Тобиус ехал в обозе вместе с лекарями, кашеварами, кузнецами, конюшими и маркитантками. Своего окружения он не чурался и искренне радовался тому, что не вынужден трястись на спине лошади, стирая промежность в кровавую мозоль. Изредка ему доводилось наблюдать, как конница вступает в бой с летучими отрядами зуланских всадников. Варвары попадались на пути следования лишь маленькими группками, и даже когда Тобиус уже собирался было присоединиться к бою, он не успевал — заканчивалось все очень быстро.
Создавалось ощущение, что одноглазые потеряли свой внутренний стержень, после того как их разбили под Тефраском, а затем, как гласили донесения с северо-запада, побили и под Уддуном. На разоренных землях Каребекланда больше нечего было есть, все маленькие поселения, которые удалось найти, зуланы разорили либо застали пустыми, а из хорошо укрепленных городов очень немногие пали под их натиском. Людоеды потеряли всякое подобие организации, остатки орды, отступая, раздробились — мелкими группами легче находить пищу и прятаться.
По ночам обоз становился центром бивака, хорошо защищенный и неуязвимый для возможной вражеской вылазки, а часовым грозили строжайшие кары за недобросовестное несение караула. Один несчастный солдат за сон на посту был показательно повешен. Такие жесткие меры себя оправдывали: трижды за поход ночная стоянка армии оживала криками и лязгом стали и пороховыми залпами, когда часовые замечали крадущихся в темноте подобных с ножами и мешками.
— Замечательно выглядите, чар Тобиус!
Волшебник стянул с себя покрывало легкой дневной дремоты и присмотрелся к всаднику, пристроившемуся за повозкой, в которой он ехал.
— Сир Рихард, рад видеть вас в добром здравии!
— Взаимно! Чар Тобиус, что вы здесь делаете?
— Я еду.
— Но почему в конце? Вы же герой битвы под Тефраском, ваше место в голове колонны, на коне, под знаменами герцога!
— В той битве были тысячи героев ничем не хуже меня.
Серый магистр едва заметно поморщился. Ему совершенно не хотелось ехать во главе движущейся армии, вместе с военными волшебниками, которых оставил с герцогом Вольферин, и с самим герцогом тоже. Несмотря на то что теперь маг знал Волтона Галли немного лучше, он продолжал считать этого человека сволочью. Любой власть имущий, не наделенный достаточной долей сострадания, является сволочью по определению. К тому же после того, как Талбот Гневливый лишился своего места из-за Тобиуса, дотоле более-менее учтивая сволочь растеряла всю свою учтивость, пылая, видимо, ненавистью к молодому волшебнику.
— Вы знаете, сир, я не очень хороший наездник. Более-менее неплохо держусь в седле скаковой белки, но лошади… нет, я лучше здесь, с удобством.
— Я вынужден настаивать, — Рихард Хосс пропустил мимо ушей чушь про белок, — залезайте на круп, меня попросили доставить вас вперед.
— Нет.
— С этой просьбой обратился лорд Адриан Оленвей. Он попросил меня уточнить это для вас, если вы все-таки откажете.
Тобиус нахмурился и, пожевав нижнюю губу в сомнениях, все-таки выпрыгнул из телеги.
— Было приятно с вами познакомиться, дамы и господа, — крикнул он обозному люду, пытаясь влезть на круп лошади позади сира Рихарда, — даст Господь, может, еще свидимся!
— Берегите себя, чар Тобиус!
— Храни вас Господь-Кузнец!
— И спасибо за рыбу!
Рихард Два Дятла отвез волшебника вперед, мимо марширующего воинства, мимо катящихся по дороге пушек, бронированных фургонов с порохом и боеприпасами, мимо ведущих своих лошадей шагом кавалеристов, туда, где реяли знамена с огнедышащим медведем и его вассалами. Вскоре Тобиусу дали собственную лошадь, на которой он неловко раскорячился и принялся трястись в такт движению животного среди младших представителей дворянского сословия, низших из высших, так сказать. Сир Рихард не отдалялся — держась в седле непринужденно, он ненавязчиво что-то рассказывал Тобиусу и перебрасывался шутками с дворянами из ближайшего окружения герцога. Придерживая коня, с серым магистром поравнялся лорд Адриан.
— Неважно выглядите, чар Тобиус.
— Полчаса назад сир Рихард говорил об обратном, а потом меня посадили на эту клячу…
Скакун под седлом угрожающе захрапел.
— Прости, прости, приятель, угощу тебя морковкой на первом же привале, только не сбрасывай меня. Для чего я вам понадобился, милорд?
Адриан Оленвей посмотрел далеко вперед, туда, где герб Галли на знамени обозначал присутствие герцога.
— Я беспокоюсь за лорда Волтона, он окружен волшебниками Валарика Вольферина, а магия… это такая вещь, которую не каждый может увидеть. Понимаете, о чем я?
Мученически вздохнув, Тобиус осторожно ткнул лошадь пятками в бока. Он вырвался вперед и подобрался к самому началу колонны, к наиболее родовитым дворянам, прославленным рыцарям, их ближайшим дружинникам и телохранителям. Среди цветастых плащей и сюрко с родовыми гербами сразу выделялись неприглядными кляксами черные мундиры, пересеченные алыми лентами. Вольферин не поскупился, насыщая войско Галли военными магами, однако, если взглянуть на медаль с другой стороны, становилось очевидным, что он не поскупился в деле насаждения своих глаз и ушей в окружении лорда Волтона.
Волшебник сплел себе Истинное Зрение и стал внимательно присматриваться к аристократам, особенно к Шатуну, но не обнаружил никаких следов недозволенных чар. Один из армейских волшебников тем временем, возможно, случайно, почувствовал на себе пристальное внимание, обернулся и встретился взглядами с Тобиусом.
— Ахогова паскуда! — выругался серый магистр.
Судя по тому, как скривились губы Альфонсо де ля Ратты, он тоже был не рад встретить Тобиуса. Волшебник вынужденно держался поблизости от дворян до конца дня, чтобы следить за черными мундирами, снующими туда-сюда, и лишь когда войско разбило лагерь на выбранном разведчиками холме, он смог покинуть ненавистное седло. Тем не менее Тобиус продолжал следить за безопасностью герцога из шатра Адриана Оленвея, пока тот присутствовал на собрании лордов и старших армейских офицеров.
После лорд Адриан вернулся в свой шатер и пригласил Тобиуса на ужин.
— У меня есть две новости, милорд, хорошая и не очень. Хорошая заключается в том, что, похоже, ясности разума его светлости пока ничто не угрожает. А плохая в том, что один из армейских волшебников совершенно точно является колдуном из Речного королевства.
— Армадокиец? Откуда такая информация?
— Я сам видел, как он творит колдовство, призывая к себе на помощь темные силы, и я сам его остановил в прошлый раз. Это было сравнительно трудно, но я справился и, одолев его, передал Академии для проведения магического трибунала. Я думал, что он давно заточен в подземельях Академии или лишен Дара, но оказалось, что он носит алую ленту. Как такое получилось, кто принял колдуна в армию, мне неведомо, однако эта крыса намекнула мне, что имеет могущественных покровителей, которые спасли ей жизнь и могут, если понадобится, испортить мою.
