Путники достигли родовых земель Хоссов еще через четыре дня, продвинувшись на северо-запад, очень близко к приграничью. Они побывали в Телоке, одном из уцелевших городов, и оттуда послали весть в Дятлово Гнездо, сообщая о своем скором прибытии. Следом за ними из города выехал охранный отряд под предводительством сира Инрика Хосседа, дальнего родича сира Рихарда.
Дом Хоссов принадлежал к числу защитников границ, как и многие вассалы рода Галли. Они несли эту почетную обязанность веками, содержали в замках и городах крепкие дружины, отправляли разведчиков в леса, дабы отлавливать и уничтожать разную погань, которая проникала в Ривенское королевство из Дикой земли. В обмен на свою службу Хоссы несли совсем легкое налоговое бремя и обладали большой волей, творя королевское правосудие в землях, далеких от королей или их законников. Имея в подчинении несколько охранных крепостей и укрепленных городов, сами Хоссы жили в своем исконном доме вдали от густонаселенных мест.
Дятлово Гнездо было широким приземистым замком, стоявшим на такой же широкой приплюснутой скале, торчащей над верхушками древних деревьев. Стены, башни, цитадель, никаких величественных шпилей и стремления к небу. Люди, заложившие первые камни в фундамент этого замка, строили надежный оплот для обороны человеческих земель, а страсть к возвеличиванию себя путем постройки больших жилищ феодалы приобрели много позже времен основания Ривена.
Пока опускался подъемный мост, Тобиус разглядывал геральдический щит, высеченный в камне над аркой врат. Щит делила надвое вертикальная черта, и на каждой его половине были изображены птицы с длинными острыми клювами.
— Два дятла, значит? — ухмыльнулся он, обращаясь к сиру Рихарду.
Сир Инрик из рыцарского рода Хосседов, младшей кровной линии Хоссов, громко рассмеялся.
— Кузен получил это прозвище не за герб, чар, просто в юности он нашел и выходил двух птенцов пестрого дятла, был им поистине родной матерью, даже летать научил! С тех пор и прилипло это глупое прозвище!
— Мои два дятла не глупее ваших трех галок, сир Инрик, — сдержанно ответил лесной рыцарь.
За крепкими воротами, сложенными из потемневшего за века камня, их встречало все семейство Хоссов, возглавляемое лордом Лютором Хоссом, седым и широким в талии мужем, от которого сир Рихард унаследовал рост и черты лица. После отца и матери лесного рыцаря приветствовали его старшие братья и сестры, их жены, мужья, дети. Огромной семье Хоссов был представлен и Тобиус.
Их провели в большой чертог на первом этаже донжона и усадили за стол. Между здравицами лесной рыцарь рассказывал собравшимся историю похода в лесах близ Тефраска и описывал битву за столицу герцогства, собирая на себе восхищенные взгляды гордых родичей. Волшебник сидел тихо, ел скромно, смотрел в лица благородных господ и думал, как же все это было похоже на званые ужины в замке Райнбэк, которые устраивал низложенный король Бейерон.
Лишенный короны, ставший лордом крошечного забытого края, он собирал вокруг себя свой новый совет: деревенского старосту, содержателя таверны, а также монаха с генералом, отправившихся в изгнание вместе с ним. А еще принцесса Хлоя, сгусток энергии, категорически не желавший смириться с изгнанием, хотя реальность и не оставляла ей шансов. Вместе с ними за столом сидел и Тобиус, придворный волшебник опального монарха. Сколько перепалок было с ее высочеством, сколько раз Тобиус и генерал Бальден стояли в шаге от того, чтобы по-настоящему набить друг другу морды, сколько раз волшебник содрогался, встречаясь взглядом с бесстрастными глазами брата Марка, бурящими путь в самые глубины его грешной души. Были и другие люди, люди с множеством проблем, и всех их Тобиус узнавал, всем им он стремился помочь, улаживая их повседневные дела и обращая свое Искусство в помощь там, где их трудов было недостаточно. Замок Райнбэк и крошечная деревенька под самыми его стенами — Под-Замок в забытом лене Хог-Вуд, где густые леса, высокие скалы и Дикая земля на другом берегу реки.
Семья сира Рихарда напомнила Тобиусу о его собственной семье. В последнее время это случалось все чаще, возможно, близость Хог-Вуда так на него действовала, притягивая тоскующее сердце к себе.
Тобиусу показали путь к его опочивальне — небольшой увешанной шкурами комнате с ложем, занимавшим солидную часть пространства, несколькими старинными щитами и мечами, висящими на стенах, умывальным столиком в углу и небольшим окном, смотрящим в ночь.
Спать волшебник не хотел совершенно, даже полный живот и день, проведенный на холке элементаля, не толкали его в объятия сонной неги. Тобиус попытался раскрыть оконные створки, но не получилось — рамы были едва ли младше самого замка, и чудо, что они лишь сильно рассохлись, а не развалились трухой под его натиском. Несколько наложенных чар и Лак Обновления облегчили задачу, и вскоре по спальне прогулялся в меру прохладный ветерок, наполненный запахом хвои.
Маг замер, облокотившись на подоконную полку, завороженный и напуганный открывшимся видом. Света ущербной луны хватало на то, чтобы наградить призрачным ореолом многотысячное воинство лесных исполинов, росших у подножия замковой скалы, чьи разновеликие зеленые тела заполонили мир как будто до самого темного горизонта. Магу казалось, что деревья смотрели на него, что они видели его, крошечную букашку, забравшуюся так высоко и далеко от них и глядящую из чрева каменного оплота других таких же букашек. Лес смотрел на него из низин, полных тумана, и со склонов холмов, лес знал о том, что волшебник есть, и понимание того, что эта древняя и могучая сущность просто-напросто знает о его, Тобиуса, существовании, пугало до глубины души.
Будучи волшебником, магистр осознавал, что эти мысли и чувства не есть плод воображения. Он понимал, насколько велик и стар его родной мир, и что он, Мир Павшего Дракона, жив, и он дышит, и видит, и думает, и полнится духами, старыми богами, забытыми и озлобленными, либо чтимыми, но оттого не менее чуждыми и опасными. Волшебникам дано было видеть и слышать дальше простых смертных, а потому они отделяли себя от общего стада и всячески старались подчеркнуть свое превосходство. Но Тобиус Моль никогда не забывал, что вышел из чрева простой женщины, и понимал, насколько маленькой букашкой он является по сравнению со всем этим миром и его древними тайнами. Такой букашке намного уютнее жить, мечтая о том, чтобы великие силы никогда не узнали об ее тихом маленьком существовании, дабы она прожила свой век в безопасном покое, занимаясь своими мелкими безопасными делами. Но отчего же тогда родилось это жуткое чувство, вселившее панику в сердце маленького существа, которое вдруг поняло, что нечто огромное смотрит на него и знает о нем?
От этих размышлений Тобиусу стало душно, хотя ветерок надул в опочивальню прохладу и свежесть. Волшебник затворил окно, подумав, не стал брать посох или сумку и вышел в коридор. Освещая себе путь светящимся мотыльком, он спустился на нижние этажи главной башни и вышел под ночное небо.
Звезды блекло светили с небосвода, медленно плыли темные облака, похожие на тучи, внутри замка люди укладывались спать, но снаружи, в его дворе, жизнь и не думала останавливаться. По стенам прогуливались часовые с копьями и арбалетами, работала кузница, слуги сновали в свете факелов, доделывая то, что не успели закончить днем, отдыхающие стражники сидели возле костров, разведенных прямо во дворе, и, судя по запаху, запекали в огне картопельные клубни. Привлеченный почти родными для него звуками молота, бьющего о наковальню, и гудением пламени в горне, маг направился к кузне.
