Обдав бабочку-убийцу короткой очередью заклинаний, Тобиус нырнул обратно в мастерскую и запер дверь на несложные чары, вплетя в них Щит Кудулы. Следовало поскорее придумать, что делать, пока усиленные заклинаниями створки еще выдерживали удары сгустков боевой магии.
В мастерской по сборке техноголемов любой механик или кузнец смог бы почувствовать себя в родной стихии — в ней имелись и горны, и наковальни, и сборочные столы. Вдоль стен стояло четыре техноголема разной степени разобранности.
По сути, эти магические машины являлись композитными големами, то есть состояли из множества материалов, как и те марионетки, которые делал для себя Тобиус, или как ходящие печи, но устройство техноголемов усложнялось стократ против простых марионеток. Во всем Валемаре подобные магические машины умели строить только двое известных магов-людей и один гном в Кхазунгоре. Бородо Глиняные Ноги многое связывал с этими машинами, а потому неустанно совершенствовал их начинку и обшивку. В частности, одной из самых больших выгод от использования техноголемов было то, что магия нужна была для работы только их внутренних механизмов, в то время как обшивка могла состоять, например, из керберита, что делало бы техноголема неуязвимым для большинства боевых заклинаний орудием в борьбе с колдунами. Обычный голем, соприкоснувшись с «металлом-убийцей магии», просто терял силы и переставал шевелиться.
Волшебник бросился к столу, на котором лежало массивное предплечье с трехпалой кистью: внутри него прятался механизм пневматической пушки, предназначенной для стрельбы этой самой кистью, а также лебедка. Тобиус с опаской взглянул на острые односуставчатые пальцы, выкованные из стали и покрытые тонким слоем керберита. Маги-инженеры наконец-то начали разрабатывать наступательное вооружение.
От дверей мало что осталось, но они держались, пока волшебник ожесточенно срезал с предплечья техноголема лишний металл и деревянные детали, потому что оно было слишком тяжело даже для него. В среднем техноголемы имели футов по десять-пятнадцать росту, так что их руки и особенно бронированные предплечья со встроенным метательным оружием много весили. Подняв пушку и крякнув под ее весом, волшебник подбежал к стальной полусфере, являвшейся лицевым элементом панциря, демонтированного с одного из техноголемов. Он подлез под нее сквозь отверстие на месте головы и замер, когда горящие обломки дверей рухнули на пол.
Бамбалеска влетела в лабораторию и стала описывать круги под потолком, выискивая человека, которого ей велено было серьезно покалечить или, в крайнем случае, уничтожить. Маг следил за ней сквозь отверстия для заклепок и плел иллюзии. Слишком увертливый и прыткий противник попался ему, чтобы рискнуть выстрелить просто так: на второй шанс не стоило и надеяться. Нужен был отвлекающий маневр, например, нематериальные копии Тобиуса, появляющиеся тут и там по всей мастерской.
Боевая бабочка немедленно начала метать молнии и огненные шары, расправляясь с иллюзорными двойниками, но Тобиус без особых усилий продолжал гонять ее взад-вперед, создавая все новых и новых двойников. Он потихоньку вылез из-под панциря буквально наполовину, прицелился и пустил в пушку слабенький разряд гурханы. Она с хлопком выстрелила цепью — трехпалая кисть взмыла вверх, утягивая за собой цепь, и врезалась в гигантскую бабочку. Пальцы сомкнулись, и лебедка автоматически стала натягивать цепь. Тобиус отшвырнул пушку и вылез полностью, когда Бамбалеска упала. Будучи магическим существом, она не могла нормально существовать без циркуляции потоков энергии в теле, а соприкосновение с проклятым керберитом эти потоки замедляло и парализовывало. Серый магистр без жалости пронзил насекомое своим посохом, и оно буквально испарилось, вернувшись в Понгемониус. Сердце кольнуло в третий раз — враг стремительно сравнивал счет…
Вскоре он вошел в кольцо-основу ипспироха и дотронулся до лежащей на столе мраморной таблички, в которую были вставлены десять драгоценных камней, два кусочка хрусталя и пять медных кнопок с различными рунами на них. К счастью, Никадим Ювелир позволял Тобиусу, как перспективному ученику, участвовать в профилактическом уходе за бесценным артефактом, в ходе которого серый многое узнал об управлении. Игла-ретранслятор передавала и получала сигналы непосредственно сквозь Астрал, и это могло помочь Тобиусу обойти нерушимый барьер, выставленный Шивариусом в материальном мире. При этом, однако, фоновые шумы, создаваемые барьером и большим скоплением аур волшебников, могли искажать сигнал. Приходилось надеяться на лучшее.
Записав послание, в котором коротко излагалась суть ситуации, волшебник поспешил прочь. Рано или поздно кто-нибудь, возможно сам Шивариус, прервет повторение записи, и к тому времени Тобиус должен был быть как можно дальше от ипспироха.
Волшебники Академии служили Ривену, почитай, со дня его основания, то есть больше полутора тысяч лет. За это время они завоевали не только славу могущественнейших магов Вестеррайха, переплюнув и Мистакор, и Гильдхолл, но и заполучили множество памятных трофеев. Тщеславие волшебников всегда было одним из самых слабых их мест, наряду с гордыней и властолюбием. Посему многие вещи, связанные с важными для Академии событиями, почетными миссиями, выполненными по указу королей Ривена, или иными славными победами, сохранялись в особом месте — трофейном зале. За века в этом музее славы скопились тысячи экспонатов, являвшихся как блестящими образчиками всевозможного барахла, так и действительно могущественными артефактами. Шкафы, стеллажи, отдельные постаменты для особенно ценных экспонатов, заставленные и завешанные трофеями, образовывали сложный лабиринт по целому этажу, кроме широких лестничных площадок, и, когда Тобиус туда добрался, он смог вздохнуть спокойнее. Некоторые артефакты из коллекции трофеев хоть и находились под охраной множества преграждающих чар, непрерывно создавали вокруг себя магический фон. Поскольку их было довольно много, а магия в них текла различная, соприкосновение и перемешивание излучений создавало астральный резонанс, который, в свою очередь, мог послужить эдакой туманностью, защищающей нуждающегося в укрытии мага. С одной стороны, это помогало Тобиусу скрыть свое точное местоположение, с другой — Шивариус знал, что аура Тобиуса растворилась в трофейном зале, и он сразу же зафиксирует, если Тобиус покинет его.
Немало побродив по этому лабиринту в ученические годы, волшебник легко передвигался по запутанным коридорам, избегая тупиковых проходов, где его смогли бы легко прижать. На то у Тобиуса имелись веские причины — он постоянно чувствовал чужое присутствие в трофейном зале. Дуновение ветерка, легкие шорохи в отдалении, едва слышный скрип петель от шкафных дверок. Кто-то бродил в лабиринте полок и постаментов, терпеливо и молча ища беглеца. Один раз волшебник бросился на пол, укрывшись защитными заклинаниями, — где-то рядом что-то обо что-то ударилось, что-то грохнуло, что-то разбилось. Поняв, что на него никто не нападает, Тобиус вскочил и понесся прочь. Лишь попетляв по запутанному клубку проходов, он смог перевести дух под экспонатом в виде отрубленной волосатой руки, тычущей указательным пальцем вверх. Длань Возвышенных Измышлений славилась тем, что оказывала на умы магов сосредотачивающее воздействие. Рядом с ней всякие мелочи покидали головы разумных существ, и они могли сосредотачиваться на действительно важных мыслях… правда, каждый восьмой, попадавший под ее влияние, невероятно глупел и на какое-то время приобретал дефект речи. Природу сего странного изъяна волшебники пытались разгадать веками.
