– Воистину – неудавшийся эксперимент, жалкое подобие человека, одержимое жаждой крови и теряющее свой человеческий облик так же, как способность мыслить, – боль, звучавшая в каждом слове Джессики, к концу ее реплики сменилась отчетливым раздражением и злобой.
– За все приходится платить, – холодно отозвался Алан, и его оживившееся в процессе диалога лицо вновь приняло отстраненное выражение.
– Значит, никому из заблудших… из нас, никогда не стать прежним? – в голосе девушки не было и толики надежды, но он не дрожал и звучал твердо, преисполненный решимости, решимости обреченных.
– Все, кто был близок к тому, чтобы ответить на этот вопрос, сейчас мертвы. – Рэвендел поджал бледные губы, уже зная, что дальше скажет ему Джессика.
– Тогда, как только я обращусь окончательно – вспомните то, что обещали мне ночью! – Девушка сжала кулаки, взглянув на молодого человека с мольбой, и тот решительно кивнул ей.
Экипаж сбавил ход и вскоре совсем остановился. Выбравшийся первым, Винсент придержал дверцу для Алана, и тот, выйдя наружу, галантно подал руку Джессике, помогая девушке сойти на землю. Когда Винсент собирался расплатиться с извозчиком, тот робко предложил:
– Господа будут возвращаться отсюда же? Я мог бы подождать. – Крупный мужчина, управляющий экипажем, несколько оживился, когда получил весьма неплохие деньги за свой труд.
– Ждите до заката, – Алан кивнул дворецкому, и тот, с неизменной улыбкой, добавил к вознаграждению еще несколько монет, совершенно другого достоинства. От вида таких денег полный мужчина с трудом сдержал расплывшуюся на выбритом лице улыбку и поспешил спрятать их за пазуху.
– Буду ждать хоть до утра, господа! – Едва успев спрятать деньги, извозчик поспешно поклонился, чуть не упав со своего места.
Не обращая внимания на довольного мужчину, Алан развернулся и пошел прочь от экипажа.
– Вы не предупредите его о том, что ночью здесь может быть довольно небезопасно? – шепотом поинтересовался дворецкий у своего господина.
– У него есть своя голова на плечах, по крайней мере пока, – Алан неприятно улыбнулся. – К тому же он послужит нам дополнительным временем, если ситуация сложится не так, как мне хотелось бы.
– О чем вы? – Джессика непонимающе обернулась на экипаж, быстро переведя взгляд на Рэвендела.
– Если заблудшие не захотят говорить и решат показать мне свои клыки, я, конечно, обломаю их, но всех перебить скорее всего не смогу. Нам придется отступить, а наш жадный извозчик сможет прекрасно развлечь преследователей, позволив нам спокойно ретироваться. Имея под рукой слабую добычу, хищники Нэрфиса не станут преследовать более сильную. – Голос Рэвендела не выражал никаких эмоций.
– Но… это же чудовищно! – Красные глаза девушки испуганно расширились.
– А ты думала, что здесь заблудшие – единственные чудовища? – улыбнулся Алан, и девушка не нашла что ответить ему.
Рэвендел быстро шел вдоль высоких плит, за которыми скрывались огромные фабрики. Сами постройки были скрыты от его глаз, но высокие дымящиеся трубы не заметить не представлялось возможным. Алан знал, что за толстой стеной располагаются цеха, где под надзором Механиков создается множество любопытных вещей, которые ему, как любому другому магу, не суждено познать. Не то, чтобы он испытывал по этому поводу серьезные расстройства, скорее его раздражало наличие в Нэрфисе таких мест, куда ему нельзя попасть. По крайней мере, законным путем.
– Господин, – нарушил молчание идущий впереди Винсент, – за тем поворотом будет пост «Молота», стерегущий одни из ворот, ведущие к Очистным сооружениям. Вы предпочтете запугать и их или же воспользуетесь моим советом? Кстати, последовав выбранному мною маршруту, мы сэкономим немало времени, которое не придется тратить на разговоры с солдатами.
– Веди! – Рэвендел раздраженно отбросил тростью лежавший под ногами обломок какой-то детали. Сейчас ему очень хотелось наплевать на предложение дворецкого и лично разобраться с проблемой в виде очередного поста стражи. «Нужно спешить, – подумал Алан, вновь обретая контроль над своими эмоциями. – Если так продолжится и дальше, то я уже не смогу владеть собой». – Взглянув на хмурое небо, Рэвендел мысленно послал к далеким звездам не одно проклятье за то, что они решили выстроить злополучный порядок в такое неподходящее время. Повышающее магические способности созвездие само по себе многократно увеличивало силу Рэвендела, и та становилась столь могущественной, что неуклонно подчиняла человека себе. К тому же после разговора с Кристиной и ночи, проведенной с заблудшей, серебряная нить, связывающая Алана с этим миром, стала еще тоньше, чем была. Раньше он черпал силу и уверенность из мыслей о будущем своей любимой. Его утешал тот факт, что она будет жить дальше. Но теперь, теперь это его все больше угнетало. Теперь он понимал – Кристина никогда не узнает, что он сделал для нее, никогда не услышит, что он любил ее все это время. Она будет считать его чудовищем, а он исчезнет навсегда. Гнев на мгновение ослепил Алана, и ему пришлось приложить максимум усилий, чтобы взять себя в руки. Все темное, все плохое, что было в душе молодого человека, сейчас поднималось кверху, мешая ему трезво мыслить и даже дышать. Его душа все глубже уходила во тьму, а тонкая серебряная нить, связывающая его с собственной человеческой личностью, все больше истончалась, становясь едва различимой на фоне бушующей темной бездны.
Винсент, слегка склонив голову, пристально изучал своего господина, находящегося на грани безумия. Он видел, как на лбу Алана выступил пот, как его пальцы впились в трость, а зубы плотно сжались. Глаза молодого человека заволокла тьма, а тени вокруг него начали извиваться в каком-то бешеном танце. Теперь происходящее с Рэвенделом заметила и Джессика. Девушка неуверенно отшатнулась, расширившимися от ужаса глазами глядя на Алана, чья тень рывками разрасталась, становясь все больше и темнее. Вот от мрачного силуэта отделились могучие крылья, а из головы выросли загнутые рога, еще мгновение – и на черном лике вспыхнули два фиолетовых огня глаз, горящих безудержной злобой. Миг – и все закончилось – тени нехотя вернулись обратно, а сам Рэвендел глубоко вздохнул, и на его бледном лице появилась слабое отражение вымученной улыбки.
– Все в порядке, – устало произнес молодой человек, промокая лоб кружевным платком.
– Ваша связь с тьмой стала настолько крепкой, что противиться зову собственной крови становится все сложнее, – заметил Винсент, поправляя очки.
– Я справлюсь, – резко ответил Алан. – Веди нас дальше.
– Как вам будет угодно, мой господин. – Развернувшись, Винсент быстрым шагом двинулся вперед. Миновав относительно небольшой участок пути, осложненный разбросанным по земле хламом, дворецкий свернул влево, уводя следующих за ним Алана и Джессику к возвышающимся неподалеку завалам мусора. В основном здесь лежали ржавые блоки каких-то крупных машин, огромные катушки и шестеренки, промасленные брусья и грубо спаянные поддоны.
– Близость Свалки играет свою роль, – виновато улыбнулся Винсент, помогая Джессике, но та покачала головой, стянула туфли, ловко запрыгала между обломками. Дворецкий Рэвендела пожал плечами и, обогнав девушку, вновь вышел вперед. Замыкавший шествие Рэвендел с трудом сдерживал переполняющий его гнев, выражая свое недовольство словами, из которых следовало, что он предпочел бы прорваться через весь полк «Молота», но не возиться в этой грязи.
