присутствующих впечатление, сообщив им о том, что он является одним из сильнейших магов Нэрфиса, однако подобные приемы не действовали на Алана.
– Я считаю, что вам, как не последнему лицу в «Панцире», следует быть более учтивым, так как ваше поведение вполне способно омрачить его репутацию, – отчеканил Рэвендел, глядя волшебнику в глаза.
– Прошу простить меня, господин Рэвендел, – сквозь зубы процедил маг, выделяя последние слова.
Герта заметила, как затряслись руки Шарля Грина. Волшебник едва сдерживался, чтобы не напасть на Алана.
– Я вижу, что вы не считаете мое замечание оправданным, – продолжил Рэвендел как ни в чем не бывало. – Если хотите возразить, – я слушаю, – слова прозвучали угрозой.
Тени заскользили по траве, стягиваясь к ногам Алана, и его собеседник, вздрогнув, отступил назад. Шарль Грин, не сводящий глаз с Рэвендела, увидел, как в нем разгорается темное пламя, способное выжечь все на своем пути. Около двух лет назад Шарль стал свидетелем того, как Рэвендел расправился с одним магом, прилюдно назвавшим его лицемером, лжецом и тем, кто порочит искусство волшебства. С тех пор тот бедняга не выходит из залов Надежды, лепеча бессвязные слова о мраке, тенях и ужасе. Тогда способности Алана были сравнимы с силой самого Грина, уже занимавшего высокий пост в «Панцире». Но то, что увидел Шарль теперь, не шло в сравнение с тем, что было два года назад. Сила переполняла Алана Рэвендела. Невообразимо мощная, темная и кровожадная. Глядя в глаза собеседнику, белки которых заволакивала тень, Шарль Грин почувствовал, что смотрит в глаза самой смерти. Впервые в жизни ему стало так страшно. Его, одного из сильнейших боевых магов Нэрфиса, окутала липкая паутина страха, сжав сердце ледяными иглами паники. Завороженно он наблюдал за тем, как вырастают крылья у тени Рэвендела и она медленно ползет к нему, оставляя за собой след из увядшей травы. Внезапно Шарль осознал, что рыцари, пришедшие с ним, не смогут защитить его, и от этого ему стало еще страшнее. «Как жрецы позволяют ЭТОМУ ходить по улицам Нэрфиса?» – хотел было возмутиться Шарль Грин, но язык не послушался его.
– Алан, – собрав всю свою храбрость, Герта коснулась руки Рэвендела.
Мгновение Алан стоял без движения, после чего его тень вновь стала нормальной, а из глаз пропала тьма.
– Я осмотрю тело, – спокойно произнес молодой человек.
Вместо ответа Шарль Грин едва заметно покачал головой и на негнущихся ногах отошел в сторону, освобождая проход. Рыцари «Панциря» хранили молчание и старались не смотреть в сторону своего мага и Рэвендела.
– Вы – смелая юная леди, госпожа Герта. Однако не советую поступать подобным образом впредь, особенно эту неделю. Вы ведь слышали, что говорила ваша наставница? – шепнул на ухо девушке Винсент.
– Спасибо, – выдавила из себя Герта, медленно приходя в себя.
В тот миг, когда она коснулась руки Рэвендела, то почувствовала его дар или проклятье? Ту тьму, что он несет в душе, ту боль и едва сдерживаемую ярость, за которыми скрывалась еще более пугающая пустота. Теперь, пожалуй, она понимала, о чем говорила ей наставница. Прикоснувшись к его руке лишь на мгновение, Герта ощутила непередаваемый страх, сила Рэвендела чуть не поглотила ее, чуть не свела с ума. Каково же приходится самому Алану? Теперь Герта совсем по-иному смотрела на удаляющуюся спину Рэвендела, поражаясь, как он до сих пор не сломался под такой ношей. Ощутив на себе чей-то взгляд, девушка обернулась, встретившись взглядом с дворецким Рэвендела. В этом человеке не чувствовалось никакого следа магии. Но в то же время по выражению его лица, по взгляду и по ироничной улыбке Герта поняла, что он знает обо всем. Знает и верно следует за своим господином, не испытывая ни сомнений, ни страха. Девушке показалось лишь на одно мимолетное мгновение, что перед ней не простой дворецкий, не человек, а сгусток тьмы, словно отделившийся от тени Рэвендела. Наваждение пропало так же внезапно, как появилось, оставив девушку в смятении чувств.
– Госпожа Герта, вы идете или останетесь снаружи? – донесся из особняка голос Рэвендела.
– Иду. – Решительно отбросив все сомнения, Герта еще раз взглянула в лицо дворецкому, и тот мило улыбнулся ей. «Просто показалось», – сказала себе девушка и быстро зашагала к двери особняка.
Внутри дома царил абсолютный порядок – чистые полы и стекла, прекрасные предметы мебели и общая опрятность резко бросались в глаза. Старые тома, с которых тщательно стерли вековую пыль, аккуратно были расставлены на лакированных полках. Многочисленные цветы в декоративных клумбах, стулья, размещенные на одном расстоянии от стола, скатерть на котором так же ровно свисала с каждой из сторон, а сверкающие белизной чашки располагались строго по размеру.
– Странно, – Алан прошел по просторным комнатам первого этажа, осторожно ступая по дорогим коврам. Остатки магии владельца дома еще защищали все, что находилось внутри, и на белоснежных шкурах не оставалось и следа уличной грязи.
– Что странно? – двигаясь осторожно и стараясь ничего не задеть, Герта медленно следовала за Рэвенделом.
– Вы точно ученица Шарлотты Фроне? – Первый раз улыбка Алана выглядела естественной. Молодой человек обошел кресло-качалку, переступил через лежащий на полу плед и, взяв кочергу, пошевелил в большом камине еще горячие угли. На круглом столике рядом с креслом стоял почти пустой стакан, из которого явственно пахло алкоголем, а на тонких стенках еще оставались следы губ и дыхания.
– Точно, – с некоторой долей смущения отозвалась девушка.
– Ощущаете следы боевых заклинаний?
Герта замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, и, ничего не почувствовав, отрицательно покачала головой.
– Вот это и странно, – Алан обошел первый этаж и вернулся к лестнице, ведущей наверх. – Вы же видели сферу и горгулий, к тому же лично знали Фриора. Такого сильного мага невозможно было победить без боя, а здесь… ни единого следа, словно он сам тихо скончался во сне. – Продолжая говорить, Рэвендел поднимался по лестнице. Он остановился в пролете между первым и вторым этажами, чтобы рассмотреть огромный портрет мужчины, висевший на стене. Седой, с пышными бакенбардами и крупными чертами лица, ясными глазами и широким волевым подбородком. Художник изобразил Фриора Травена сидящим на резном стуле, в гордом одиночестве, во дворе своего особняка, на фоне его любимых цветов.
Последний раз Алан встречал Фриора очень давно, и теперь ему больше не увидеть этого лица. Убийца не оставлял голов. Поднявшись на несколько ступеней вверх, Рэвендел сразу же почувствовал резкий запах крови, защекотавший ноздри.
– Но странно еще кое-что, – поднявшись наверх, Рэвендел замер, решая, в какую сторону ему идти. – Обычно тела находят спустя несколько дней с того момента, как пропавшего начинали искать. Но мне не известно, чтобы Фриор Травен пропадал.
– Еще вчера я лично видела его в школе, он вел приготовления к экзаменам, – подтвердила Герта догадку Алана.
