– Больше, больше, – горячо шептал голос лорда Тэриса.
Алан порывом ледяного ветра налетел на противника, и они вновь закружились в яростной битве. Черные щупальца, вырывавшиеся из рук Рэвендела хлестали по Мортимеру, но ни один удар не достиг цели. Темный жрец соткал вокруг себя щит, созданный из трепещущих душ, закрываясь ими от смертоносных ударов. Столп пульсирующего зеленого цвета, сорвавшийся с пальцев Мортимера, врезался в Алана. Тот успел закрыться крыльями, но вновь оказался отброшен и тяжело опустился на башню залов Безысходности. Обхватив длинный шпиль когтистой лапой, Алан взирал на купающегося в силе противника, и безумная ярость разгоралась в нем все сильнее. Она билась в его виски, жгла изнутри его тело, стремясь высвободиться наружу, неся возмездие всем, вне зависимости от того, виновны они в чем-то или нет. Широко раскинув черные крылья, Алан взревел, и тьма расползлась от кожистых перепонок, на несколько мгновений закрыв собой все вокруг. Непроницаемый мрак незамедлительно пришел в движение, он пульсировал, содрогался, шел неровными буграми, которые бесшумно лопались, выпуская из себя ужасных существ. Целая стая крылатых тварей, чем-то напоминающих то, чем стал Алан Рэвендел, с радостным хохотом прорывалась в мир людей. Они разлетались во все стороны, смертоносными тенями мечась между обезумевшими от страха жителями, вонзая в них свои клыки и когти, поднимая к черному небу и разрывая на куски. Капли дождя стали красными от крови, омывающей заваленные трупами улицы Нэрфиса. Несколько десятков пугающих существ вместе с Аланом налетели на Мортимера, прикрыв Рэвендела своими телами. Слуги, явившиеся на зов господина, гибли от заклинаний лорда Тэриса, превращаясь в клочья черного тумана, но они сделали то, чего хотел от них хозяин: дали ему возможность приблизиться к жрецу. С торжествующим хохотом Алан водрузил свою правую руку на треснувший череп Мортимера, и пламя в глазах жреца погасло. Когтистые пальцы сжались, кроша серую кость, и истошный крик лорда Мортимера Тэриса забился между высокими домами Нэрфиса, отражаясь от их безмолвных стен. Рывком подняв над головой изувеченное, тщедушное тело жреца, Рэвендел швырнул его на шпиль башни Безысходности, проломивший тонкие ребра Мортимера. Все, что осталось от тела главы темного культа, соскользнуло к основанию шпиля и вспыхнуло черным пламенем. Крик лорда Мортимера Тэриса прервался так же, как его долгая жизнь. В тот же миг башня Безысходности пошла трещинами и с грохотом обрушилась, похоронив под своими обломками всех, кто находился в ней.
Воспарив над обезумевшим городом, Алан осмотрел охваченные пожарами улицы, на которых то и дело вспыхивали ожесточенные схватки между прорывающимися к замку воинами, верными королю, и теми, кто последовал за Осьминогом. Со стороны королевского дворца доносились выстрелы пушек, грохот камней, выплюнутых огромными требушетами в нестройные ряды атакующих, звон оружия, крики сражающихся, стоны раненых, рев боевых заклинаний и вой странной магии шаманов. Все это смешалось в оглушительную какофонию, разбавляемую шумом дождя и треском неугасающего пламени. Небеса распороли молнии, высветив множество крылатых существ, устремившихся ко дворцу короля, и рев Рэвендела заглушил даже раскаты грома.
Глава 14
Час расплаты
Каменные стены замка покрылись паутинками трещин, башни с бойницами разворотили пушечные ядра, а в массивных воротах зияла выжженная дыра, в которую один за другим вбегали вооруженные люди. Замолчали объятые пламенем требушеты, грозные баллисты были уничтожены пушками, а рядовые солдаты десятками гибли от огнестрельного оружия, пробивающего их тонкие кольчуги. Под напором Механиков, Кукловодов, заблудших, воинов Осьминога и шаманов защитники замка были вынуждены отступить в глубь дворца, оставив стены и внутренний двор. Но наступление не давалось атакующим легко, за каждый свой шаг по Дворцовому острову они платили кровавую цену, оставляя на мокрой от влаги и крови земле тела товарищей. Рыцари «Панциря», уцелевшие маги, «Коралловые стражи» и благородные, способные держать в руках оружие, сохраняли верность монарху до последнего вздоха. Даже оставаясь в меньшинстве, они продолжали упорно сражаться, и пусть численный перевес был у атакующих, но боевая мощь магов и стойкость рыцарей, подкрепленная зачарованными доспехами, сводили преимущество нападавших к минимуму.
С высоты своего полета Алан взирал на мечущиеся внизу фигурки людей. Атакующие были одержимы жаждой крови, собственной жадностью, разум некоторых затуманивали наркотические вещества, других же вела месть. Защитников поддерживала слепая вера в человека, обманывающего их уже много лет. Они готовы были умереть за того, кто, не задумываясь, пожертвовал бы ими и их семьями ради собственной выгоды. Но Рэвендел видел, видел, что их верность не более, чем предлог, за которым они скрывали собственную жестокость. Взгляд Алана легко различал презрение на лицах благородных каждый раз, когда они убивали очередного противника из числа обитателей трущоб. Рыцари брезгливо стряхивали кровь заблудших с тяжелых мечей, позабыв, что те когда-то были такими же людьми, как сейчас они сами. Каждый раз, когда очередное смертоносное заклинание магов стирало с лица Земли закованного в паровую броню воина «Молота», волшебники ликовали, лишний раз доказывая самим себе превосходство их искусства перед прогрессом науки. Сражающиеся выпускали на волю всю свою злость, скапливаемую годами, всю ненависть, которую они испытывали друг к другу, упиваясь убийствами и радуясь чужой крови, обагрившей их руки. Руки убийц.
…Губы Рэвендела растянулись в ухмылке, и он простер длань над полем битвы, бросая своих изнемогающих от жажды крови слуг в бой. Ревущая стая крылатых существ хлынула вниз, накидываясь на всех подряд и не щадя никого.
Заметивший новую угрозу, маг вскинул руки, выкрикивая короткое заклинание, и сорвавшиеся с его пальцев узкие ледяные стрелы врезались в первые ряды летающих существ, пробивая их темную плоть насквозь. Волшебник хотел ударить снова, но его грудь взорвалась кровавыми брызгами. Покачнувшись, он затуманившимся взглядом нашел мужчину в рваном мундире «Летучих рыб». Солдат судорожно пытался перезарядить оружие, но левая рука не слушалась его из-за глубокого пореза на плече. Побледневшие губы мага зашевелились, и вырвавшийся из-под земли ледяной шип пробил солдата насквозь, подняв его вверх. Волшебник вскинул голову как раз в тот момент, когда первая из крылатых теней обрушилась на него, впившись ониксовыми клыками в обнаженное горло, а спустя несколько мгновений огромный паровой молот расплющил обоих противников, размазав их по стене.
Высокий воин «Молота» свободной рукой ухватил метнувшуюся к нему тень за шею и, резко сжав пальцы, сломал ее, отшвырнув прочь. Выскочивший из-за угла рыцарь в броне «Панциря» дважды ударил длинным клинком о свой башенный щит, привлекая внимание гиганта с паровым молотом. Когда воин Механиков, привлеченный шумом, повернулся в сторону рыцаря, тот, отсалютовав противнику мечом, бросился на него. Сталь заскрежетала о сталь, и клинок, разминувшись с молотом, пробил паровую броню, войдя в бок ее обладателя. Воин Механиков оттолкнул навалившегося на него рыцаря, левой рукой ухватив его за край щита, но тот, не растерявшись, с силой пнул врага по колену, разрывая дистанцию. Пошатнувшийся гигант взмахнул своим молотом, но его противник закрылся щитом, отступив на шаг назад. Обменявшись несколькими ударами, враги сошлись вновь, но врезавшееся в них пушечное ядро мгновенно унесло жизни обоих…
