— Чтобы помочь вам его защищать, — пробормотал Тобиус, не моргая держа взгляд коменданта.
— На удивление благородно для волшебника. Это ваше последнее слово?
— Надеюсь, что нет, хотелось бы поболтать еще немного…
Человек в плаще хихикнул. Неприязненно поморщившись, сир Травеор развернулся и направился к двери, увлекая за собой маалоса.
— Мы будем решать, что с вами делать, а пока посидите здесь, отдохните и не думайте, что с вами плохо обращаются. Вы заняли мои личные покои и питаться будете лучше многих воинов, которым я доверяю. В конце концов, если я решу, что вы тот, за кого себя выдаете, лучше будет иметь вас под рукой сытого и полного сил, а пока…
— Земляничный Рыцарь!
Комендант резко замер и замолчал на полуслове, человек в плаще слегка подался вперед, и даже собака удивленно уставилась на мага.
— Что ты сказал?
— Так вас назвал лорд Адриан Оленвей…
— Я незнаком…
— Он слышал о вас от лорда Волтона Галли, а сир Рихард Хосс сказал, что вы не любите прозвищ, и если уж на то пошло, предпочтительнее будет звать вас «Крапивным Рыцарем»… среди благородных господ так принято — придумывать друг другу прозвища, связанные с родовыми гербами? Или вот сир Рихард вроде как выходил двух дятлов, и по совпадению именно эти птицы были помещены на его родовой герб… а у вас какая история, сир?
— Сир Травеор в детстве излазал все заросли крапивы вокруг родового замка Альдемарков Крапивная Роща, ибо его сестра сказала ему, что там, под жгучими стеблями, много земляники.
Рыцарь воззрился на своего спутника уничтожающим взглядом, но тот продолжал повествовать как ни в чем не бывало.
— С тех пор нашего дорогого коменданта никакая крапива не берет. Следует признать, Травеор, что едва ли наш гость мог узнать все это от зуланов, — усмехнулся человек в плаще. У него был странный, довольно высокий голос, и говорил он с незнакомым уху акцентом, певучим и журчащим. — В этот раз твоя подозрительность была излишней.
— Подозрительность не бывает излишней.
Рыцарь немного постоял и посопел, красный как вареный рак, разглядывая Тобиуса, после чего развернулся и покинул комнату. Уже из коридора донеслись приказы вернуть магу его вещи и снять кандалы.
Тобиуса пускали почти везде, так что волшебник успел излазить оборонительные укрепления Кальпа вдоль и поперек, после чего признал, что именно такая крепость, поставленная именно в этом месте, вполне могла выстоять при нападении любой орды.
Гроганские строители выбрали самое подходящее место — крошечный продолговатый островок, торчащий посреди водной ленты Якона, — чтобы выстроить на нем аванпост приграничных уделов империи, способный обнаружить и предупредить о вторжении из Дикой земли. Ни выше, ни ниже Кальпа по течению не было хоть сколько-нибудь приличного брода, в то время как от крепости к обоим берегам тянулись длинные каменные мосты. Последние пролеты этих мостов были подъемными и делали переправу через Якон невозможной без дозволения коменданта. В прежние времена через пограничные крепости в Дикую землю отправлялось много разведывательных отрядов, но лишь некоторые из них возвращались обратно.
Сама конструкция Кальпа также была необычна, проста, но при этом весьма хитра. Стены полностью опоясывали остров, образуя внешний овал, в центре него высилась толстая и высокая башня основной цитадели, от которой на запад и восток расходилась стена, делившая все внутреннее пространство Кальпа на два полуовальных двора. Единственным путем из одного двора в другой были, собственно, двойные ворота самого донжона, укрепленные и хорошо охраняемые. Таким образом, чтобы пройти через Кальп на восточный берег, враг сначала должен был взять штурмом внешние западные ворота, одолеть защитников в южном дворе под градом стрел и в замкнутом пространстве, затем взять штурмом донжон, из которого также стреляют и льют кипящее масло, затем прорваться в северный двор и еще раз штурмовать уже восточные ворота, дабы установить контроль над вторым мостом.
В любом другом месте такая крепость не приносила бы особой пользы, но, расположенный на острове, где под внешними стенами плескалась бегущая вода, Кальп становился непреодолимым препятствием, через которое не смогла бы перешагнуть даже большая армия. Конечно, будь у врага мощная артиллерия или хотя бы добротные катапульты — он мог бы на протяжении нескольких дней забрасывать островную крепость снарядами, но даже это не сильно бы помогло — Кальп по велению гроганских императоров строили гномы, и стены крепости имели чудодейственную способность заживлять свои раны. А еще у зуланов так и не получилось поставить на берегу хотя бы одну катапульту, которая добросила бы камень до стен, — варвары просто не умели их правильно строить, хотя и старались как могли.
Но даже не это было главной проблемой для одноглазых, как узнал Тобиус, присутствуя на собрании старших офицеров.
— Все дело в Кроне, — прояснил сир Травеор, рассеянно водя пальцем по картам окружающих лесов.
— Сир?
— Так зовут их вождя. Нам стоило многих часов пыток, чтобы вытянуть это из одного, как вы их назвали, подобного.
— Это чар Талбот придумал…
— Крон, — повысил голос рыцарь, возвращая себе слово, — объединил три больших рода зуланов и убедил их прийти на восток! Довольно неординарный поступок, учитывая, что Дикие Ватаги не приходили в Вестеррайх уже так давно, а одни зуланы сами по себе никогда не нападали крупными объединениями. Как бы то ни было, этот самый Крон прибыл с дальнего запада, ведя с собой большое войско, которое до поры таилось за пределами моего видения, и щипал приграничье стремительными налетами. Он проявил чрезвычайное терпение, выискивая наши слабые места, даже покорил мелкие племена, обитавшие в этих широтах веками, а потом нанес удар. Говорят, что он поклялся захватить человеческие земли перед взором своего отца, видимо какого-то старейшины…
— Перед Оком Неба, — поправил Тобиус.
Офицеры внимательно посмотрели на него.
— Око Неба, — повторил волшебник. — Зуланы считают небо своим отцом, а землю — матерью, поэтому понятия «небо» и «отец» обозначаются одним словом. Скорее всего, он просто вышел под солнечный свет и поклялся посреди бела дня. Тут я вас и перебил.
— Откуда вы это знаете, чар Тобиус? Мы ловим и допрашиваем зуланских налетчиков годами, но до сих пор едва-едва можем понять их язык.
— Нескольких одноглазиков удалось взять живьем после битвы под Тефраском. Мы с Талботом Гневливым провели над ними несколько… опытов, — желтые глаза мага полыхнули недобрым огнем, — и выяснили, что если приложить нужное усилие в нужном месте, то и они начинают говорить. Выучить их язык я пока не успел, но кое-как общаться с этими тварями все-таки можно. Да, кажется, они поминали какого-то Крона, но в основном звали Отца-Небо.
Офицеры стали перебрасываться кислыми взглядами, ерзая на своих местах. Им вдруг сделалось как-то неуютно рядом с серым магистром.
